Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)
— От геолога родила, вам-то какое дело!
Следует отметить, что оба супруга были голубоглазы и рыжеволосы. Видимо, в недрах генетической памяти они сохранили наследственные черты древних киргизов. Между прочим, по описаниям летописцев и Чингиз Хан был голубоглаз и рыжеволос. По поводу его национальной принадлежности существует несколько версий. Так, после смерти официального (смуглого и черноволосого) деда-монгола, бабушка Чингиза от «святого духа» родила еще нескольких детей, в том числе отца будущего «потрясателя вселенной». Нынешняя неортодоксальная наука хоть и допускает возможность зачатия от «святого духа» девочек, однако категорически отрицает возможность появления на свет мальчиков без мужского участия. Из курса школьной биологии известно: чтобы родилась девочка требуется слияние «Икс+икс» хромосом. Для появления на свет мальчиков нужна другая комбинация «Икс+игрек». У женщин «Игрек» хромосомы напрочь отсутствуют. Под воздействием неблагоприятных внешних условий, например, высокой радиации, в женских внутренних половых органах может произойти разрушение оболочек яйцеклеток и слияние их ядер с образованием комбинации «Икс+икс». Это объясняет феномен амазонок. У племени амазонок мальчики никогда не рождались и не могли родиться, а в мужчинах, для продолжения рода, они совершенно не нуждались. Поэтому закрадывается подозрение, что Чингиз Хан на самом деле перенял гены пленного рыжего тюрка (сей персонаж оспаривается казахами, узбеками и киргизами), прислуживавшему после смерти деда его бабушке многие годы. Настоящее имя Чингиз Хана — Темирчи, который переводится с тюркского как «железных дел мастер» или «кузнец». А по поводу национальности грозного завоевателя Руси Батыя, внука Чингиз Хана, недавно от одного уважаемого ученого я услышал вовсе ошеломляющую новость! Оказывается, его мама была еврейкой! Именно евреи-торговцы освоили «Великий шелковый путь». Их крупные колонии издревле проживали в Средней Азии, на Алтае и в Китае. До сих пор жители южных провинций Китая говорят на чистейшем иврите, непонятном для ханьцев! Теперь понятно, почему славный город Биробиджан стал столицей ЕАО. Это не было прихотью товарища Сталина, а оправдано историческими реалиями.
Глава 3. Самбо
Вернувшись из сельхозработ, приступили к учебе. Нужно было записаться в какую-нибудь спортивную секцию. Я решил заниматься вольной борьбой. Дело в том, что на хлопке, затеяв борьбу с одним из ребят, я потерпел сокрушительное фиаско. Он ни разу не дал мне подняться на ноги, сбивая ловкими подсечками и подножками. А ведь я был неплохой «классик»! В спортзале тренер Никифоров, мастер спорта международного класса по классической борьбе, в отношении меня был категоричен: «будешь классиком!» Я разочаровался и перестал ходить на занятия.
Как-то вечером, спускаясь с университетской библиотеки, увидел пробегающего по коридору парня в самбистской куртке и кинулся за ним. Робко приоткрыл дверь спортзала. Самбисты со страшным грохотом бросали друг друга на ковер! До конца тренировки я завороженно просидел на лавочке, потом подошел к тренеру и попросился в секцию. Он разрешил. На первых схватках я запросто заваливал самбистов на спину, припечатывая их лопатками к ковру, а дальше не знал, что делать. Кончалось это тем, что нас либо поднимали в стойку, либо лежащий подо мной соперник умудрялся провести болевой прием. Потом я научился падать и освоил самбистские приемы.
Летом участвовал в городских соревнованиях в весе до 61 килограмма. В первой схватке против меня выступал такой же дохляк. Мы с ним долго возились лежа, сил никаких не было, и он победил по очкам. Шатаясь от слабости, вышел на улицу. Друг Улан, сильно переживавший мое поражение, на последние гроши купил стакан сметаны, плитку шоколада и кофе, заставил поесть. Я почувствовал прилив сил и холодную ярость. Второй соперник был хорошо знаком по совместным тренировкам, я собирался его растерзать. Но неожиданно объявили другую фамилию. Это был низкорослый, на голову ниже меня, плотный и чрезвычайно верткий кореец по фамилии K°. Не успел я опомниться в своем углу, как он стремительно сблизился и провел бросок. Я оказался сверху. Мне присудили очко. В зале раздались аплодисменты. Подняли в стойку. Новый бросок, я опять сверху! Еще очко.
Теперь соперник стал осторожнее. Неожиданно для него я запрыгиваю ему на руку, падаю на спину и перебросив через себя, начинаю болевой прием на руку (этот прием обычно проводят против более рослого соперника). Слышу голос судьи: получаю еще два очка! Но кореец был физически сильнее. Он вывернулся и в свою очередь захватил мою руку. Зал стонет! Я на спине и отчаянно сопротивляюсь, но пальцы слабеют и через несколько секунд он разрывает мои намертво сцепленные руки. Я встаю на мост (спасибо классической борьбе!) и переворачиваюсь через голову. Однако соперник был тертый калач: тоже мгновенно переворачивается на живот и резко изгибается дугой: хруст костей и резкая боль в локте. Мой вскрик совпал со свистком судьи. Поражение. Но не обидное, хотя я выбыл из соревнований.
В соседней комнате общежития проживал кавказец Иосиф. Могучего телосложения, медлительный, и несколько дубоватый. Ему нравилось заходить в нашу комнату и шутя крутить мне руку. Было унизительно, но ничего поделать с ним не мог. Он был намного сильнее. И обижаться нельзя, это же шутка!
Где-то уже на четвертом курсе мне замаячил незачет по физвоспитанию, потому что я не ходил на университетские спортивные занятия, а занимался в городском аэроклубе парашютизмом. Пришлось податься в секцию классической борьбы. Тренер, от которого я ушел на первом курсе, меня в упор не видел. Пригорюнившись, собрался было уходить, но тут попался на глаза Иосифу, разминавшемуся на ковре. Радостно осклабившись, он растопырил клешни и двинул в мою сторону:
— Пойдем, поборемся.
— Давай!
Только попросил его одеть самбистскую куртку. Он сделал это с удовольствием. И началось! Минут десять я валял его как хотел, от души отомстив за прошлые унижения. Иосиф был ошарашен! Однако тренер не обращал на это никакого внимания. В конце занятий к нему подошли несколько наших ребят и о чем-то пошептались. Выслушав их, тренер хлопнул в ладоши:
— Внимание! Абдулаеву нужен зачет по физвоспитанию. Я поставлю, если он одолеет Иосифа в классической борьбе!
Я положил его на лопатки.
Глава 4. Парашютизм
Первый раз, придя на военную кафедру, я увидел фотостенд о парашютистах. А тут еще попался навстречу преподаватель кафедры подполковник-десантник. Заныла душа. Узнав от него адрес аэроклуба, я записался на парашютную секцию. Конечно, хотелось на самолетную, но боялся строгой медкомиссии. Дали направление на медкомиссию в военкомат. Сдал анализы, правда, мочу одолжил у друга Турсунбека (он до сих пор этим страшно гордится). Сделал кардиограмму. Брат Джакып, к тому времени студент мединститута, изучив ее, заметил, что у меня не все в порядке с запиранием клапана левого желудочка предсердия. По моей просьбе он сделал и отдал мне свою кардиограмму.
Всех врачей прошел нормально. Но терапевта удивил бешеный ритм моего сердца. Пожилая женщина-врач взглянув на меня поверх очков, все поняла и улыбнулась:
— Хочешь прыгать? Молодец. Мой сын тоже парашютист — она подписала заключение: «годен».
Первый прыжок с Д-1-8 я совершил 5 мая 1970 года.
Приехав на летние каникулы домой, я поделился своей радостью с родными. Реакция мамы для меня была совершенно неожиданной. Узнав, что я занимаюсь в аэроклубе, она расцвела в улыбке.
— Ты весь в меня! В 1936-м году я тоже занималась во Фрунзенском аэроклубе, но только самолетным спортом.
Глава 5. Мама
Как много мы не знаем о своих родителях! Несколько дней я не отходил от мамы ни на шаг, выпытывая подробности ее жизни.
Мама родилась в 1922-м году в селе Орто Алыш, который располагается километрах в десяти от столицы республики. Отца ее звали Туркмен, он был учителем. В нашей семье много лет хранился его орден Ленина, который впоследствии вернули государству. Бабушку по маминой линии я уже упоминал в начале книги. У мамы красивое имя Шамсинур, что в переводе с фарси означает «луч солнца». Откуда в киргизской семье туркменские и таджикские имена — я до сих пор затрудняюсь ответить. В 1936 году мама поступила во Фрунзенское медучилище. Вместе с подругами по комнате откликнулась на призыв: «Комсомолец — на самолет!» и начала посещать занятия во Фрунзенском аэроклубе. Тут приехала солидная комиссия отбирать киргизских девушек для выступления на спортивном празднике в Москве.