Посиделки с Олегом

– Так вот о братстве, дорогая, – прожевал он. – Братство служит определенной идее и функционирует по схеме: либо сами члены, братья, осознавая определенную идею, следуют ей. К примеру, эти молодежные организации: хиппи, панки, хакеры. – Олег доел бутерброд и сделал глоток кофе, поймав внимательные глаза Диметры. – Либо ситуация лидера, ведущего то или иное братство за собой.
– Да, только я не согласна с тем, что братство дееспособно при отсутствии лидера, идейного вдохновителя. – Диметра сделала глоток кофе. – Теоретически идейного вдохновителя может не быть в живых, но наличие носителя его идей позволяет братству не превращаться в хаотичный массив безыдейных людей. – Нет, Дорогая, согласись все–таки, что братство живет идеей, а не лидером. – Олег допил кофе и посмотрел на Диметру полными любви глазами и немного смягчил тон. –  Лидер может быть арестован, но это не значит, что арестовано братство – оно живет идеей; лидер может умереть, быть убит, но это не будет означать, что мертво братство – на его место придет другой и поведет за собой. Наконец, может быть уничтожено и братство, и лидер, но не умрет идея – она обретет новых носителей. 
Диметра откинулась на стул и посмотрела на Олега:
– То есть ты ставишь идею выше ее носителей? – спросила она задумчиво. – Хочу мастурбировать...
– Естественно, зай, братство смертно, идея же бессмертна в своих последователях. Именно идея, идея чистая и не искаженная ни деньгами, ни загребающими жар. На работу пора, – рассмеялся он.
Они встали из за стола и Олег направился в спальню, открыл шкаф, быстро оделся, практически бегом вышел к входной двери, обул кроссовки, массивную черную куртку.
– Все, я побежал. После работы встречу, – скороговоркой проговорил он и ушел.
Диметра оделась и, последовав примеру Олега, убежала на работу.
Фасад здания консультационного центра, спрятанного в карман двора, желтизной стен сливался с осенним пейзажем. Часть мелкой плитки, огибающей контуры оконных рам, отлетела, образуя на фоне новый пластиковых стеклопакетов неестественный контраст заброшенности с любовью к переменам. Внутрь вела металлическая дверь с отшелушившейся краской, слева от которой находилась синяя вывеска, золотыми буквами сообщившая Олегу о том, что Диметра работает именно здесь. Спокойно осмотревшись в застывшей позе военной осанки он полез в карман куртки, тут же закурил удивляясь как быстро пришла осень, атрибутивно возвещающая о себе порывами ветра, ритуально гоняющего листья по асфальту, словно мысли в его голове.  Наступив и тем самым затушив окурок он взглянул на часы, сообщившие что рабочий день Диметры закончится через полчаса, быстрым шагом он направился к цветочному киоску, смотрел минут двадцать, пока его взгляд ни примагнитили красные, ее любимые, розы, от мнимого отсутствие которых он рисковал потерять самообладание. Выбрав самую красивую и пышную он вернулся к зданию центра практически вовремя – Диметра спускалась с порога и выглядела уставшей, смотрела вниз сосредоточенно. – Та–ак, психи опять довели мою девочку? – иронически спросил он, на что получил неожиданно серьезный ответ: – Они не психи, Дорогой, пока я в состоянии справится с их пограничными состояниями, при патологии – вот тогда уже направляются к психиатру. – Ага, я понял. Пришли поболтать дамочки, которым нечего делать дома. – Не угадал. Такими, вон, молодежь занимается. Ребята только с Вуза приходят, а поработать охоты хоть отбавляй. Просто разговорились о жизни с одной клиенткой... Она, кстати, как видит фото на моем столе – всегда спрашивает о тебе. – И о чем же вы говорили? – Олег протянул розу Диметре.
Она улыбнулась во все лицо и аккуратно держа цветок ответила более легкомысленным тоном: – Да так…
Поднялся ветер, троллейбуса не было минут тридцать, спина Любимого частично загораживала и частично не допускала до Диметры ветер. Оба не заметили, как начало темнеть, в момент раздумий вожделенный общественный транспорт распахнул перед ними двери, пропуская ее вперед он зашел следом и направился к двойному сидению, место у окна которого предусмотрительно было занято Диметрой. Она сутулясь смотрела в окно, троллейбус тронулся и от последовавшей неожиданности ее будто ударило током, молнией экстаза, неожиданного экстаз, от которого перехватило дыхание – Олег незаметно провел руку за ее спину и обнял по–мужски сильно и по влюбленности бережно, привлекая ее к себе и приближаясь сам. Заведомо дальняя дорога укачивала и клонила в сон настолько, что перекрывала желание всеми фибрами, всеми клетками, всей аурой, всем пространством и временем ощущать тепло Олега, единственного человека с которым тепло; единственного, положив голову на плече которого можно чувствовать себя в безопасности и в доходящей до маниакальной уверенности – в зоне его тепла, его ауры, его магнетизма, его  света, его энергетики ничего не случится, в этот старательно свитый кокон никто не проникнет.
– Просыпайся, моя Сладкая, следующая остановка – наша, теребил он руку Диметры, загадочно оказавшуюся в его руке.
Стемнело. Двор, пустой и тихий, радовал наличием освещения, падающего на упавшие листья, играючи поддающееся кроссовкам Олега.
– Смотри–ка, и струны целы. – Он поднял гитару, лежащую под скамейкой их дома, пристально рассмотрел и положил рядом. – Покурим? Она одобрительно Кивнула и села на скамейку напротив щелкнув зажигалкой. Он сделал несколько энергичных затяжек, раздавил окурок, взял найденную гитару и тут же стал играть. – Та–ра–ра–ра. Та–ра–ра–ра–ра–ра.
– Здорово, – искренне похвалила она. – Что–то вспомнилось вдруг, – задумчиво улыбнулся он. – Тогда мне даже хотелось высветлить волосы под цвет как у Курта…
– Пошли домой, зай? Холодно...
Олег одобрительно кивнул и оставив гитару на скамейке пошел вместе с Диметрой домой.
  
Любовь
 
ЛЮДИ МОГУТ ЖИТЬ ПОД ОДНОЙ КРЫШЕЙ, ПИТЬ ВМЕСТЕ, ЗАНИМАТЬСЯ СЕКСОМ, НО ТОЛЬКО СОВМЕСТНОЕ ЗАНЯТИЕ ИДИОТИЗМОМ УКАЗЫВАЕТ НА ДУШЕВНУЮ И ДУХОВНУЮ БЛИЗОСТЬ – прочел Олег на мониторе компьютера, за которым сидела Диметра, просматривая сайт. Он приблизился тихо, осторожно, подошел сзади…
– С добрым утром, Любимая! – нежно воскликнул он ощущая свежесть после душа и чувствуя ее от Диметры, удивляясь как она успела принять душ, а он не заметил. 
– С добрым! – она повернулась к нему. – Видишь, что на сайте пишут? – Ну–ну! А завтра напишут, что–то вроде «Секс – это идиотизм». Религия – и то интереснее. – Религия? – Да, преимущественно вопросы веры. – Веры во что? В Бога? В себя? В палочку–выручалочку? – С утра не готов ответить на столь глубокий вопрос, – улыбнулся Олег.
Осенний день, еще один осенний день держался теплым и вовсе не гонял листья на асфальте, создавая идеальный штиль. Редкие отблески солнца то пробуждались, то находили приют в глубине его глаз, а порывы ветра, так смело и вольготно врывающиеся из открытой форточки изучали его майку колыхая, широкие трусы–боксеры с изображенной рукой с длинными пальцами и розово покрытыми лаком ногтями.
– Дорогая! – крикнул он из кухни. – Омлет готов! – Сейчас, я почту проверю! – А я свою с утречка проверял. Нас на десятилетие стихиздата приглашают! Диметра тут же примчалась на кухню и села на стул. 
– Когда, – заинтересовалась она. – А Лена с Катей будут? – Конечно, – улыбнулся он.  – Лена придет, и конечно не одна. Куда она без Катюхи?! А знаешь, кто еще будет? Ни за что не догадаешься! Диметра удивленно посмотрела на него с выражением лица детского любопытства. – Элеонора Евгеньевна. – Вау! – воскликнула она. – Сколько лет–то прошло. Помню ее разносы моих стихов. Литературный критик от Бога. Хорошо ее помню...
– Да, это точно. Так что собирайся, дорогая, пойдем.
Оба они направились в спальню. Диметра присела на кровать, а Олег направился к шкафу, открыл его, достал ослепительно белую рубашку, встряхнул, снял майку «алкоголичку» и это обнажило его потрясающее тело, наполненное энергетикой мужественности. Он одел рубашку, мастерски застегнул рукава. – Милая, а ты что не одеваешься? – он открыл вторую дверцу шкафа и достал нежно–желтый топик. – Вот, одень это, а то будешь, как всегда, два часа копаться, – улыбнулся он и положил его к сидящей рядом на кровати Диметре, сам направился обратно к шкафу, достал черный галстук, накинул его на шею, взял стул, развернул его сидением по направлению к Диметре, сел и, глядя на ее заоблачную задумчивость, взял ее собранные внизу живота руки в свои. – Ты что так задумчива, лапуль? – Порой проблемы клиентов овладевают сознанием полностью. – она подняла глаза на Олега. – Только подумай, сколько людей топчет землю, будучи сплющенными омерзительно тяжелым прессом отцов, матерей, дедов, бабок, учителей, преподавателей, коллег, случайных прохожих. – Да я думаю, –согласился он. – У отца годовщина завтра, мать к нам приедет. Смешно до коликов: когда он был жив, мать его пилила на тему того, что другие давно горы свернули, а он сорок лет отдал и до сих пор не заведующий отделением, а после его смерти все изменилось.