Когда охотник становится жертвой (СИ)

Рассказ завершается сдавленным всхлипом. Мексиканка закрывает ладонью рот, чтобы скрыть некрасиво кривящиеся в плаче губы, её тёмные глаза блестят от слёз, ей страшно, а Александра Маккормик едва сдерживает ярость. Ярость, плохо поддающуюся контролю, забитую так глубоко на дно души, что, казалось, она рвётся оттуда наружу вместе с кусками мяса и костей.
Кто дал им право? Кто дал право этим ублюдкам измываться над теми, кто слабее? Как так вышло, что большинство женщин — а в группу приходило именно это большинство — запуганы настолько, что выбирают терпеть, а не защищаться? Что они не могут обратиться в полицию из-за страха за собственную жизнь и жизни своих детей?
— Зайдите ко мне в обед.
Александра резко, как пружина, подскакивает со стула, поправляет складки на халате. Она знает, чем ей помочь. И пусть это всего лишь малость, но эта малость однажды не дала ей скатиться в бездну.
***
Эйса понимает, что выбрала вернейшую из тактик. У этой Маккормик пунктик на феминизме. Эта Маккормик до одури благородная и настолько же глупая — так ловко повестись на такое грубое враньё. Или у Риверы действительно пропадает актёрский талант. В назначенное время Эйса, сгорбившись и нацепив маску вселенской печали, шаркает к ординаторской, попутно отмечая расположение выходов, кабинетов, камер наблюдения. Эйса стучится и, подождав немного, входит. Маккормик ничего не говорит ей, лишь смотрит своими светлыми, будто выбеленными глазами, что-то анализирует там себе. Она не похожа на зажравшуюся, холеную богачку, у неё жёсткий, колючий взгляд, шершавые руки, узкие, поджатые в вынужденном молчании губы. Она выглядит гораздо старше своих лет. Родичи наркобаронов не напоминают истеричек на антидепрессантах. Здесь есть, над чем пораскинуть мозгами, но Ривера здесь не за этим.
— Я могу вам помочь. — Маккормик вытаскивает из сумки визитку. На дорогой серо-лиловой бумаге напечатаны лишь адрес и телефон. — Я курирую группу психологической помощи для женщин. Всё бесплатно и абсолютно анонимно. Сегодня встреча в восемь, я прийти не смогу, но вы идите. Скажете, от меня, — сухо инструктирует она. Они чуть соприкасаются пальцами, когда Эйса забирает визитку из её рук. Александра поднимает на неё взгляд — тяжёлый и какой-то ненормальный. — Сходите, Кармен.
В этой простой, ненавязчивой просьбе слышится отчаяние. Эйса кротко опускает глаза и шепчет «Спасибо». Установить контакт удалось, теперь дело в скорости и мозгах тех, кого Оливер пришлёт ей на подмогу, ведь у неё уже готов план. Данэму нужна эта странная баба, Данэм её получит, а дальше трава не расти. Какое ей дело до бед сильных мира сего, когда она несколько часов назад скидывала расчлененный труп в канал? Когда её однажды чуть живьём не закопали в могилу? Когда она впервые сделала аборт в тринадцать без грамма обезболивающего? После обеда Ривера проскальзывает в ординаторскую и крадёт из сумочки Маккормик телефон.
  
Глава 5. Моральный кодекс
 
Окна «хантеровских» вписок выходят во двор и смотрят аккурат на ряды облезлых мусорных бачков. Внизу, в «Логове» тусуется местный, близкий к банде народ, сами же парни сидят на вспышке в вип-зоне, только вот ехать некуда. Коул вертит в ладони прямоугольник смартфона, разглядывая рыжие и зелёные осколки пивных бутылок, торчащие из ржавой дыры в контейнере. Ветер треплет рваные мусорные пакеты и упаковку от чипсов — она, словно флюгер, вертится на ветке засохшего растения, выброшенного прямо в горшке. Только что позвонил Гай. «Диабло Нориа» пуст. Ничего конкретного, словно кто-то стёр информацию о перемещениях «Кобрас» подчистую. Куда смылся Гарсия, никто не знает. Слухи разные: кто-то говорит, что он затаился на хате у одной из своих шлюх, кто-то — что ушёл за железку вместе со всеми «Кобрас». Если так, то тем лучше — Диего внял его словам и, скорее всего, всё обойдётся без кровопролития. «Хантеры» будут злы, как черти. Они там копытом бьют, хотят поскорее выехать на дело, да ничего не выйдет. Зато останутся целы и невредимы. Ещё бы со Старшими этот момент утрясти, ведь они сопли жевать не будут, им конкретика нужна.
Мобильник звенит снова. Коул уже приноровился узнавать номера одноразовых симок. Он почти не сомневается, кто ему звонит.
— Есть работа. За тобой заедет мой человек, всё расскажет.
Данэм как всегда предельно краток и как всегда не даёт рта раскрыть в ответ. Возражения не принимаются, хоть ты убейся об стену. Твои проблемы — только твои, будь то испарившийся клан мексикашек или собственная рожа в колонке «Разыскивается», а то, что его человеком окажется женщина, к тому же та самая мексиканка, которую Коул видел тогда на заброшенном заводе, он даже подумать не мог. Хантер досадливо чешет выбритый висок, глядя, как эта цыпа с мордашкой котёнка грациозно выходит из такси. И не то, чтобы Коул деловых баб уж прям так ненавидел, хотя в банду он девчонок, конечно же не брал…
«Она моя»
Баба, которая спит с этим ебанутым, не может быть нормальной по определению. Да и какой с неё, чёрт возьми, толк? На её жопу только отвлекаться.
— Похитить девку. Всего-то, — хмыкает Коул, когда она обрисовывает ему детали дела за бутылочкой «Пепси ноль калорий». — Я в розыске, если что.
— От тебя ничего особо не требуется, — отмахивается она, качая ножкой. — Маккормик выйдет отсюда, — Ривера ведёт ручкой по салфетке, оставляя полосу синих чернил вдоль кособоких квадратов, условно изображающих госпиталь и здания рядом. — У входа камеры, возле магазина я одну развернула, вторую сбила, — Эйса подрисовывает к коробке кружочки, — Пропустишь её дальше, напротив переулка возьмёшь. Там дверь в подвал, замки сломаны, вытащишь её на другую сторону улицы, в тачку её и в надёжное место.
— С кандачка такие вещи не планируются, — вроде бы всё звучит складно, но Коулу нет резона полагаться на девчонку полностью. Самому бы помозговать, баба она вроде не дура, но баба…
— Ну, а что делать? — Ривера разводит руками, откидываясь на спинку стула, смотрит на него, прищурив красивые глаза. Уверенная в своей охуенности, наглая до ужаса, и, похоже, хитрожопая весьма и весьма. — Ты — человек подневольный, я — человек подневольный. Сказали — делаю, не сказали — не делаю.
— Я думал, ты его любовница, — не удержавшись, Коул мысленно примеривает мексиканку к своей койке. Что поделать, такова природа, сложно удержаться от оценки. Она ничего, сочная такая сеньорита, Данэма, пожалуй, понять можно.
— Я думала, ты его любовник, — отбивает Ривера, гадко ухмыльнувшись. Коул подаётся вперёд, сжимая кулаки. Если бы у неё были яйца, вдарил бы без предупреждения за такие шуточки. Девка, видя, как он завёлся, только шире улыбается. — Вот именно. Не мели чепуху. Не советую, — её милое личико искажает неприятная гримаса — превосходство напополам с брезгливостью, мол, рвань, думай, с кем и как говоришь. Вот этого Коул в бабах не переносит на дух. Она полетела бы отсюда нахуй прямо сейчас, если бы её не прислали сверху. Придётся работать. Только потом он обязательно скажет Данэму, что работать он привык без напарниц.
— Хлороформ?
— Можешь по башке стукнуть. Не сильно. Живая нужна, — отвечает Ривера. — Ещё момент. У неё есть охранник. Я забрала её мобильник, написала ему смску, что она задержится на полчаса. Скорее всего, он приедет раньше, потому у тебя примерно пять-семь минут форы, постарайся сделать всё чисто, чтобы она не орала.
Коул молча кивает, крутя в руках фотографию будущей заложницы. Худая, длинная, как жердь, темненькая, симпатичная на личико. Схватить девчонку в пятьдесят кило не проблема, проблемы будут только с надёжным местом.
— Сколько её держать?
— Пока не будет приказа.
Нужно бытовое помещение: квартира, дом. Он нашёл бы место, если бы ему сказали об этом хотя бы вчера.
Эйса кладёт на стол гарнитуру.
— Приблуда для туристов. Не бьёт дальше двух миль. Потерю связи буду считать за факт того, что ты ушёл с ней достаточно далеко. Мобильник не бери, отследят. Эта баба не шлюха с заправки.