Корни зла (СИ)

Но мальчик уже ее не слушал. Что-то для себя решив, он отодвинул полог маскировочной сети и вышел из укрытия.
Маленлрик с удивлением смотрел на приближающегося к нему подростка. Пухлый и бледнокожий, он больше всего походил на сына мельника, имевшего неограниченный доступ к сдобным пирогам и свежему хлебу. Объемное пузцо едва удавалось скрыть под черным, явно с чужого плеча плащом. Воин хотел было спросить кто он и откуда, но паренек заговорил первым.
- Скучаете сер рыцарь?
Мал приподнял бровь. Он пинал землю уже минут десять. Хотя предпочел бы пинать трупы гоблинов.
- Тогда почему не пинаешь?
Объяснить простолюдину понятия родовой чести было не просто. Да и что бы это изменило? Отец и его друзья сочли его недостойным спуститься в подземелье. Так уж повелось, что воевавшим на великой войне героям виднее кому какая задача по силам.
- Великая война была десять лет назад. Уж за десять лет молодые рыцари могли бы проявить себя достойно.
- Да как проявить то, когда тебе не то что в гвардию, в гоблинское логово хода нет! – в сердцах выкрикнул Малендрик, и зажал рот ладонью, осознав что произнес это вслух. Он все еще смотрел на толстого мальчика, на его бледное лицо, прямо в карие глаза. Что-то не так было с этими глазами, будто не Мал смотрит на пришельца, а незнакомец выворачивает воина наизнанку.
Разумеется тебе никогда не удастся проявить себя, ведь они этого допустят. Те, кто завершил последнюю в историю войну так решили. Свои титулы и регалии они будут нести с собой до самой смерти. Самые лучшие задания будут доставаться лишь им. Порой, когда одному из старых пердунов надоест тянуть лямку и захочется провести остаток лет в компании молодых служанок и винных погребов, освободится место в гвардии. Но кому достанется это место? Достойному? Нет, тому кто лучше подлизнет старый сморщенный зад гвардейского совета! И уж точно ноги там не будет того, кто превосходит их. Спроси себя, когда учителя перестали спаринговать с тобой? После третьей ничьей? Когда осознавали, что в четвертом бою они потерпят поражение? Эта система сгнила и гниль ее проникла в сердца которые некогда принадлежали героям. Они были освободителями, а ныне стали тиранами. Худшими из худших потому, что верят в собственную ложь и заставляют в нее верить других. Заставляют силой слова, закона, кулака и подошвы ботинка.
Малендрик все еще смотрел в глаза пухлого паренька. Он шевелил губами, нечетко произносил слова, но мысли содержавшиеся в этих словах ему не принадлежали. Это были мысли самого Малендрика дэ’Риля, мысли от которых он бегал всю свою жизнь. Это была правда. И правда болезненная, ведь он не мог не изменить ее ни смириться.
- Весь мир не изменить в одиночку и в одночасье. Но можно сделать его чуточку лучше. Эти люди вошедшие в пещеру, они не будут ждать нападения с тыла и они слишком уверены в твоем раболепии, чтобы ожидать достойного сопротивления.
- Но это же предательство! И даже если бы я захотел, у меня обычный меч и поврежденные доспехи, а их трое...
Предательство. Как часто мы слышим это слово. Но что мы называем предательством? Нечто обратное верности? Справедливости? Праведности? Эти красивые слова не нами придуманы и служат не нам. Они и есть оковы. Это поводок, чтобы держать в узде таких как мы. Не одаренных силой или не рожденных королями, не наделенных правом решать свою судьбу. Подлый гоблин нападает со спины, а благородный рыцарь сражается лицом к лицу. Однако в них нет ни истинной подлости ни истинного благородства. Гоблин не сможет противостоять врагу сражаясь лицом к лицу. Упрекать его – как упрекать змею в использование яда, хотя яд – единственное оружие змеи. Послушай, воин – в этом подземелье три негодяя возомнивших себя героями. Вызови их и они посмеются над тобой или просто убьют, ведь в поединке по придуманным ими правилам тебе не победить. Однако ты можешь играть по своим правилам.
Мальчишка подошёл ближе, указывая на вход.
- Там есть ядовитая трава и хворост. По сигналу гоблины их подожгут.
- Не сработает, – Малендрик покачал головой, – Я настоял чтоб они взяли с собой противоядие.
- Ты не дослушал. Когда хворост и траву подожгут гоблины сбегут по вентиляционным шахтам и забросают их землей. Вторженцы не отравятся, они задохнуться. Тебе нужно будет всего лишь вылить эти бочки с масляной смесью на ступени входа и поджечь, чтобы пламя перекрыло им дорогу к отступлению.
Молодой воин на секунду задумался, а потом рванув первую бочку окатил ее содержимым ступени спуска, вторую и третью же просто спустил вниз, под громогласный треск дерева и стон железных обручей. До него уже доносился запах гари и отдаленные крики людей. Кремень и огниво застыли в руке. В какой-то момент Мал задумался о правильности своего поступка, но вереница долгими годами подавляемых воспоминаний об отце и его самодурстве, о лицемерии рыцарства и лживости катехизиса победили. В темноте сверкнула искра и вскоре яростное пламя вспыхнуло в пустоте тоннеля.
====== Возвышение. Часть вторая ======
Мальчик молча взирал на человека, которого недавно считал врагом, взирал не глазами, а колдовским взором обломка Черного дерева. Этот рыцарь показался ему необычным еще при первой встрече – его духовная сущность не была ярко-голубой как у других людей, ясной была лишь внешняя оболочка, а внутри скрывалась темно-красная мгла, с которой души гоблинов и волков близко не стояли. При новой встрече эта потаенная сущность лишь окрепла, разрослась и с трудом сдерживалась оболочкой. Артем чувствовал, что рыцаря нужно лишь слегка подтолкнуть. Его взгляд смог проникнуть в душу героя и найти там ключи к освобождению истинного я молодого война. А уж убеждать бывавший завсегдатай форумов и чатов умел хорошо. По правде это единственное, что он умел.
Сейчас, впрочем, то как он добился результата было не важно. Стоило маслу загореться, стоило зазвучать первым крикам и проклятьем как то немногое хорошее, что было внутри рыцаря сжалось до размеров горошины со всех сторон окруженной непроглядной тьмой.
- Надо же, подобного я не ожидала, – Из зарослей вышла старуха, опираясь на сучковатую палку она подошла к молодым людям.
Закутанная в черную рясу с капюшоном карга заставила Мала попятится. Он только-только начинал осознавать произошедшее, но все еще ничего не понимал. Кто эти двое? Чего они хотят?
- Они существовали всегда, – задумчиво произнесла Этель, указывая скрюченным пальцем на дэ’Риля, – люди способные преодолеть свою природу и перейти на сторону тьмы. Их путь отмечен множеством легенд, испокон веков они были великими воинами и вели за собой армии монстров, хотя сохраняли и человеческий разум и собственную волю. Не думала я что мне доведется увидеть одного из таких героев.
До Малендрика начало доходить. Все эти ловушки в подземелье, уровень организации нападений на деревни, все было слишком хорошо спланировано для гоблинов. За всем этим стояли люди. Вот только какова их цель?
- Цель ты уже знаешь, – Артем ответил на местном наречие, – люди этого мира барахтаются в грязи словно свиньи, а мнят себя львами. Мы с Этель хотим вернуть все на свои места. Сорвать со свиней маски.
Именно в этот момент крики доносившиеся из пещеры стали нарастать. Несколько секунд и они слились в единый громкий вопль. Этель, Артем и Малендрик бросились от входа из которого вырвался объятый пламенем силуэт. Пламя не пощадило Корбина дэ’Риля, на его лице пузырилось множество волдырей, губы полопались, волосы и борода сгорели источая мерзкую вонь паленой щетины. Однако он выжил – фамильные доспехи позволили ему пройти сквозь дым и пламя сохранив сознание и силу. И эту силу он пустил в ход!
- Сдохни, ублюдок! – фамильный меч сверкнул в сантиметре от шеи Малендрика, чудом успевшего сделать шаг назад.
Рука молодого воина моментально извлекла клинок из ножен, парируя следующие два удара. Не просто это было. Его доспех лишь защищал, броня же отца являлась фамильным сокровищем, зачарованным магами и способным значительно усилять носителя. В ударах Корбина была заключена огромная мощь, а скоростью и ловкостью он не уступал своему сыну. Искры сыпались из сталкивающихся клинков, Малендрик отступал, стараясь принимать удары лишь на первую треть клинка. Сталь неплохо пружинила и позволяла отводить большинство ударов. В голове была лишь одна мысль “стоит лишь продержаться и он умрет от ожогов”. Похоже это осознавал и сам Корбин – с каждой минутой его натиск становился все напористей, не вдаваясь в фехтовальные изыски он бил мечем словно кузнечным молотом, пытаясь проломить искусную защиту сына. И у него получилось – простой меч Малендрика не выдержал грубых ударов фамильного клинка дэ’Рилей, сломавшись пополам. Молодой человек остался фактически безоружным. С торжествующим криком Корбин занес над ним меч, но добыча вновь от него ускользнула – клинок столкнулся с магическим барьером и Мал сумел увернуться.