Укус судьбы (СИ)

— Чего стоишь и мечтаешь? — обратилась ко мне Ольга, коллега и ближайшая подруга. — Обедать пора, идешь со мной?
— Хочу есть, готова слопать двадцать слонов! — воскликнула я. — Жизнь — прекрасная штука! — Ольга посмотрела на меня с улыбкой:
— Ты влюбилась? — поинтересовалась она. — Завидую белой завистью. С этой работой чокнуться можно, никакой личной жизни. Я уже забыла, когда в последний раз обнимала мужчину.
— Нет уж, — мотнула я головой. — Теперь все будет иначе. Пусть он меня обнимает, а я еще подумаю.
— Ты о ком это? — любопытное лицо подруги остудило мое желание откровенничать. Рассказывать о том, что происходит, не стану.
Проучу негодяя: я мысленно потерла руки. Он у меня еще попляшет. После обеда надо проверить, не чудится ли все это от усталости? Возможно, мозг я все-таки простудила.
К концу рабочего дня я торчала у его кабинета, чтобы улучить момент и под благовидным предлогом попасть на прием.
— У себя? — спросил Люду пожилой мужчина, он держал в руке пухлую папку с документами и почему-то был мрачным.
Финансовый директор Игорь Николаевич Преображенский собственной персоной. Единственный человек, на которого Матвей никогда не кричал и с которым разговаривал в уважительном тоне.
— Можно мне с вами прошмыгнуть? Нужно срочно поставить подпись. Буквально минута, и все.
— Софья, красава ты ненаглядная, — улыбнулся он, потирая свой заросший подбородок. — Тебе все можно. Боишься небось и за моей спиной хочешь спрятаться от Зевса?
— Точно! — с жаром подтвердила я. — Утром выгнать грозился. Спасибо, Игорь Николаевич! Я быстро!
— Проходи, конечно, — он, довольный, открыл дверь, пропуская меня вперед. Для отвода глаз я прихватила какие-то пустяковые документы, которые могла передать на подпись через секретаря.
— Матвей Борисович, забыла занести, завизируйте, это срочно, — я ринулась в его сторону, и тут опять сработали чудеса. Увидев меня, он побледнел, бросился влево, пытаясь скрыться за спиной Преображенского. Это выглядело настолько смешно и комично, что даже финансовый директор удивленно крякнул.
— С тобой все в порядке, Матвей?
— С утра голова раскалывается, — процедил он, настороженно следя за моими перемещениями. — Положи все на стол, возьмешь потом у Люды.
Я вышла с бьющимся сердцем. Он тоже что-то чувствует! И он меня боится! Вот потеха. Мне хотелось сплясать лезгинку, сняв проклятые офисные туфли на каблуках. Или залихватски отбить чечетку. Теперь я Том, а ты — Джерри. Господи, спасибо тебе! Я не верила в силу всевышнего, но завтра же пойду в церковь, куплю самую толстую свечку и вставлю ему в одно место!
Замечтавшись, я чуть не растянулась рядом со столом, споткнувшись о коробку с канцтоварами.
— Ты сегодня ничего странного не замечала? — проходя мимо секретаря, поинтересовалась я.
— Наш тигр какой-то нервный и встревоженный. Видно, очередная красотка не дала вчера, — рассмеялась она, сдувая свои кудряшки с глаз. — Дерганый. Обычно просто наезжает, а сегодня его какая-то муха укусила. Почему ты спрашиваешь? — подозрительно уставилась на меня Люда.
— Я тоже заметила это, решила сверить ощущения. Во сколько он уходит с работы?
— Смеешься?! Сидит тут до упора. Иногда я торчу с ним до полуночи, поднося то чай, то кофе. Надо уволиться, муж скоро из дома выгонит, да зарплата держит. Сама знаешь, платят здесь неплохо.
Я выждала, пока офис покинут все сотрудники, включая трудолюбивую пчелку Люду, и вальяжно уселась на ее место. Часы показывали одиннадцать вечера. Плевать на усталость и голод. Поискав в сумке плитку шоколада, я лениво сжевала ее и вытащила книжку. Когда-нибудь он выползет оттуда.
В половине двенадцатого ночи Матвей наконец-то нарисовался в дверях своего кабинета. Увидев меня, он замер, стараясь скрыть удивление.
— Привет, — фамильярно махнула я рукой. — Ты, кажется, предлагал поехать куда-то на выходных. Я подумала и решила согласиться, — совсем обнаглев, я перешла на «ты», чувствуя, что вообще перестала его бояться. — Чего молчишь, предложение в силе? — напирала я.
Он молчал, напряженно разглядывая меня и в конце концов выдал:
— Я, кажется, заработался совсем и забыл, о чем мы говорили, — соврал он не моргнув глазом.
Ах вот как, гневно подумала я, сжимая кулаки. В кусты решил сбежать? Не получится.
— Иди сюда, — не терпящим возращения тоном приказала я.
Он поставил черный портфель на пол и медленно подошел ко мне, облизывая сухие от волнения губы. Его взгляд был мутным и блуждающим.
На минуту жалость кольнула мое сердце, но я отогнала эти позорные сопли.
— Я хочу, чтобы ты разделся. Полностью, — уточнила я, видя, как он зеленеет, завороженно глядя на меня.
Затаив дыхание, я буравила его взглядом. Ну давай же, чудо. Работай.
Матвей постоял минуту, прислушиваясь к чему-то, и стал снимать с себя брюки.
  
Глава 3. Матвей
 
Она сидела в кресле секретаря как царица, положив одну ногу на другую, и насмешливо смотрела на меня. Софью как будто подменили: глаза горят озорством, плечи расправлены, край юбки то ли специально, то ли случайно задрался, обнажая ноги. Не в силах контролировать острое желание, я заскрипел зубами, но, как послушный раб, стал делать то, что она приказывает. Почему это происходит со мной, я не понимал, почему вдруг ее голос действует, как кнут, подстегивая и усиливая влечение? И к кому? Серой мышке, которую я раньше не замечал. Ведь утром хотел уволить за косяк с тендером?
Одежда падала на пол, а она продолжала смотреть на меня и улыбалась. Один взгляд на ее губы, с которых Софья смахивала крошки шоколада кончиком языка, и внизу живота начался пожар.
Когда я разделся полностью, поманила пальцем.
— Ты не сильно устал? — участливо спросила она, откладывая сумку и вытягивая свои совершенные идеальные ноги.
Я сглотнул слюну и замотал головой:
— Не очень.
— Собралась домой, но рана болит, зараза, — пожаловалась она, пальчиком обводя место укуса. — Второй день ноет, ты, кажется, предлагал массаж.
— Хорошо, — прохрипел я, дотрагиваясь от ее мягкой и теплой кожи. Прикосновение ударило электричеством с такой силой, что я невольно задрожал, пытаясь справиться с собой. — Постараюсь.
— Не холодно? — продолжала Софья пытку. — Два года мечтала увидеть, как ты выглядишь без дорогого костюма. Трусы можно вернуть обратно, а то что-то важное может замерзнуть, — Софья показала мне язык.
Когда Соколова находилась рядом, каждое ее движение вызывало у меня острый приступ сексуального голода такой силы, что вынести это можно было, только касаясь ее.
— Мне одеться? — я чувствовал себя беспомощным и униженным, стоя перед ней в чем мать родила и выпрашивая разрешения на каждое движение.
— Трусы — да, без них ты выглядишь странно, — захихикала она. — Никогда так не веселилась, — Софья потерла руки, подмигнув мне.
Я напялил их и повернулся к ней как оловянный солдатик, ожидая дальнейших указаний.
— Приступай, — она с интересом наблюдала за моими трясущимися руками. — Хотела спросить, я тебе нравлюсь?
— Хочу тебя, — прохрипел я, поглаживая пальцами место укуса и стараясь не смотреть на тонкую полоску трусиков, которая выглядывала из-под юбки.
— Забавное признание, — она качнула головой. — У тебя приятные руки, массаж действует, смелее.
Она почти легла на стул, расставив свои ноги, и закрыла глаза.
— Господи, как хорошо, мне сто лет никто не гладил ноги так нежно, усталость как рукой сняло. Выше бери, — прошептала она, придвинувшись ко мне на стуле.
Ее запах взрывал ноздри, пьяня и соблазняя с силой, противиться которой я больше не смог. Упав перед ней на колени, замычал от удовольствия и стал покрывать поцелуями каждый сантиметр хрустального тела, почти зарывшись в него головой.
Софья встрепенулась и с изумлением уставилась на меня.
— Сколько страсти, — она опустила свои руки в мои волосы и стала гладить их, едва касаясь подушечками пальцев.