Лжешь или любишь?..

Наконец он отпустил ее, и Лия ощутила, как ее охватывает ярость, едва только она заметила, какой у Хантера самодовольный вид. К счастью, нескончаемый поток поздравлений от друзей и работников помог ей забыть о своем раздражении. Когда Инес объявила, что ужин подан, Лия почти совсем успокоилась.
Как и в гостиной, в столовой мерцали свечи, вдоль громадного дубового стола, так же как на боковых столиках и полках буфета, благоухали цветы. К великому облегчению Лии, их с Хантером посадили в разных концах стола, однако, по мере того как ужин длился, ей становилось все неспокойней. Лия постоянно чувствовала, что его пристальный взгляд устремлен прямо на нее. Ей казалось, что в воздухе растворено невыносимое напряжение.
Когда официанты закончили подавать последнюю смену кушаний, Хантер поднялся, держа в руке бокал.
Среди гостей воцарилось молчание, и все взгляды обратились к нему.
— Тост в честь невесты? — спросил Конрад.
— Тост в честь моей жены. — Хантер поднял бокал. — За самую прекрасную женщину, которую я когда-либо знал. Да сбудутся все ее мечты… и пусть они стоят той цены, которую она платит за них.
На мгновение повисло тягостное молчание, но гости уже поднимали бокалы, возбужденно переговариваясь.
— Слушайте, слушайте…
Лия медленно поднялась, прекрасно сознавая двусмысленность произнесенного Хантером тоста. Поднимая свой собственный бокал, она проговорила:
— И в честь мужа. Ведь он — залог исполнения всех моих грез. — Пусть сам соображает, что она хотела этим сказать, подумала она и выпила бокал до дна.
Вскоре после этого гости стали расходиться. Роуз договорилась с друзьями, что проведет уик-энд у них, а всем работникам ранчо были предоставлены два оплаченных выходных дня. Остаться должен был лишь Патрик, чтобы присматривать за скотом. Однако всем была известна деликатность старшего загонщика, а потому можно было надеяться, что он не станет попадаться новобрачным на глаза. Скорее всего, до утра понедельника они так и не увидят его.
Провожая последних гостей, Лия стояла рядом с Хантером в холле. Напряжение, казалось, вот-вот переполнит ее, и она нервно сжимала и разжимала руки, вновь чувствуя неожиданную тяжесть своего обручального кольца.
Бросив на кольцо очередной взгляд, она задала Хантеру вопрос, который начал тревожить ее еще во время церемонии:
— Ты сам выбрал кольцо или же?..
— Сам. Неужели ты могла подумать, что я поручу столь ответственное дело секретарю?
— Я и не думала, что у тебя есть секретарь, — призналась Лия. — Скажи, а чем ты занимался все эти годы?
Хантер заколебался.
— В основном я работал, улаживая проблемы для одного большого консорциума, и могу похвастаться, что мне удавалось разрешить сложности, с которыми никто до этого не в силах был справиться.
Лия двинулась в сторону большого зала, на ходу гася свечи.
— Полагаю, у тебя это хорошо получалось. А что заставило тебя бросить эту работу? Почему ты снова решил заняться скотоводством?
— А с чего ты вдруг решила, что я бросил работу? — стоя прямо позади нее, поинтересовался Хантер.
Напуганная близостью его голоса, Лия круто повернулась, так что пышные юбки платья взметнулись вокруг ее стройных ног.
— А разве нет?
— Со мной непременно свяжутся, если возникнет какая-нибудь непредвиденная проблема, и я постараюсь все уладить. — Он бережно отстранил ее от свечей, догоревших почти до розеток. — Будь осторожнее. Мне бы не хотелось, чтобы такое прелестное платье загорелось.
— Это платье моей мамы, — удовлетворенно сообщила ему Лия. — Я не знала, понравится оно тебе или нет.
Его голос стал тише.
— Понравилось, и очень.
У Лии перехватило дыхание, но спустя секунду ей удалось проговорить:
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— Какой вопрос? — В его глазах появилось ленивое выражение, и Лия поняла, что его мысли бродят где-то далеко-далеко. Она решила не уточнять, о чем именно он сейчас может думать.
— Ну, как же, — настойчиво повторила она. — Если у тебя такая отличная работа, с чего вдруг ты решил вернуться к работе на ранчо?
— Давай просто скажем, что у меня есть неоконченные дела, и оставим все это на потом. Или тебе так хочется начать спорить уже сегодня вечером?
Всполошившись, Лия подняла на него глаза.
— А есть такая опасность? Я хочу сказать, мы можем поспорить?
— Несомненно. — Он притушил еще несколько свечей, и они оказались в полумраке, будто ночь набросила на них мягкий плащ доверительной темноты. — У меня для тебя есть свадебный подарок. Он достал из корзины с цветами небольшую коробочку и протянул ее Лии.
Он взяла ее, удивленно глядя на него.
— Свадебный подарок?
— Открой.
Она взяла небольшую, как для драгоценностей, коробочку, очень осторожно развернула нарядную упаковочную бумагу и открыла крышку. Под лоскутком мягкой материи лежала необыкновенная безделушка — голубой камешек, охваченный тонкой золотой ленточкой, и висел он на цепочке плетения «в елочку».
— Да ведь это точь-в-точь как у тебя! — воскликнула Лия, и слезы подступили к ее глазам.
Единственный вещицей, оставленной Хантеру его родителями, когда его подбросили в приют, был необычный голубой камень, оплетенный золотой ленточкой, — в точности такой же, что ей подарил сейчас Хантер. Все то время, что Лия была знакома с ним, Хантер носил свой камушек, не снимая, как талисман, хотя ему так и не удалось разыскать своих родителей или родственников.
— Мне показалось, что золотая цепочка подойдет больше, чем кожаный шнурок, как у меня.
— Спасибо… Это замечательно. — Лия передала Хантеру коробочку и повернулась к нему спиной. — Ты не поможешь мне? — Она приподняла густые волосы и фату, пока он застегивал у нее на шее тонкую цепочку. Украшение легло ей на грудь, попав точно в ложбинку, и камень показался Лии неожиданно тяжелым и холодным.
В ту же секунду, прежде чем она успела что-либо сообразить, Хантер круто повернул ее и привлек к себе. Лия ухватилась обеими руками за его плечи, сердце ее бешено забилось, и она поняла, что у нее не осталось больше сил противостоять неизбежному. Подхватив ее на руки, Хантер широким шагом пересек зал и поднялся по лестнице, ногой открыв дверь в спальню хозяина дома.
Лия начала было сопротивляться, но умолкла, увидев зажженные свечи, цветы и банты, украшавшие комнату. Судя по всему, здесь потрудились умелые и проворные руки бабушки Роуз. На этот раз Лия испытала искреннюю благодарность, видя предусмотрительность бабули. Предоставляя молодоженам самую большую комнату в доме, Роуз безмолвно признавалась в том, что принимает и приветствует нового главу семьи и всего хозяйства.
— А где комната Роуз? — спросил Хантер, словно читая мысли Лии.
— Внизу. Когда мой отец женился, она распорядилась, чтобы для нее было пристроено отдельное крыло к дому. Роуз говорит, что большая семья может жить дружно только при одном условии — если каждое поколение живет отдельно.
Хантер неохотно улыбнулся.
— Пожалуй, мы с ней еще можем поладить…
Он опустил Лию, и улыбка исчезла с его лица, а в глазах появилось почти незнакомое, мрачное и напряженное выражение. Помедлив, он снял с ее головы серебряный обруч и осторожно поднял фату. Тонкая ткань медленно скользнула, упав на темно-красный ковер, словно облачко серебристого тумана.
Хантер отступил на шаг назад.
— Сними платье сама. Мне бы не хотелось помять или порвать его.
Чувствуя, какими неуклюжими стали вдруг ее пальцы, Лия нащупала пряжку пояса, расстегнула цепочку на талии и положила ее среди цветов на бюро орехового дерева. Шагнув из туфелек на высоком каблуке прямо на ковер, она мимоходом успела подумать о том, что каждый раз, когда она снимает обувь на каблуке, она чувствует себя особенно маленькой и беззащитной. Наконец Лия взялась за подол платья и медленно подняла его.
Через секунду она почувствовала, что руки Хантера бережно помогают ей стянуть платье через голову. Опустив его на стул, он повернулся к Лии. Она стояла посреди комнаты, с необыкновенной ясностью сознавая, что на ней сейчас лишь блестящее шелковое белье, отделанное тонкими кружевами.