Ищу спасителя

— Он боялся, что наш рыцарь ею у него сопрет.
— Тьфу! — смачно сплюнул Борюсик.— Так это все из-за тебя! Могли бы в один день все закончить! Да я тебя...
— Спокойно! — Дракон с трудом удержал зашипевшего от злости Борюсика.— Он мне живым нужен.
— Пока я не верну главную святыню нашего народа, ты его не получишь!
— У него мой фамильный меч,— тяжело вздохнул рыцарь.
— Ясно. Серьезный довод.— Дракон понял, что, пока они не доберутся до артефакта, на рыцаря можно не рассчитывать.— Ладно, давай подумаем, как нам по-тихому в сокровищницу пробраться.
— Да, верно... надо проникать, проникать... — Оборотень забегал кругами по сеновалу.— А нас ищут, как пить дать ищут... стражники, они везде одинаковые. Кого последнего увидели, тот и виноват. Не отбрешемся. И в таверне подтвердят: сняли комнату на неделю, заплатили золотой и свалили. Все, все показывает на нас.
— И чего я с вами связался? — закручинился дракон.— Мало мне моих проблем с принцессой, так еще в ваши вляпался.
— Ой, что скажет бабушка? — схватился за голову рыцарь, до которого, похоже, только теперь дошло, в какой переплет он попал.
— Спокойно! — решительно пресек их причитания Борюсик.— Вы имеете дело с профессионалом. Я, кажется, знаю, как решить мою проблему, ну а потом, так и быть, решу и вашу.
Оборотень посмотрел на рыцаря, потом перевел взгляд на дракона.
— Ты, помнится, что-то там насчет принцессы говорил.
— Говорил. И что? — насторожился Ариэль.
— Ее похитил дракон?
— Похитил.
— Значит, во дворце ее нет. — Нет.
— Ты ее когда-нибудь видел? Сможешь мне обрисовать эту принцессу?
Дракон, конечно, мог. Она его уже так достала!
— Видел.
— Где? — вкрадчиво спросил Борюсик.
— А-а-а... в магическом кристалле учителя,— вывернулся Ариэль.
— Надеюсь, твой Пагацельс научил тебя передавать мыслеобразы.
— Научил.— Дракон положил руку на голову оборотня и дал ментальный посыл.
— Мур-р-р...— восхищенно мурлыкнул Борюсик и резко крутанулся вокруг своей оси.
Когда он вынырнул из образовавшегося вихря, рыцарь прекратил терзать свои буйные патлы и застыл с отвисшей челюстью, а дракон в ужасе непроизвольно отшатнулся, хотя оборотень в этом обличье выглядел очаровательно. Стройную девичью фигурку не портил даже мешковатый костюм Борюсика, а когда он для усиления эффекта тряхнул головой, заставив расплескаться по плечам волну каштановых волос, и забавно сморщил симпатичный курносый носик, Жака закачало.
— Это хто? — выдохнул он, с трудом подобрав челюсть.
— Козетта. Принцесса, которую я предлагал тебе от дракона спасти,— пояснил Ариэль, держась одной рукой за сердце, а другой мелко крестясь.— Слушай, Борюсик, будь другом, прими обычный вид, а?
— Ой, что-то ты темнишь,— звонким, мелодичным голоском рассмеялся оборотень, начиная о чем-то догадываться, и вновь превратился в смерч, из которого выпал опять вихрастым пареньком.
— Где этот дракон?!! — взревел Жак.— Я его на куски порву!!!
— На дракона надо идти в бой с фамильным, родовым мечом,—поучительно сказал оборотень, — а я тебе его не отдам, пока не верну главную святыню моего народа. И потом, ты же в драконов не веришь.
— Я и в Шамбмяуру раньше не верил, теперь верю!
— Не пойму, чего ты так возбудился? — удивился дракон.— Неужели раньше свою родственницу не видел?
— С чего ты взял, что она моя родственница? — опешил Жак.
— Ну, если бабушка у тебя герцогиня...
— Она гишпанская герцогиня,— начал пояснять рыцарь.— Я к династии Дурбонов отношения не имею. Я...
— Все это очень мило,— оборвал его Борюсик,— но меня сейчас меньше всего интересует твое генеалогическое древо и вопросы геральдики. Вы поняли теперь: как мы будем проникать во дворец?
— Нет,— дружно ответили рыцарь и дракон. — У-у-у... — затосковал оборотень.
Скрип калитки, донесшийся до них откуда-то снаружи, прервал его тоску. Друзья замерли, а затем, стараюсь не шуршать, подползли к дощатой стене сарая и приникли глазами к щели.
Во двор вошла женщина лет сорока с огромной корзиной, подошла к натянутым на столбах веревкам, поставила свой груз на землю, вытерла с покрасневшего от натуги лица пот и начала развешивать белье. Похоже, она только что вернулась с речки, где занималась постирушкой. Первой на бельевую веревку легла ночная рубашка тончайшего розового шелка, затем хозяйка извлекла из корзины белое платье, расшитое серебряными нитями. Они засверкали в лучах солнца, заставив хозяйку умилиться. Она осторожно встряхнула платье, расправляя складки, и бережно повесила его рядом с ночной рубашкой.
— Откуда в этой глуши такая прелесть? — шепотом изумился Борюсик.
— Ты это о чем? — прогудел рыцарь.
— Да тише ты, болван!
Шелк в этих краях действительно был редкостью. Секрет изготовления тончайшей кисейной ткани, доставляемой из Чинляндии, пока еще не был разгадан потребителями, производителями охранялся ревностно, а потому их продукция стоила очень дорого.
— Здорово, соседка! — Около плетня, рядом с калиткой, затормозила еще одна баба, спешившая по своим, неведомым нашим друзьям сельским делам, но переливы серебряных нитей на платье соседки заставили ее остановиться.— Опять подарок свадебный достала? Ты ж из него выросла давно. Не по размеру, поди.
— Дочка подрастет, ей достанется. Платье, чай, больших денег стоит. Не на помойку ж его выбрасывать.
— Это верно. Хороший тебе батюшка когда-то на свадьбу подарок добыл. Когда это было-то? Дай бог память. Лет пятнадцать назад, поди? Точно. Пятнадцать лет. Все девки на деревне, помню, тогда обзавидовались. А чего ты его достала-то?
— Я его каждый год стираю.
— Ну и зря. Бона, до дыр достирала.
— Какие дыры? Это кружева! Иди своим путем, балаболка! Все бы тебе позубоскалить! Не мешай, видишь делов много.
— Уж и пошутить нельзя. Слышь, соседка...
— Уйди отсюда, змея подколодная.
— Да полно, Виленочка, охолонь. Ты новость-то слышала?
— Какую?
— Муж мой из города вернулся. Такие страсти рассказывает! Жуть! Да брось ты свое белье! Иди сюда, расскажу.
— У тебя все страсти... — Вилена, явно радуясь передышке, двинулась к плетню, на ходу вытирая влажные руки о подол платья.— Так что там в городе творится?
— Помнишь, на той неделе король вумного графа палкой золотой наградил? Ну, того, что из дальних стран приехал? Он еще его главным думальщиком при себе поставил. Вакадемиком назначил, во! О том глашатаи три дня на площадях орали.
— Помню.
— Так этого вакадемика сегодня ночью в собственном доме и порвали!
— Да ты что?
— Точно тебе говорю! И палку енту мудреную у него сперли.
— Жаль вумника, ну а нам-то что с того?
— Как что? Глашатаи опять по площадям орут. Королевский указ. Кто про палку ту узнает, где и у кого она сейчас находится, тому награда королевская будет. А ежели кто палку ту найдет и сам во дворец принесет, тому не только денежная награда, но и почет великий окажут. Неделю во дворце жить будет и за одним столок с королем пировать! Во чё есть-то!
— А что с вакадемиком-то?
— Тати к нему ночные пришли. Хитрые тати. Один как рыцарь благородный разоделся, а двое других слуг его изображали. Их даже стража городская видела, но не арестовала. Кто ж знал, что они тати? Да не простые тати, а оборотни аль вурдалаки.
— С чего ты взяла?
— Всех слуг в подвал согнали, запужали до страсти, убивством грозили, а потом с хозяином, вакадемиком-то этим, такое сотворили-и-и...
— Ну, не томи!
— Кровушку всю из него высосали, голову оторвали и с собой забрали, и палку золотую тоже. Король жутко лютует. Найтить, кричит, и передо мной поставить! Я их страшной смерти предавать буду!
— И кто ж тогда ему эту палку принесет? — задала резонный вопрос Вилена.— Сразу скажут: вот он, тать!
— Так около короля маги придворные суетятся. Они вмиг определят, убивец перед ними или нет. А по палке той они татей и хотят найтить! Потому и награду король за нее дать обещался.