Проклятие Короля драконов (ЛП)

Дэвид улыбнулся.
— Знаю, но я не виню их. Я бы тоже обалдел, если бы увидел, как красивая девушка растит траву и цветы, где идет, словно это естественно, — он посмотрел назад на обгоревший холм. — Похоже, ты это выключила.
— Забавно, но я его намеренно и не включала, — она сжала его ладонь, разум успокоился. — Прости за произошедшее ранее, за пощечину. Я не должна была так делать.
Дэвид смотрел вперед и сжал ее руку.
— Да, ты должна была. Я заслужил это. Я говорил холодно и жестоко.
— Но от сердца. Стоило послушать и не бить тебя от гнева и отрицания.
— Не надо. Не за что извиняться, а вот я должен. Весь твой мир перевернулся сегодня. Твоя жизнь теперь как оладьи твоей мамы — готовые снаружи, но вязкие и сырые внутри, не обижайся за такое сравнение.
Шарлотта ткнула его и улыбнулась.
— Обид и нет.
— Я забыл, что у меня было время привыкнуть ко всему этому, хоть было шоком то, что я — королевской крови. Но ты… теперь проходишь то, что я проходил недели назад. Все это время я боролся с правдой, не хотел видеть или признавать, кто я. Я мог лишь скулить, как все нечестно. Гаррет и Герти раскрыли мне глаза и вбили в меня разум. И когда я увидел тебя, привязанную к тому дереву, когда увидел смерть Эрика, я понял, что не могу прятаться за своими утопическими идеалами и мечтами из сахарной ваты. Это не реальность. Реальность тут. Это тяжело. Это жестоко, но она бывает и чудесной, и, — он улыбнулся, оглянувшись, — поразительно зеленой, — они прошли под аркой в город. — Ты знаешь, как сделала это?
Шарлотта покачала головой.
— Я помню надежду и счастье.
Дэвид кивнул.
— Ясное дело. То есть, когда ты злишься, ты становишься Сильным разрушителем, но когда ты счастлива, ты все исцеляешь.
Шарлотта задумалась, удивилась, что его слова не злили ее. Ей даже нравилась идея.
— Довольно романтично думать, что я могу исцелять пострадавшую землю.
— Думаю, это круто.
— Круто, что я могу исцелить эту землю, только убив Эйнара?
Он замер и повернулся к ней.
— Нет, это не круто, но если ты дашь ему жить, он все уничтожит.
— Так все мне говорят.
— Ты веришь, что есть другой путь?
— Не знаю, Дэвид, — она прошла мимо него. — Я разрываюсь. Часть меня так злится на него за убийство Эрика и все смерти и разрешения. Я хочу, чтобы он страдал так же сильно, как заставил страдать их. Но другая часть меня хочет верить, что его можно изменить, что в нем есть что-то хорошее, и если я достучусь до этой его части…
Дэвид фыркнул.
— Он — дракон, Шарлотта. Не как Мирит. У него темная душа. Тебе будет проще научить пингвина летать.
Она обвила себя руками и вздохнула.
— О, наверное, ты прав. Глупо желать невозможного.
Он улыбнулся.
— Совсем не глупо. Твоя способность — видеть во всем хорошее — всегда мне нравилась.
Его слова обвили ее сердце.
— Ах, так ты меня любишь, — пошутила она. — Я знала.
Он отвел взгляд, прикусил нижнюю губу, словно сказал то, что не стоило.
— Ты знаешь, о чем я.
— Нет. О чем ты? Ты любишь меня как друга? Как сестру? Потому что тогда будет ужасно, что ты поцеловал меня в Халисдоуне.
Он отвернулся, сцепил руки за шеей.
— Шарлотта, не надо так.
— Как? Ты говоришь, что я прячусь за чувствами, но и ты так делаешь. Как объяснишь в этот раз? Все еще хочешь защитить меня? Если да, то посмотри еще раз, — по ее коже пробежали мелкие молнии. — Мне не нужна твоя защита. Я могу о себе позаботиться. Мне нужен ты, и чтобы ты впустил меня. Мне нужно держаться за то, что придает смысл этому миру.
Дэвид покачал головой.
— Ты говоришь так, потому что Эрик умер, — он встретился с ней взглядом. — Не смотри на меня так. Ты знаешь, что это так. Ты любила его, а теперь липнешь ко мне, потому что не хочешь быть одна.
— Я не верю, что ты это сказал, — огонь ярости бушевал вне контроля. Разгорался. Обжигал. Искры шипели на ее пальцах. — Ты хочешь перевести разговор на мои мимолетные чувства к Эрику, потому что не можешь быть честным с собой насчет чувств ко мне?
— Это было не мимолетно, Шарлотта. Тебя влекло к нему с первой встречи. Я видел флирт, взгляды. Я слышал, что ты ему сказала. Видел, как ты его поцеловала.
— О, ради бога. Он умирал, идиот! — она хотела чем-то бросить в него.
— Он не умирал в Хейвендейле. А ты будто липла к нему, чтобы позлить меня.
— Боже. Ты ревнуешь. Вот в чем дело.
— Да и нет, — он провел ладонями по лицу и волосам. — Я завидую тому, каким он был. Он был тем, каким я хотел быть… смелым героем, симпатичным, очаровательным. В нем была искра, Шарлотта. В нем был дух и азарт, и он хотел защищать любой ценой, даже если нужно было умереть. Я не такой. Хоть говора и сердце говорили сделать это, я застыл, когда пришло время проявить себя и защитить тебя. Это мужское, но это правда. Парни хотят защищать тех, кого любят, от боли. Они хотят исправить все, хоть мы знаем, что девочки могут постоять за себя. Может, это древний образ мыслей, но это правда. И я не смогу быть таким, как он был, как ты заслужила. Как бы я ни любил тебя, а бог знает, что я люблю, я ничего не могу предложить тебе.
Ее сердце сорвалось с утеса. Она потянулась к его лицу, обхватила его и смотрела в его глаза.
— Это не правда, — сказала она, молнии угасли. — Ты можешь предложить мне все. Ты умный, у тебя хорошее чувство юмора. Когда ты не ведешь себя противно, ты бываешь поразительно очаровательным и милым. Ты добрый и щедрый, и я не могу сосчитать, сколько раз ты меня спасал. Ты безумно любишь жизнь и зверей, и твое сердце чудесно, — она убрала волосы с его виска. — Ты — мой лучший друг. Ты знаешь меня больше всех. Я доверяю тебе жизнь, сердце и дугу. Никто не подберется так близко к тому, что ты мне даешь, — она подошла ближе. — Я заботилась об Эрике, и я была заинтересована им, но ты сам оттолкнул меня своими словами про друзей. Я хотела отомстить, и я знала, что он тебя заденет. Я думала, если ты увидишь нас с ним вместе, то передумаешь, — она провела большим пальцем по его щеке. — Это было глупо, прости. Я прошу лишь передумать. Не отбрасывай нас, Дэвид. Прошу. Ты мне нужен сильнее, чем когда-либо, и ты тоже это ощущаешь, я права? — слеза покатилась по ее щеке. Она не хотела, чтобы это произошло, но слеза не послушалась.
Дэвид притянул ее в объятия.
Мир ускользнул из-под ее ног. Ток гудел в ней, искрился. Разгорался.
Его ладони гладили ее спину, и ее кости стали жидкими.
— Ты знаешь, что я люблю тебя больше всего, но я не могу сейчас думать про нас, — он поцеловал ее в лоб и попятился. — Такие мысли путают меня. Я не могу думать. Не могу дышать. Когда я держал тебя, и мы целовались, больше ничего не имело значения, но это ведь не так. Я не могу отдаться этому, потому что этот мир существует, и он в беспорядке из-за меня и Эрика… и теперь тебя. Наследники, что не должны были пересечься. Мне нужно исправить это, Шар. Нам нужно все исправить. Для этого нужно забыть о своих желаниях и сосредоточиться. После этого, после смерти Эйнара я буду рад пойти туда, когда ты хочешь, но сейчас не время, — он провел пальцами по ее волосам. — И для меня ты как редкий бриллиант. Лучшей пробы. Простое обращение сделает тебя лишь побрякушкой из магазина, где все по доллару. Ты заслуживаешь солнце, луну и вселенную, и пока я не могу дать их тебе, мы можем быть вместе лишь в мечтах. Прошу, пойми это.
Шарлотта кивнула и проглотила ком гордости в горле. Она тихо рассмеялась.
— Мы как гладиаторы перед боем, точим мечи, а не купаемся в любви, что может прогнать все зло вокруг нас, — она задела пальцами его ладонь. — Я запомню твои слова, ты ведь это знаешь? — она посмотрела на него и улыбнулась.
Он обнял ее, и она дышала им, пока не утонула в воспоминаниях о его запахе. Его прикосновении. Она кивнула и отодвинулась от его груди. Она не этого хотела, но не была против маленьких побед. Он сделал то, чего не делал раньше. Признался в любви, и она призналась в своих чувствах к нему, и они поклялись когда-нибудь быть вместе. Она соединила обещание с цепочкой чудесных воспоминаний, что удерживала ее сердце целым. От этого ее тело заполнили спокойствие и надежда. Небеса знали, что это понадобится ей в грядущих днях. Ей нужно было сберечь цепочку.