Комбатанты (СИ)

— Давай я продолжу! — перебила Дилси. — Для начала скажу самое главное. Мы исходили из принципа рациональности, по которому возведено и наше судно. Пушек у нас, как ты помнишь, не было, а что могло служить для отражения возможной агрессии?
— Наши двигатели, — сказал я.
Это знали все на судне. Из экономии пространства функции совместили, просто драться нам ни с кем не пришлось.
— Вот именно! Мы потратили всю энергию на посадку, потому что она пошла не по плану, но случись в космосе открытый бой с этим монстром, могли бы за себя постоять. За кем осталась бы победа — неважно. Главное в самом принципе сопротивления.
Я начинала понимать. Действительно универсальные системы куда надёжнее изолированных. Они способны заменять друг друга без дополнительных усилий.
— Девочки, вы хотите сказать, что энергия для орудий и для ходовых баз идёт из одного источника?
— Да! Пришлось ещё раз обсудить этот вопрос с твоим крылатым приятелем, и он подтвердил. Он реально всё помнит, хотя ничего не понимает в том, что успел рассмотреть.
— Ну, у него своя специальность, насколько мне известно.
— Сдаётся мне, что и там он не силён, — вмешалась Ланка. — Я слышала краем, как его чопорный приятель пенял за это, но нам дела нет до его знаний, поскольку умений вполне хватает. Нужные навыки и запас сведений имеются у нас.
Я подняла руки, призывая девочек помолчать. Дерзость их плана поражала воображение, а вот сможем ли мы осуществить его на практике? Это испортить что-то относительно просто, а вот перенастроить чужую систему так, чтобы энергия удара возвращалась обратно в накопитель…
Только теперь до меня дошёл весь замысел целиком. Нет, наши инженеры задумали не обезвредить чужие пушки, а спровоцировав откат энергии, дать ход всему судну. Скачок выбросит его прочь из этой солнечной системы. Если грамотно всё провернуть, то в финал наши враги придут с пустыми баками и несостоявшимися амбициями, потому что даже для накопления начальной энергии им потребуются годы.
Я высказала всё, что уяснила, и девочка радостно подтвердили, что именно таков их замысел.
Голова шла кругом в прямом смысле этого слова, я села на кровать, потому что у меня подкосились ноги. Решение выглядело безупречно изящным. То есть, шероховатости в плане присутствовали, точнее он пока состоял из них весь, но даже эта наспех придуманная версия уже давала надежду на избавление от свалившейся на нас беды.
— Вы говорили об этом с Мерцуром?
— Нет, пока нет. Надо максимально упростить схему, чтобы он мог разобраться.
Сомнение в знаниях, а то и умственных способностях моего любовника слегка уязвило, но поразмыслив, я решила, что он хорош и со своими недостатками. Не обязан ведь разбираться в нашей технике, раз его недавно сюда прислали. Нам тоже неизвестно многое такое, о чём прекрасно осведомлён он.
— Придётся ему проникнуть на борт чужого судна ещё раз, чтобы разведать особенности их системы распределения, а потом и во второй, чтобы внести требуемые коррективы. Хорошо бы кому-то из нас туда попасть, но вряд ли это удастся осуществить.
— Значит, надо снова встретиться? Я пойду с вами!
Девчонки переглянулись, оценив мой энтузиазм.
— Да, мальчик хорош, слов нет, — усмехнулась Дилси. — Не забей ты его раньше, я бы им с удовольствием занялась на досуге!
— Ты его и так за крылышко щупала и в щёчку целовала, — подколола Ланка. — Да он не сильно и сопротивлялся.
Ревность в душе не разгорелась, лишь тихая грусть. Красавец Мерцур не мой и никогда не станет моим. Он бог, и, значит, существует для всех, а утешение дарит как умеет и неплохо с этим справляется. Он есть, и это уже очень много.
Только в сказках замуж выходят за принцев, да и то обычно принцессы. Наличие супруга человека меня больше не смущало. Как ни повернётся дальнейшая жизнь, с этим покончено. Замужество оказалось временным, и развод фактически состоялся, осталось его оформить. Мне бы ребёночка от крылатого, и больше кажется ничего не нужно для счастья.
На мгновение я представила себя где-то в райском саду, где обитают эти прекрасные боги. Я в длинной рубахе и с младенцем на руках, а Мерцур обнимает руками, укутывает в крылья, и так нам вместе хорошо! Любой девочке надо иногда помечтать о настоящей сказке — этот веник хорошо выметает сор из души.
Никогда ничего подобного не случится. Рая не бывает, жизнь везде с наибольшей вероятностью — ад, иначе откуда берётся столько ненависти в людях, и куда девается из них вся любовь?
— Мерцур научил меня, что в жизни есть вещи, о существовании которых я не подозревала, но такую птицу невозможно удержать в клетке.
— Но он действительно о тебе беспокоится, я же видела тревогу в его глазах, и второй удерживал от опрометчивого шага, потому что синекрылый буквально рвался проведать тебя и разобраться с твоими обидчиками.
Дилси обняла меня, чмокнула в щёку. Ланка сказала:
— Его приятель тоже собой недурён, и, хотя выглядит пай-мальчиком, вполне достоин того, чтобы его соблазнить. Эту белую попку я не прочь потискать, наверное, она свежа как молочко и упруга как крутое яичко.
— Устроим соревнование? Пока другие не перехватили.
— Идёт!
Мы веселились, радовались, хотя будущее продолжало оставаться невнятным, но человек видно так устроен, что и краешек надежды для него много — вытащит за этот кусочек всю удачу, и никто ему не сможет помешать.
На свидание с нашими богами, отправились вдвоём. Ланке пришлось остаться, чтобы эти походы не привлекали внимания, всё приходилось делать, по возможности, тайно. Дилси клятвенно пообещала не наседать на белокрылого слишком агрессивно, давая в будущем шанс подруге. Думаю, у всех нас складывалось ощущение несерьёзности любых притязаний, и потому говорить и думать о богах было легко. Это же сказка: немного счастья и никаких последствий.
Бок у меня почти перестал болеть, так что по склону карабкалась без напряжения, с удовольствием, заточение в больничном модуле надоело, горный воздух казался особенно сладким, травы пахли оглушительно. Я иногда обгоняла Дилси, сама того не замечая. Она поглядывала на меня внимательно, хотя и не говорила ничего.
Сейчас, вновь оказавшись на воле, я особо остро ощущала произошедшие во мне перемены. Неужели Мерцур каким-то образом сумел передать мне часть своей природы? Зачем? Что, если я для него действительно много значу? Думать об этом было приятно и тревожно. Я радовалась пробудившейся силе и обострившейся чуткости, но опасалась, что на этом перестройка не закончится, и стану я однажды не совсем человеком, а то и совсем не человеком. Что произойдёт со мной тогда? Смогу я жить среди людей или меня прогонят как чужую?
Одни вопросы и как добыть на них ответ, если не получается остаться наедине с тем, кто разбудил во мне это шевеление крови? Договориться с Мерцуром, убежать одной, встретить его в зарослях и снова оказаться в шалаше из шёлковых крыльев? О чём я думаю, когда само наше выживание под вопросом?
Я вздохнула и на озабоченное внимание Дилси ответила, что всё со мной в порядке, наслаждаюсь прогулкой.
Мы тихо пробирались сквозь заросли, такие густые, что лагерь со склона вообще не просматривался, а потом вышли на крошечную полянку, где росло большое дерево с раскидистыми ветвями, похожее на наши дубы.
Первым я увидела не Мерцура, а второго. Его крылья сияли как снег даже в тени, глазам стало больно. Приятный парень, но словно бы не совсем настоящий, без того огня, который поражал в моём возлюбленном. Я вспомнила как девчонки окрестили его пай-мальчиком и мысленно согласилась. Аргус выглядел так, словно не подозревал в себе ничего человеческого. Я ещё подумала, что соблазнить его окажется трудно поскольку может и не заметить самого процесса совращения. Кокетство тут, скорее всего, не поможет. Вот разве что схватить по-наглому и затащить в кусты. Позволит ведь бедняга изнасиловать себя двум симпатичным девушка?
От нехороших мыслей отвлёк Мерцур. Ни на кого не обращая внимания, он облапил меня и поцеловал, а потом укутал крыльями, так что мы опять оказались в синем домике, сквозь перья таинственно просвечивал дневной свет.