Сладкая борьба (СИ)
– С тех пор как ты разбрасываешь их по всему дому, – съязвил альфа, поднимая меня обратно с пола и утягивая в сторону спальни.
Я проснулся один – Кеннет уже ускакал на свою утреннюю пробежку, а у меня болела голова от вчерашнего алкоголя и ломило тело от ночного примирения. Вспомнил, что в одной из тумбочек я вроде бы заныкал несколько таблеток обезболивающего, поэтому принялся шарить по ящикам, но, открыв один, забыл что искал.
Рука сама потянулась к случайно найденной фотографии. В одной из тумбочек Кеннета лежало моё школьное фото. Он, наверное, отыскал его, когда мы ездили ко мне домой и решил взять себе. Я не был против, просто то, что я вдруг увидел, внезапно выбило из колеи и заставило мыслями вернуться во вчерашнюю ссору.
Я встал с постели и прошёл в ванную. Изображение всё ещё было у меня в руке, и я внимательно разглядывал молодого юношу на нём. Я помнил тот день, когда фотограф пришёл к нам в школу для создания ежегодного альбома, и когда я сел перед камерой, мужчине пришлось увеличивать высоту штатива, мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда за собственный рост, а он поднимал камеру всё выше и выше.
Белоснежные струящиеся по плечам волосы скрывались за нижней границей фотографии – настолько они были длинными; улыбка немного несимметричная и смущённая; от яркой вспышки почти не видно персикового румянца, а глаза из-за неё же отливают неестественной голубизной. И только мне заметная сутулость в плечах.
Я перевёл взгляд с фото на отражение и понял, что смотрю на двух разных людей. Мэл из зеркала был с короткими торчащими во все стороны волосами, которые не обрамляли лицо, а открывали хороший вид на широкие скулы с выразительными впадинами на щеках и тёплые серые глаза. Я снова посмотрел на фото – может, Кеннет хочет видеть меня именно таким: робким и невинным, вместо языкастого всезнайки? А каким хочу видеть себя я?
Ответа на этот вопрос я не знал. Все, за редким исключением, в этом доме имели своё мнение насчёт меня: папа Олаф видел во мне искренность и неуместную застенчивость, Кеннет уличал в самообмане, для Джокера я был исключительно поставщиком бекона со стола, а сам я не мог согласиться ни с одним из них и в то же время верил каждому, просто потому что окончательно запутался в себе.
Хотя бы частично распутаться мне, к моему большому удивлению, помог отец Кеннета. Ещё в самом начале наших с Кенни отношений мужчина предложил называть его просто по имени – Лайонел, но во мне он вызывал исключительно праведный трепет, поэтому я по-прежнему обращался к нему – мистер Найт. Контактировали мы с ним не часто, было видно от кого Кеннет перенял закрытость в характере, однако титаническую уравновешенность мой альфа перенять не удосужился. Я нередко замечал, как мистер Найт смотрел на нас с добродушной снисходительностью, позволяя распутываться в клубке драмы и юношеских страстей самостоятельно, поэтому когда альфа предложил разговор, я понял, что происходит что-то определённо серьёзное.
Все академические учебники были давно прочитаны мной, но для хорошей дипломной работы нужны были труды посерьёзней, да и Кеннету, я думал, не мешало бы обзавестись некоторыми знаниями за рамками учебной программы, чтобы создать видимость того, что он шарит. А в поместье Найтов была прекрасная библиотека, состоящая как раз не только из художественной литературы. Кеннет однажды рассказал, что его отец лично собирал бóльшую часть коллекции, поэтому я пришёл к старшему альфе за логичным советом – что бы почитать.
К моему великому удивлению мистер Найт не просто назвал пару корешков, а предложил прогуляться до библиотеки вместе, тогда-то я и понял, что слушать предстояло в оба уха.
– Мэл, ты в последнее время сам не свой, – издалека начал Лайонел, – что-то случилось?
– Да нет, с чего вы взяли, сэр? – альфа поморщился от моего обращения, но пропустил мимо ушей.
– Ну, в доме в последнее время слишком тихо, а ты всё чаще смотришь за окно взглядом узника. Вопрос напрашивается сам собой: что натворил мой сын? Или мой муж? Или они оба?
– Ничего, – закусил губу я. Всей этой семье никогда не понадобится детектор лжи.
– Впрочем, – альфа сделал вид, что поверил и попытался зайти с другой стороны, снова попав в точку, – ты ведешь себя так с вечера у Губернатора, что-то произошло на ужине?
– Ну, не считая того, что новый Директор академии считает меня жадным до денег и статуса Кеннета соблазнителем-извращенцем, – “и не осуждает” – мысленно добавил я, – ничего особенного. Но после… Мы с Кенни поссорились…
– Так и знал, – тихо выругался Лайонел.
– Но потом помирились, – поспешил добавить я и залился краской.
– Не сомневался, – так же тихо хмыкнул альфа.
– И мне показалось, ну, то есть, Кеннет не сказал этого вслух, но мне показалось, что он считает, что я веду себя слишком…– я попытался подобрать нужное слово, – фривольно. Вся эта ситуация, где я притворяюсь альфой, сыграла со мной злую шутку.
Я замолчал, а мужчина некоторое время обдумывал сказанные мной слова, прежде чем сказал:
– Я так не считаю.
– Что?
– Во-первых, ты сам себе человек, и что там думает Кеннет, для тебя должно быть хотя бы не на первом месте, – нахмурился альфа, – просто он, как и любой альфа, который чувствует на своей паре страх и беспокойство, пытается найти этому причину и устранить её.
Мы поднялись на второй этаж ко входу в библиотеку, но так и остались стоять на небольшом внутреннем балкончике выстроенным полукругом, назвать который антресолью у меня язык не поворачивался – с него открывался прекрасный вид на гостиную первого этажа.
– А во-вторых, – вздохнул Лайонел и облокотился на перила, глянув вниз, – лично у меня влюбиться в покорность и смирение не получилось.
Я проследил за взглядом мужчины и увидел, как папа Олаф самозабвенно и с большим рвением отчитывает Джокера за погрызаную балюстраду. Пёс, бывший чуть ли не больше омеги, виновато прижимал уши к голове, а задом пятился от дизайнерского тапка. Я не смог сдержать глупого смешка от этой картины.
– Признайся, Мэл, – продолжил мужчина, – тебя, может, и гложет совесть за обман, но не за твои мысли или амбиции, – я почувствовал, как к горлу подступает ком, ну почему всем в этом доме обязательно надо видеть меня насквозь? Альфа заметил перемену в моём настрое и поспешил заверить, – и именно это достойно уважения – уверенность в своей правоте. Общество всегда будет осуждать каждый твой шаг: будь ты альфой или омегой, простым работягой или учёным, юристом или мужем королевского потомка. Здесь главное помнить, что только ты и никто другой, даже твой возлюбленный, способен решать твою судьбу. Ну, а благодаря влиянию Найтов, – добавил он уже насмешливым тоном, – ты ещё и волен выбрать любой из вышеперечисленных вариантов или даже комбинировать их.
– А если Кеннет…
– Кеннет будет уважать твой выбор и обязательно поддержит тебя, когда почувствует серьёзность твоих намерений. Так какие там книжки ты хотел?
Весь смысл этого разговора дошёл до меня не сразу, однако заставил всё-таки немного расслабиться, и в одном Лайонел убедил меня со стопроцентной точностью – Кеннет примет меня таким, какой я есть. Сразу как только я пойму, какой же я есть. Вот ведь незадача.
***
Перед Рождественскими каникулами нам с Кеннетом пришлось-таки приехать в академию, чтобы сдать зимнюю сессию, а за несколько дней до поездки я получил письмо на свою учебную электронную почту от Директора Прайда, в котором он говорил о желании встретиться, как только я появлюсь в вузе. Видеть Прайда мне совсем не хотелось, учитывая то, чем закончилось наше первое знакомство, но правила приличия заставляли идти наперекор желаниям.
Я бы избежал встречи с Директором, если бы смог сослаться на загруженность во время экзаменов, но как только пошёл сдавать первый, то с разочарованием заметил, что даже новые преподаватели уже в курсе моей успеваемости. Кеннет как назло застрял во время написания очередного зачёта – о его успеваемости, видимо, тоже были наслышаны – и мне ничего не оставалось, как направиться в сторону административного корпуса. К моему большому удивлению, секретарь Прайда сначала отказался меня пускать. Я объяснил ситуацию, сказав, что для меня это единственная возможность увидеться с Директором, и вообще он сам настаивал на встрече всего несколько дней назад, поэтому ассистент нехотя скрылся за дверьми, чтобы оповестить начальника о моём визите.