Венец безбрачия

Жених подошел ко мне, сразу приосанился, как бы пытаясь сгладить первое впечатление.
— Свечи — это так романтично, — прошептал он, беря меня за руку. — Ужин при свечах… Где здесь столовая? Скажите слугам, миледи, чтобы не тревожили нас!
О! Слуги нас не потревожат! Они у меня тихие, незаметные, я бы даже сказала — невидимые. Так что с ними никаких проблем. Нет слуг — нет проблем.
Я открыла дверь на кухню, глядя, как жених подозрительно смотрит на лампочку. Через секунду она раскрошилась и осыпалась на пол.
— Я хочу видеть ваш самый лучший туалет! — с томным придыханием прошептал гость, покрывая мою руку учтиво-страстными поцелуями.
Вообще-то он у меня один. В конкурсе «Самый лучший» он плетется где-то в хвосте. Если раньше мы просто отставали от лидеров, то после тритона и принца нас опережает бесплатный и универсальный привокзальный туалет на станции Шепетовка после нашествия банды батьки Махно. Мы дышим в седельце туалету в пионерском лагере «Клубничка» с пропускной способностью пятьсот пионеров в день. Двухочковое заброшенное счастье в местном переходе тоже слегка нас опережает, но мы не сливаемся с гонки, все еще на что-то претендуя.
— Туалет там! — ответила я в надежде, что этот жених, в отличие от принца, к нему приучен.
— Почему вы еще не в нем? — страстно прошептал гость, прижимая меня к себе и глядя на меня сквозь полуприкрытые веки. Мне очень хотелось от него отмахнуться.
— Да как-то пока не хочется, — устало вздохнула я. Мозги совсем отказывались работать.
— А ради меня? — шептал жених, поглаживая мою шею холодными пальцами и заглядывая в глаза с такой мольбой, что мне становилось неловко. Нет, ну ради такого случая я, возможно, и попробую. О результатах отчитываться обязательно?
— Я так хочу увидеть вас в нем. Просто страсть как хочу, — его голос словно обволакивал меня. — Я представляю, как вы будете в нем смотреться… Вы будете в нем так прекрасны, так милы, так очаровательны.
Я тоже представляю! Я с телефоном, восседающая Снежной королевой на белоснежном троне и дочитывающая последние новости, казнящая и милующая бегущих от соседей тараканов-мигрантов, буду смотреться воистину благородно! В последнее время я — прямо начальник миграционной службы, ибо почти все нелегалы проходят через мою тапку. Получают пожизненную визу.
— Вы точно хотите это видеть? — убитым голосом осведомилась я, понимая, что мужик, пристально следящий за процессом моего пищеварения, стоящий в почетном карауле надо мной в момент вынужденного уединения, аплодирующий результатам и наслаждающийся картинкой, мне еще не попадался. «Давай, милая! Давай! Поднажми! У тебя все получится!» — прямо болеет он за мой пищеварительный тракт, стоя над душой в ответственный момент.
— Почему бы и нет? Я представляю, сколько на вашем туалете бриллиантов, но тут же понимаю, что ни одному из них не затмить вашу красоту! Называйте меня Звентибальдом, миледи… Это мое любимое из всех имен! — сладко вздохнул Звентибальд. — А еще я хочу видеть вас в вашем фамильном гарнитуре!
На полочке или в баре? Под кружевной салфеткой или нет? Я, конечно, девушка компактная, но далеко не подарок, чтобы затеряться среди бокалов и вазочек. Даже в ящик не помещусь. Или мне покукарекать из тумбочки, которая тоже входит в семейный гарнитур, кокетливо приоткрывая дверь?
— Фамильный гарнитур у нас на даче, — сообщила я, вспоминая мебельную развалюху — пережиток лучших времен.
— Так что же мы сидим в темноте? Где свечи? Где музыка? Где ваше очаровательное платье? У нас сегодня такое знаменательное событие! Я встретил свою ненаглядную судьбу! — шептал мне гость, придерживая за талию и пожирая взглядом.
Из свечей у меня были только ректальные от температуры и одна ароматическая, подарочная, а из уцелевшей и чистой одежды — летний сарафан.
На клеенке стояла одинокая пузатая свеча, распространяя запах благовоний для выкуривания всего живого в радиусе километра, шифоновая юбка стелилась по полу, а гость внимательно изучал мой интерьер, периодически странно поглядывая в мою сторону.
— Миледи, каково ваше состояние? — осведомился жених, бросая взгляд на мои обои.
— В целом неплохо! — устало вздохнула я, поражаясь заботе со стороны и не имея привычки жаловаться на жизнь. Еще бы! Встретить мужика, который интересуется моим состоянием, моим самочувствием, моим настроением, — большая удача! Я ласково посмотрела на этого чуткого человека, осознавая, что кем бы он ни был, а у меня есть на этот счет подозрения, пока что он дал сто очков вперед всем моим знакомым.
— Неплохо — это как? — участливо улыбнулся гость, сжимая мою руку. — Кто ваш достопочтенный отец?
— Пенсионер, — пожала плечами я, чувствуя, как липнет сарафан к потной спине.
— Пенсионер — это выше маркиза? — поинтересовался Звентибальд, лаская холодными пальцами мою руку.
— Это ниже прожиточного минимума, — усмехнулась я, глядя на то, как нежно перебирают мои пальцы.
— Я так понимаю, ваш отец еще не стар, — улыбнулись мне очень вкрадчиво и о чем-то задумались. — В вашем роду есть маркизы? Графы? Бароны? Мне очень интересно!
Если кот Маркиз, который сейчас обитает у моей мамы, периодически нализывая свои аристократические причиндалы до блеска, и является лучшей частью моей родословной, передавая мне право на этот, несомненно, веский титул, то, пожалуй, да.
— Есть, — улыбнулась я, пока мой собеседник придвигался ко мне все ближе и ближе, внимая каждому моему слову.
— А как сейчас себя чувствует этот достопочтенный титулованный господин, который является вашим родственником? У него есть наследники? — заволновался представитель дворянства, слегка сжимая мою руку. Единственное, что мне оставалось, — сделать пальцы веером.
Сказать, что достопочтенного и титулованного господина заели блохи, а позавчера его лишили права иметь наследников окончательно и бесповоротно, было бы излишне прямолинейно. Добрый доктор Оторви-и-выбрось развел руками, мол, финита ля комедия.
— Увы, официальных наследников нет, — ответила я, вспоминая, как мама фотографировала каждого котенка в окрестностях и присылала мне на опознание: «Наш — не наш», с целью выяснить, кормить ли в будущем или нет? — Да что вы все обо мне да обо мне? Расскажите о себе!
— Я — герцог по титулу! Почетный член всех аристократических кругов! — заявил Звентибальд, как бы намекая, что весь его пафос для меня.
А вот это меня настораживает. Как-то ко мне подкатывал почетный член всех клубов города в месте, где я проходила плановый медосмотр, а он являлся постоянным клиентом на дневном стационаре.
— Моя родословная ведет свое начало от династии Ерклер, которая в свое время породнилась с династией Розенврот, — распинался мой титулованный гость. Через двадцать минут мы дошли до седьмого колена родоначальника, которое страдало подагрой и ревматизмом, но это никак не помешало ему дать жизнь восьмому. До нашего героя было еще далеко.
— Скажи своей прислуге, чтобы подготовили мне особую спальную, — прошептал гость, припадая поцелуем к моей руке. Я заметила, что поцелуи с каждым разом поднимаются все выше и выше. — Понимаешь, я слишком слаб здоровьем, чтобы переносить дневной свет…
— Да нет у меня прислуги! — закатила глаза я, чувствуя, что судьба обделила меня не только состоянием, но и родословной. Осталось завидовать породистым собакам, чьи предки кусали за ногу самого Юлия Цезаря. — Я — сама себе прислуга! Говори, что нужно…
— То есть как? — поцелуи резко прекратились. На меня смотрели встревоженные глаза цвета спелой вишни.
— А вот так! — вздохнула я, вспоминая свою рабоче-крестьянскую биографию. — У нас денег нет на прислугу!
— То есть ты хочешь сказать, что ты мало того что неблагородных кровей, так еще и нищая? — глаза гостя округлились от ужаса. — Не может быть… Простолюдинка? Мезальянс! Как они могли! Подсунуть мне нищую простолюдинку? Фу! Какой кошмар! Видела бы это моя покойная матушка! Слышал бы об этом мой покойный батюшка!