Загробная карьера Саши Маузера (СИ)

— Если ты не в курсе, то это называется "взрослая жизнь", — заметил я нравоучительным тоном. — Если ты думала, что будет только так, как ты хочешь, то ты явно ошиблась планетой…. А что делают с твоим телом, когда оно изнашивается?
— Забирают, чтобы извлечь из него генетические материалы, необходимые для создания нового тела, — вздохнула Даша. — Что дальше, я не знаю, никто еще не рассказывал.
— Блин! — Виталя выпучил глаза. — Саня, я вспомнил, что такое "анархия!". Это типа состояние, когда нет законов, нет справедливости, и просто творится тотальный… Ну, это слово, начинается на п и заканчивается на ц…
— Принц, я понял. Короче, Даша, что тебе надо?
— Хочу знать, чем заняться.
Заявление прозвучало несколько неожиданно.
— И чем же ты хочешь заниматься?
— Да без понятия, — она тоскливо подняла глаза к потолку. — За что не бралась, ничего не нравится.
— Думаешь, мы тебе сильно поможем в этом деле?
— Ну, может у вас лучше получится приспособиться к этой ненормальной жизни, — девушка смущенно пожала плечами. — Когда я случайно узнала, что Координатор покупает души для новых тел, я решила назло помешать ему. Меня дико бесит мысль, что когда человек умирает, его так цинично заставляют жить по новым правилам, не давая шанса делать свой выбор. Вы же слышали, он не спрашивал вас, чего вы хотите. Он просто рассказал, что происходит, и поставил вам перед фактом: смиритесь. Ненавижу таких людей.
Тихое гудение заставило меня повернуть голову. На стене сарая мигала яркая желтая надпись: "Помоги ей!".
— Виталя, ты тоже это видишь?
— Что?
— Вот это, — я повернул его голову в нужную сторону. — Слова.
Несколько секунд Худой молчал, щурясь, как одессит в китайском ресторане, и недоуменно ответил:
— Ничего не вижу. Какие слова?
— Ясно, — отлично, то есть мне дают подсказки, и никто их, кроме меня, не видит. С каждой минутой все интереснее. — Так, Дарья, пожалуйста, с самого начала. Что там с нашей матушкой-природой произошло, и куда все люди делись?
***************
На второй взгляд город оказался еще более фантастическим, чем на первый. Спальный район с круглыми домами быстро закончился, и Даша вывела нас в деловой центр — сердце базы. Здесь располагалась шахта по добыче полезных ископаемых, несколько небольших заводов изготовления различной хрени, а больше всего места занимало здание, занимающееся производством искусственных человеческих тел. Здесь почти не было прохожих, гудели механизмы, летали грузовики, но по улице никто не шел и на лавочке без дела не сидел.
— Жизнеобеспечение базы полностью зависит от работы ее населения, — пояснила Даша, когда Виталя высказала похожее удивление. — А значит, нормированный рабочий день, все при деле, и каждый понимает, что если он будет отлынивать, то добром это не кончится для всех, а не только для него.
— А тот мужик, которого мы встретили?
— Наверное, он работал в ночную смену.
За деловым центром улица резко обрывалась, а дальше поднимался тот самый купол, который мы уже видели раньше.
— Чтобы поддерживать такое, нужно очень много ресурсов, — сказала Даша. — Поэтому база постоянно передвигается с места на место. Но это единственное, что мешает всяким тварям пробраться внутрь и сожрать нас.
— Ты хоть раз видела этих тварей? — проворчал я. — Или вас только запугивают, чтобы вы за пределы базы не выходили?
— Почему. Видела, — девушка внезапно смутилась. — Однажды я стояла здесь… просто стояла, и думала… И вдруг увидела, как над лесом летит какое-то чудовище. У него были перепончатые крылья, зубастая пасть, а глаза красные, большие. Потом оно спустилось, и пропало из виду.
— Может, сойка какая-то? — предположил Худой, демонстрируя свои знания орнитологии.
— Да щас! Говорю же тебе — чудовище!
Громкое пение прервало наши споры. По улице медленно двигались пять открытых грузовиков, в кузове каждого стоял гроб. За машинами по другой стороне улицы шли несколько людей, и распевали какую-то церковную песню, что-то вроде "Господи, спаси и сохрани наши бессмертные душ-ш-и-и…"
— Наверное, исследователей хоронят, — сообразила Даша. — Помните, я рассказывала?
— Да, но ты так и не сказала, от чего они умерли.
— Я слышала, что они вернулись из экспедиции, а утром их нашли мертвыми. А в крови каждого — неизвестный яд органического происхождения. А вы еще в чудовищ не верите!
— Не повезло мужикам, — вздохнул Виталя.
— Это точно, — вздохнул и я. — Самим бы так не влететь.
Посмотрев на прощание на непроходимые джунгли внизу, мы двинулись дальше.
— А вон там у нас был дом-интернат, в котором я росла, — Даша махнула рукой в сторону небольшого здания, обособленно стоящего в стороне, отдельно от скопища домов. — Все ребята, с которыми вы познакомились сегодня, росли вместе со мной.
— Да-да, помню. Банда с игрушечными пистолетами, и их предводительница — лентяйка. Как глупо и не смешно.
— Я не лентяйка! — огрызнулась Даша. — Просто не хочу жить, как все. Сами-то чем лучше? Вместо того, чтобы работать, согласились отдать себя под нож.
— Мы хотя бы за реальные деньги согласились, а не за баллы какие-то.
— А у нас баллы — и есть реальные деньги. Когда ты работаешь, ты получаешь их на счет, а потом в магазине или в ресторане просто вводишь номер счета, и у тебя их списывают. Можно также получить дом, но в конце месяца опять же со счета будет списываться определенное количество баллов.
— А у тебя есть дом?
— Как человеку естественного происхождения, дом мне предоставили в восемнадцать лет. Но когда Сергей Петрович узнал, что я не работаю, он меня оттуда выгнал.
— А кто он вообще такой?
— Сволочь.
— Это понятно, а кто он лично для тебя?
— Скотина.
— Ясно.
— А что тогда тебе сегодня гнали за деньги какие-то? — спросил Виталя, задумчиво рассматривая дом-интернат.
— А, это Эльвира. Ну, та, с розовыми волосами. Прочитала где-то, что раньше у нас были бумажные деньги, и тот, у кого их было много, становился круче остальных. Ну, мы вломились в музей, выкрали образцы таких денег, начали их тратить — не получается. Нигде не принимают. Тогда Эльвира решила, что имеются в виду не бумажные, а электронные деньги, и типа их можно обменять на баллы, и жить, ничего не делая. Начали мы искать эти электронные средства, но так и не нашли. Хотя я пообещала, что найдем.
— У тебя, случайно, папа не депутат? — спросил я как бы между прочим.
Закончили мы осмотр базы пригородом, где располагалось несколько ферм, занятые выращиванием овощей или ходячих источников мяса, проще говоря, животных.
— Ну, вот и все, — подвела итог Даша, снова останавливаясь возле сарая, что располагался возле музея. — Как видите, особых перспектив на счастливую жизнь у вас нет.
— Ну, хоть культура какая-то есть, — успокоил я. — Вот у нас люди могут и в рыло дать, и нож в почку, если им что-то не нравится. А здесь люди друг друга берегут, потому что вас и так мало осталось.
— Короче, дальше что делать?
Дальше? А что дальше? Жить. Раз уж нам так свезло, то ничего не поделаешь. Обычно компьютерная игра сводится к тому, что ты должен сделать карьеру, и стать самым богатым и могущественным в своем виртуальном мире. Так и поступим, тем более, один персонаж у нас уже открыт.
— Возвращаемся к пацанам?
— Да щас! Помнишь, как Котопес в больнице над нами постоянно смеялся, мол мы ничего не знаем, а он дофига умный? Вот и пусть они с Боцманом теперь сами справляются. А у нас своя дорога. Даша, ты что-нибудь слышала про виртуальные миры?
— Нет. А что это?
— Проехали. С завтрашнего дня устраиваемся на работу, и живем, как все. Вот такой у нас план для начала.
Рыжеволосая замотала головой, огненные пряди метнулись.
— Я не хочу на работу!
— А кто тебя спрашивает? — хмыкнул Худой. — И потом, мы вместе будем, не переживай.