Двоедушница (СИ)

Моих скромных знаний, впрочем, хватало, чтобы предположить про сломаное зеркало и подножку, погнутую лапку переключения передач, забитый до отказа грязью фильт бензонасоса, и огромное количество царапин.
Денег на ремонт у меня всё равно не было, поэтому думать об этом и об убытках в виде пропитаного маслами рюкзака, выброшеного на помойку, можно было не раньше марта.
Когда я могла уже более-менее ходить без нецензурных выражений, Костя вытаскивал меня на улицу в любую погоду. Он говорил, что я слишком эмоциональная, и именно к эмоциям мои способности и привязаны. Это, по его мнению, необходимо было исправить.
Если был сильный ветер, например, он хотел, чтобы я это изменила, или сменила его направление. В дождь он толкал меня в лужу, надеясь, что это поможет. Я злилась, и грязная вода фонтаном била ему в лицо, либо проезжающая машина обрызгивала его с головы до ног. В конечном итоге я немного простудилась, и наши занятия пришлось перенести в помещение.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — сказал Костя, вытираясь полотенцем. Очередная бутылка пепси, которую он хотел, чтобы я сдвинула со стола, приговаривая при этом, что двигать надо не бутылку, а заставлять воздух двигать её, выстрелила крышкой в потолок, покрыв сладкой пеной всё вокруг. — Ты либо неуверена в себе, либо бросаешься в крайности, и дествуешь эмоционально.
— Какой ты проницательный! — проворчала я.
— Знаешь, когда ты говоришь, ты же не задумываешься, как это сделать, а просто делаешь это. Так и здесь: почувствуй её, придай ей форму, направь туда, куда ты хочешь.
— По-моему, пепси попала именно туда, куда я хотела, — сьязвила я, отказываясь принимать как его советы, так и конструктивную критику.
В пятницу, тридцатого октября, я весь день готовилась к выходу на работу. Отдыхать было хорошо, но всё должно было быть в меру, иначе наскучит. К тому же, мой потолок просто не выдержал бы ещё одной атаки пепси.
Вчера мы с Костей навели порядок в доме и сходили в магазин. Поэтому сегодня я решила посвятить день одежде. С тех пор, как похолодало, я толком и не достала тёплые вещи. Впрочем, доставать особо было нечего. На полке, отведёной ей, даже моль умерла от голода.
Костя молча наблюдал за процессом, внимательно слушая мои жалобы на то, что мне сниться Игорь, от чего по утрам меня тошнит. На руках у него примостились кошаки, покусывая его за пальцы, если он переставал их гладить.
— Думаю, что у вас с ним образовалась связь. Хотя, как именно это произошло, я не понимаю. — Я выронила из рук пару тёплых носков. Я так и не решилась признаться Косте в том, что именно тогда случилось. — Кстати, на завтра обещают сухую погоду, — как бы между протчим заметил он.
— И? — тупо спросила я, всё ещё думая про Игоря.
— Может, схожим куда-нибудь?
— На свидание зовёшь? — ляпнула я, и тут же почему-то покраснела. — То есть, я хотела сказать… В смысле…
— Пойдёшь со мной? — прерывая мои унылые попытки выкрутиться, серьёзно спросил он.
— Да, — ответила я без раздумий.
Глава 10. Посвящение.
Достав из коробки, где я хранила старые вещи, своё выпускное платье, я поразилась, насколько всё-таки тогда было просто. Казалось, что весь мир может поместиться в ладонях. Проблемы решались как-то сами собой. Главное, чтобы были деньги на пачку сигарет, и что одеть на дискотеку. Всё!
С тех пор прошло два с половиной года. Время проскользнуло, как песок сквозь пальцы, оставив в руках лишь пыль последствий. Да уж!
Костя сказал, что нам предстояло посетить скромное мероприятие в честь Хеллоуина у каких-то его знакомых. Я отнеслась к этому скептически. Традиции древних кельтов, день почитания мёртвых — какое это имело отношения к нам, я не понимала. То, что это было навеяно голливудскими фильмами, вовсе не делало его обязательным.
Хотя, признаюсь, идея устроить небольшой маскарад была забавной. Жаль, что у меня не было остроконечной шляпы.
Выпускное платье было самым обычным: вырез лодочкой, приталеное, от середины бёдер оно расходилось до пола. Возможно, конечно, что при моих широких плечах и не самый удачный выбор, но на тот момент оно единственное подходило мне по цвету — чёрному. Не потому, чтобы казаться стройнее, просто чёрный был моим любимым цветом.
Я вообще предпочитала простые однотонные вещи, убеждённая, что в простоте было больше шика и стиля, чем во всех ярких разноцветных принтах и стразах вместе взятых.
Надев платье, я распустила узелок волос и расчесалась. Немного туши для ресниц, немного помады, осталось только надеть сапоги. Грубые и тяжёлые, на платформе, со шнуровкой ярко-малинового цвета, они не подходили к наряду.
— Под платьем всё равно не видно, — сказала я своему отражению в зеркале.
Раздался звонок. Вот и Костя. Под привычной потёртой курткой вместо белой толстовки пряталась бордовая рубашка, похожие по стилю на мои сапоги ботинки заменили кроссовки. Что-то такое бунтарское во всём. Мне нравилось!
— Бунтарский стиль тебе к лицу!
— Знал бы, что ты так оденешься, я бы выбрал что-нибудь более подходящее для спутника столь прекрасной дамы. Ты сегодня особенно красива!
— Спасибо!
— А куда мы собственно идём? — спросила я, когда мы уже вышли на улицу.
Не то, чтобы меня пугала неизвестность. Косте я доверяла. Просто не любила сюрпризы. К тому же перспектива оказаться среди незнакомых людей заставляла меня нервничать. Я давно отвыкла от таких вещей.
— Ты зря переживаешь. Тебе понравится там. Некоторых ты даже знаешь.
— Знаю? Откуда? — В ответ Костя лишь таинственно улыбнулся, а через две минуты мы были уже на месте.
Что-то в этом здании показалось мне знакомым. Кажется, это была заброшеная прачечная. Да, точно! Она самая! Мой сосед говорил, что старый сторож устраивал здесь игры в карты на деньги. Знакомым показался и человек, встречающий нас на входе.
— Екатерина Павловна? — удивлённо моргая глазами, спросила я. Как всегда безупречно накрашена и причесана, одета в серое платье, она стояла возле открытой двери.
— Вот ты и здесь, — торжественно произнесла она.
Я была в шоке! Или нет? В смысле, я же знала, что она не простая продавщица из табачного ларька, но чтобы настолько!
— Вы знали? — переводя взгляд с неё на Костю, спросила я. — С самого начала вы всё знали? — Последнее уже прозвучало не так вопросительно, а скорее утвердительно.
— Конечно! Разве, что слепой не заметил бы, что мимо тебя никто не может пройти спокойно, чтобы ты его не сглазила, — самым обыденным тоном ответила она, подкуривая мундтштук. — Не говоря уже о том, как Константину от тебя досталось.
— Так, что получается, это была постановка? Вы его ко мне подослали? — В этом я очень сомневалась, но обида всё же кольнула меня.
— Я и знать не знала, пока Константин не пришёл ко мне весь забинтованый, чтобы узнать, кто такой хулиганистый. Я сразу почему-то про тебя подумала, но не была уверена. А тут ты явилась! Ну, и всё стало на свои места. Всё-таки случайности не случайны, раз они привели тебя сюда, — с улыбкой подитожила Екатерина Павловна.
Она жестом указала нам на дверь. Костя взял меня за руку и ободряюще сжал, увлекая за собой туда, куда привела меня случайность.
Просторная квадратная комната мигала десятками разноцветных гирлянд, натянутых вдоль потолка. По перимерту в два ряда были раставлены большие и малые свечи, огоньки которых вместе с гирляндами плясали по всему помещению, окрашивая пёстрой иллюминацией всех присутствующих.
В каждом углу стоял стол с угощением в виде сухих и свежих фруктов, орехов, бутербродов и пряников. В центре комнаты на выложеных кругом камнях горел огонь, над которым в самом настоящем котле весело булькало нечто оранжевого цвета. Екатерина Павловна деловито разливала его по стаканам вместе со своей ассистенткой — по-детски худенькой девчонкой с розовыми волосами.
Я открыла рот, чтобы выдать шутку по поводу абсурдности происходящего, но Костя протянул мне высокий стакан с оранжевой жидкостью.