Два Дьюрана (СИ)

Я обошла замок — в этом мне никто не чинил препятствий, — хотела заглянуть на конюшню, но передумала. Лучше сделать это с разрешения хозяина, но я не видела его до самого ужина, который прошел совершенно по-семейному. Другие гости еще не явились, как я и предполагала, а потому трапезу накрыли в малой трапезной, совсем как в давние годы, когда был еще жив дядя Грегор, а нас с Альриком только начали сажать за стол вместе со взрослыми.
Беседа, однако, не ладилась. Я видела, как переглядываются взрослые, как прячет глаза Альрик, стараясь не выдать себя, и меня это злило. Однако я сдержалась и за ужином вела себя мирно и приветливо — мать-наставница порадовалась бы, уверена. Да что там, тетя Мальсента — и та улыбалась благосклонно, а ей сложно угодить, она ведь выросла в столице! Правда, никто никогда не упоминал, как она познакомилась с дядей Грегором и вышла за него замуж. Наверно, виной тому было невероятное стечение обстоятельств, потому что иначе этот брак объяснить нельзя. Разве что волшебством, но кто в наше время верит в него?
Ночь прошла спокойно, а проснулась я на рассвете, как привыкла за годы жизни в обители. Мне даже показалось, будто я снова очутилась там: окно моей комнаты выходило на восток, и солнце будило меня очень рано. Знаю, другие девушки завешивали окна, но я так не делала, мне нравилась эта утренняя тишина, эти минуты еще сонного покоя, предназначенные мне одной...
В Дьюране тоже было тихо. Вернее, на заднем дворе уже наверняка кипела работа — нужно ведь готовиться к вечернему празднеству! — но в самом замке царила тишина. 
Я не стала звать служанку, умылась, причесалась и оделась сама — невелик труд ухаживать за собой. В обители нас обучали куда более сложным вещам.
Ждать завтрака не хотелось, да я и не была голодна. Можно, конечно, сходить на кухню и взять кружку молока и ломоть хлеба, как я делала, будучи ребенком, но разве я голодна? Вовсе нет, решила я, выходя из комнаты. В любом случае, знатная девушка не должна подчиняться велениям плоти, то есть чревоугодничать. Правда, в наставлениях речь шла не только об ублажении желудка, но о прочем я пока не думала. Всему свое время.
Снаружи было свежо и тихо, только где-то возле кухни громыхали ведрами и ругались вполголоса, чтобы не разбудить господ. 
— Далеко ты собралась? — услышала я знакомый голос и остановилась на верхней ступеньке.
— Прогуляться перед завтраком.
Альрик поднялся ко мне, остановился почти вплотную, всего лишь ступенькой ниже. Сейчас его глаза казались не зелеными, а голубыми. Надо же, раньше я не обращала внимания на то, как они меняют цвет...
На щеке его виднелся свежий порез — слишком торопился, когда брился. И нелепые усы, к слову, сбрил, надо же!
— Что ты смеешься?
— Я? Смеюсь? Просто улыбаюсь — очень уж хорошее утро, — ответила я.
— Мы вчера не поговорили толком, — сказал Альрик, глядя в сторону. — За ужином... не то. Все же слушали.
— Это всё из-за твоего дяди? — прямо спросила я.
— Ну... пожалуй, что так,— Альрик опустил голову, так что мне виден был пробор в его светлых волосах. На солнце они казались почти золотыми.
— И ты тоже ничего мне не скажешь?
— А что ты хочешь услышать? (1bd23)
— Хотя бы имя этого ужасного человека. Не поверишь, но мои родители сохранили его в тайне... Что за секреты? Его имя нельзя произносить, чтобы не призвать предвечное зло?
— Ну что ты... — Альрик посмотрел на меня и улыбнулся. — Эдан его имя. Эдан Дан-Дьюран. Как колокол бьет, правда?
— Это уж точно, нарочно не придумаешь...
  
5.
 
Альрик протянул мне руку, и я приняла ее, но не торопилась спускаться. Просто... было приятно. Я совсем забыла, каково это — быть рядом с ним... Да что там! Прежде он был противным мальчишкой, с которым мы дрались насмерть на деревянных мечах, и я не раз одерживала верх и втаптывала противника в грязь отнюдь не в переносном смысле, а теперь... Теперь он стал моим женихом. И не скажу, будто это мне не нравилось.
— Мама очень его боится, — негромко произнес Альрик. 
— Но почему? Он сделал что-то дурное?
— Ты сама не догадываешься?
— Тетя Мальсента думает, будто он хочет заполучить Дьюран? — прямо спросила я. — А это возможно, только если ты умрешь, не оставив наследника. 
— Ну да. Других сыновей у отца не было, стало быть, случись что со мной, Дьюран отойдет его младшему брату.
— Зачем же ему тянуть столько времени? Не проще было скинуть тебя в колодец или подсунуть тебе бешеную лошадь, пока ты был подростком?
— Знаешь, — Альрик потянул меня за руку, вынуждая спуститься ступенькой ниже, и сам отступил, — дядя человек неприятный. Но вот убить ребенка и даже подростка, даже ради Дьюрана... на это он бы не пошел, уверен. 
— Хотя бы потому, что обвинят именно его?
— Не только, — он помолчал. — Сложно объяснить, ты его не знаешь. И я его не знаю, если честно.
— Как так? — удивилась я. — Вы же не первый год живете бок о бок!
— С чего ты взяла? — Альрик нахмурился. — Дядя здесь не живет. Наезжает на несколько дней и снова исчезает — у него много дел там, за рекой. Я слышал, он купил земли у Гридде и Заннов, помнишь таких? Те только рады — всё равно нет ни людей, ни денег, чтобы заниматься ими.
Я кивнула: он назвал фамилии заречных мелкопоместных дворян, из последних сил державшихся за оставшиеся у них разрозненные клочки земли. Альрик был прав: от когда-то больших семей почти никого не осталось: наследники разъехались кто куда, а дальней родне, потомкам выданных замуж на сторону дочерей, эти луга и болота и не сдались. Больше потратишь на дорогу в наши края, чем получишь от этих наделов! 
Хозяйствовать здесь не так-то просто, не всем это удается, и уж тем более не все земли можно сдать неразборчивым арендаторам. Те ведь тоже не глупы, не поселятся на болоте! Словом, уверена: упомянутые наследники рады были избавиться от обузы, получив на руки полновесные монеты, которые ох как нужны живущим в городах.
И вряд ли дядя Альрика выкупил их дома, только окраинные земли, а значит, честь рода осталась неприкосновенной, пресловутое родовое гнездо может спокойно продолжать разваливаться от времени и непогоды... Хотя, может, выручку они пустят на ремонт? Что-то сомневаюсь...
— А почему он стал твоим опекуном? — спросила я. — Я помню, дядя Грегор всегда говорил, что, случись с ним что, он рассчитывает на моего отца.
— Говорил, — мрачно ответил Альрик, — только письменных распоряжений оставить не успел, а матушка... Матушка в одиночку с хозяйством не справилась. От меня вообще толку не было, слишком мал.
— Дядя Грегор ведь всему тебя учил. Я же помню — брал с собой, показывал, что к чему...
— Да, только до полной учености я дойти не успел. А кто послушает мальчишку неполных двенадцати лет от роду, наследник он или нет? — криво усмехнулся Альрик. Глаза его потемнели, сделавшись цвета грозового неба. — Не буду врать — дядя помог, и очень сильно. Видишь, как изменился Дьюран?
— По-моему, эти перемены к лучшему, — осторожно сказала я. — Дыры в стенах не украшали твой замок, пускай даже через них было удобно удирать на волю.
— Ты помнишь, да? — Альрик наконец-то улыбнулся по-настоящему. — Жаль, сейчас никак не выйдет сбежать к реке или в лес... 
— Праздник скоро, — понимающе кивнула я, не выдержала, протянула руку и взъерошила ему волосы. — Когда это ты успел созреть, как пшеница к осени? Был ведь серым, как воробьеныш!
— А ты когда успела?.. — он не договорил, но выразительно окинул взглядом мою фигуру, даже спустился еще ступенькой ниже, чтобы увидеть меня во всей красе.
— Я старше, забыл?
— Забудешь тут, если ты напоминаешь каждую минуту... Ну да будет о грустном! — Альрик улыбнулся шире. — Праздник в самом деле на носу, скоро гости пожалуют... Ты не разучилась танцевать в этой своей обители?
— О нет, нисколько, — ответила я, вспомнив, как муштровали нас сестры-наставницы и приезжие братья. — Теперь-то ты сумеешь меня поднять?