Катастрофа на Волге

 
Паулюс и Шмидт вылетают в котел
22 ноября около 9 часов я прибыл с последними колоннами в Нижне-Чирскую и доложил Паулюсу, что приказ о перенесении командного пункта выполнен. Он как раз сидел вместе с генерал-полковником Готом, командующим 4-й танковой армией. Оба командующих и несколько офицеров из их штабов обсуждали обстановку.
Вскоре я вновь должен был явиться в комнату, где происходило совещание. От Гитлера была получена радиограмма, которую я передал Паулюсу. Он прочел вслух краткий текст. Гот со своим штабом отзывался для выполнения других задач. Паулюсу и Шмидту был дан приказ немедленно вылететь в пределы образующегося котла и разместить командный пункт армии вблизи станции Гумрак.
На всех лицах отразилось изумление. В то время как Гот, видимо, был рад, что он избавлен от решения трудных вопросов, Паулюс и Шмидт глубоко задумались. Это не удивительно: ведь верховное командование в создавшемся катастрофическом положении возложило на них огромную ответственность. Опять поступили новые тревожные известия; XIV танковый корпус под командованием генерала Хубе, который должен был приостановить продвижение противника, атаковав его с фланга, уже почти вовсе не имел горючего. Не приходилось и думать о наступлении, корпус не мог удержать свои позиции, и противник оттеснил его к востоку от Дона, как и XI армейский корпус. Важный в стратегическом отношении мост через Дон у Калача был отдан без боя. [50] Путь на юг — предположительный путь отступления 6-й армии — в значительной мере находился в руках противника. Всего несколько километров отделяло его передовые отряды от Калача. Не было силы, способной его остановить. Мы должны были считаться с тем, что котел замкнется уже в течение этого дня.
— Счастья в бою, — пожелал при прощании генерал-полковник Гот генералу Паулюсу. Это было более чем сомнительное пожелание в этой проклятой ситуации.
«Физелер-шторх» уже ждал Паулюса и Шмидта. Перед самым отлетом командующий позвал меня к себе в комнату.
— Теперь мы должны расстаться, Адам. Не знаю, когда мы снова увидимся. В качестве старшего офицера вы возглавите штаб. Как только Красная Армия достигнет нижнего течения реки Чир, переведите штаб через Тормосин в Морозовскую и объединитесь там с управлением тыла армии, которое уже выехало туда.
Я проводил Паулюса и Шмидта до аэродрома, который был расположен на краю города. Мы молча простились, и они сели в самолет.
Пропеллеры завертелись, перешли на полные обороты. Самолеты покатились, оторвались от земли, легли курсом на восток, перелетели Дон и быстро скрылись за противоположным лесистым берегом.
Чтобы проехать пять или шесть километров до моего штаба, потребовалось более часа. Автомобиль еле двигался, пробиваясь по улицам, забитым людьми и всевозможным транспортом. Нижне-Чирская превратилась в армейский лагерь.
С быстротой молнии распространилась весть о том, что здесь разместился штаб армии. Где штаб армии, там безопасно — так думали тысячи солдат и оставались в маленьком казацком городке на реке Чир.
 
Мы создаем боевые группы из отставших солдат
Вечером я связался по телефону с комендантом станции Чир.
— Что вам известно о противнике? Где находятся его передовые части?
— К сожалению, я не могу этого сказать, господин полковник. Со мной осталось всего несколько сотрудников, все прочие отступили вместе с нагруженными машинами. Здесь на складах еще есть несколько сот тонн продовольствия, снаряжения и горючего. Не знаю, как я их отправлю отсюда. У меня мало машин.
— Здесь застряли сотни грузовиков. Попытаюсь часть послать вам. При всех обстоятельствах держите со мной связь. Если произойдет что-либо новое, прошу немедленно сообщить. В Верхне-Чирской расположена боевая группа полковника Микоша. Присоединитесь к ней, если противник вас вытеснит со станции. Но обязательно заберите с собой все оружие, все пулеметы.
Только я положил трубку, как телефон зазвонил снова. Я обрадовался, услышав голос Паулюса.
— Мы благополучно приземлились. Как дела у вас?
— Станция Чир еще в наших руках. В Нижне-Чирской тысячи машин загромождают улицы. Но я удивлен, господин генерал, что мы с вами имеем возможность разговаривать по телефону. Ведь провод тянется через район, который русские уже захватили во многих местах.
— Может быть, они его не обнаружили, а может быть, хотят засечь разговоры. Держите с нами связь по радио. Всего доброго. Конец.
Ко мне явились полковник Абрагам и капитан Гебель.
Они доложили о прибытии офицерской школы, которую я вызвал в Нижне-Чирскую.
Снова зазвонил телефон. Полковник Винтер, начальник оперативного отдела штаба группы армий «Б», осведомлялся о положении на нижнем течении реки Чир. От него я узнал также, что в районе Верхне-Чирской, восточнее Морозовска, уже не было ни одного немецкого солдата. Это было крайне неприятно. Надо было немедленно что-то предпринять. Я предложил из скопившихся здесь солдат образовать боевую группу для обеспечения Нижне-Чирской и плацдарма восточнее Дона у Верхне-Чирской. Ядро группы должна была составить офицерская школа. Винтер полностью согласился. Правда, ночью я уже мало что мог сделать. Поэтому я поручил капитану Гебелю выслать усиленные разведывательные отряды в северном направлении вплоть до станции Чир и на северо-запад до впадения реки Лиски в реку Чир, установить связь с полковником Микошем и организовать охрану Нижне-Чирской. Коменданту города было приказано собрать колонну грузовиков и направить ее на станцию Чир.
Около 23 часов группа армий снова вызвала меня по телефону и передала следующий приказ:
«Подготовить силами боевых групп оборону плацдарма к востоку от Дона и железнодорожной линии, чтобы обеспечить 6-й армии после оставления Сталинграда отход в южном направлении».
Я облегченно вздохнул. Итак, командование группы армий все же рассчитывало получить от главного командования сухопутных сил приказ на прорыв из окружения. Тотчас же я вызвал к себе офицеров штаба, чтобы обсудить мероприятия на 23 ноября. Прежде всего нужно было ликвидировать пробку, созданную транспортом на улицах Нижне-Чирской. Для выполнения этой задачи были командированы все офицеры штаба и комендатуры города. Одновременно было приказано всех тыловиков — солдат и офицеров, за исключением водителей, — снабдить оружием и боеприпасами и направить на сборный пункт у школы. Там их разделят на отряды.
Наконец наступила тишина. Смертельно усталый, я прилег на матрац, но не мог заснуть. Снова ожили в памяти события последних трех дней. В глубине души я проклинал Гитлера и генеральный штаб. Это они нас довели до такого безвыходного положения, потому что они отмахивались от всех предложений и предостережений командования армии. Основная предпосылка успешного руководства войсками — правильная оценка противника. Верховное командование нарушило этот принцип самым безответственным и легкомысленным образом. [51] Что, в сущности, можно было теперь предпринять, когда армия фактически уже находится в окружении? Только одно — прорываться на юго-запад. А пока необходимо удержать плацдарм над Доном восточнее Нижне-Чирской.
Я твердо решил с наступлением дня употребить все силы для достижения этой цели.
 
Гитлер приказывает удержать город на Волге
Снова зазвонил телефон. Начальник оперативного отдела группы армий требовал данных о положении на нижнем Чире.
— Пока без перемен, — ответил я. — А как обстоят дела на других участках нашей армии?
— XI армейский корпус и XIV танковый корпус сражаются, имея в тылу Дон, IV армейский корпус, опираясь на Сталинград, отбивает ожесточенные атаки с юга. Прибыв на командный пункт в Гумраке, Паулюс советовался со всеми командирами корпусов, с которыми удалось установить связь. Они единодушно предложили вновь поставить вопрос об отводе 6-й армии за Дон. Группа армий немедленно поддержала это предложение. Но только что поступил ответ из ставки Гитлера. Слушайте внимательно. Согласно приказанию фюрера, 6-я армия должна при всех обстоятельствах удерживать Сталинград и фронт на Волге. Если из-за прорыва на флангах станет необходимой круговая оборона, то, продолжая удерживать Сталинград, организовать круговую оборону. Командный пункт армии должен быть перенесен в район северо-восточнее Калача. IV армейский корпус, 297-я пехотная дивизия, 371-я пехотная дивизия, 29-я моторизованная дивизия 4-й танковой армии передаются 6-й армии!