«След Лисицы»

— Я к вам, — сказал Виталий. — Здравствуйте. — И с излишней даже официальностью представился: — Лейтенант Лосев, из угрозыска.
— Здравствуйте. — Светлана чуть смущенно улыбнулась. — Садитесь.
Она указала на стул, втиснутый между столом и стенкой.
— Вот, решил поговорить с вами.
Виталий хотел сказать «познакомиться», но это показалось ему вдруг неудобным.
— Да, да. Конечно, — кивнула Светлана. — А о чем?
Ее смущенный вид неожиданно помог Виталию собраться с мыслями.
— Вы должны рассказать мне все, что думаете по поводу этой истории.
— Постараюсь. Думаем мы об этом, конечно, много. Вот только с чего начать…
— Начните с конца. Как узнали о краже, как поступили.
— А мы сначала даже не подумали, что это кража…
Завязался разговор. И у Виталия мелькнуло вдруг странное ощущение, будто разговоров два и идут они сразу, одновременно. В одном Виталий узнавал от девушки какие-то факты по интересующему его делу, но одновременно те же самые слова раскрывали Виталию его собеседницу, ее живой ум, ее усмешку, ее взгляды, и он мысленно говорил себе: «Умница, как она это поняла?», или: «Так вот что ей нравится… вот что она не любит…»
Светлана вдруг всплеснула руками и воскликнула:
— Ой, да я же вам хотела совсем другое рассказать! Мы все думали, думали, кто мог это сделать. И знаете, мы вспомнили вот что. В тот день к нам в музей приходил один очень подозрительный парень. Вообще к нам такие не ходят.
— Кто ж он такой?
— Не знаю.
— А в книгу вашу он записался?
— В том-то и дело, что нет. Хотя Надя его просила.
— Гм… Просила, говорите?.. — Виталий секунду помедлил. — Давайте-ка поговорим с вашей Надей, а?
— Давайте! — загораясь, согласилась Светлана. — Я ее сейчас позову.
Худенькая девушка из гардероба на вопрос Виталия с возмущением ответила:
— Он мне сказал: «Пора, малявка, знать, что своих сюда не записывают. А я тут почти родственник». Нахал жуткий!
Виталий и Светлана с улыбкой переглянулись, потом Виталий спросил:
— Интересно, зачем он пришел? Ведь не Достоевским же он интересуется!
— Он Людой интересуется, — язвительно сказала Надя.
Светлана пояснила:
— Это дочка Антонины Степановны.
— Дочка Антонины Степановны?.. — медленно повторил Виталий. — Неужели… Черт возьми! Ну, конечно! Ее фамилия тоже Данилова!
— Вполне естественно, — улыбнулась Светлана.
— Вы, Светлана, не улыбайтесь. Все действительно вполне естественно. Они ведь все живут недалеко. Парня этого зовут Васькой. И Люда мне говорила…
— Люда вам говорила?! — с изумлением спросила Светлана. — Так вы ее знаете?
Виталий понял, что сболтнул лишнее. Он небрежно пожал плечами.
— Она знакома с одним моим приятелем.
Спустя некоторое время, уже по дороге из музея, Виталий с радостью и гордостью думал: «Васька Резаный — это версия! Уж он просто так в музей не придет. По этой версии только поработать. Это вам, товарищ Цветков, не семейство дипломата, как ни странно, все замкнулось на них», — заключил он, вспомнив вчерашнее совещание у Цветкова.
Виталий бурей ворвался в кабинет Цветкова. Тот лишь взглянул на него, оторвавшись от какой-то бумаги, и, не дав Виталию раскрыть рот, приказал:
— Позови сначала Откаленко.
Через полчаса решение было принято. Васькой надлежало заняться вплотную. И заняться в основном предстояло Виталию.
Придя к себе в комнату, Виталий плотнее уселся за стол, достал тощую папку и, опершись на нее локтями, принялся обдумывать создавшуюся ситуацию. Итак, Васька… В первую очередь и только Васька… Что же знал об этом парне Виталий?
Знал, прямо скажем, не мало. Прежде всего семья. Отец, мать… Отец — шофер, знающий, уважаемый, непьющий. На работе — самые лучшие отзывы, по дому — тоже. Мать — чертежница, в проектной организации, тихая, скромная женщина. Словом, семья рабочая, трудовая. С этой стороны плохого влияния быть не может.
Ну, а что известно о самом Ваське? Да в общем все самое главное. Виталий, не раскрывая папки, вспоминал, что там имелось о Ваське. Его порезали в драке. С тех пор и кличка пошла — Резаный. Парень отчаянный, упрямый, волевой. Он сколотил компанию и жестоко отомстил обидчикам. В ход тогда опять пошли ножи. И после этого суд, колония. Парень недавно вышел оттуда. Васькины друзья? С ними у Виталия дело обстояло неважно. Он знал только одного. Зовут Олег. А фамилия… Как же его фамилия?
Виталий раскрыл папку и принялся медленно перебирать бумаги, пробегая их глазами. И неожиданно запнулся на одной. Черт возьми! Как же он раньше не обратил на это внимания? Ваську зовут Василий Анатольевич, а отца — Сергей Трофимович! Значит, не родной у Васьки отец? А где же родной?..
Виталий сделал себе пометку и продолжал просматривать бумаги. Как же фамилия Васькиного друга, где он живет? Наконец он нашел то, что искал. Но сбоку на том же листе была записана и другая фамилия — Сахаров Виктор. Кто это? Виталий не без труда вспомнил этого парня, и тогда еще одна пометка появилась в записной книжке…
Через два часа был составлен план работы по новой версии. Цветков, хмурясь, проглядел его и утвердил. А напоследок сказал:
— Времени тебе на все два дня. Понятно? Не считая сегодняшнего. Прямо сейчас туда двигай. И с Васькой аккуратно, смотри. Не замкни. Ты его хоть раз в глаза видел?
— Как же! Толковали однажды. Черт, а не парень, — Виталий вздохнул. — Во дворе у них был. Зараза, а не двор.
Цветков неодобрительно глянул на него и спросил сухо:
— Может, тебе и план этот уже ни к чему? Может, ты уже все знаешь?
Виталий, скрывая смущение, с напускной беспечностью ответил:
— Без плана мы никуда, Федор Кузьмич. Хозяйство, как известно, у нас все насквозь плановое. — И уже другим тоном добавил: — Но там меня никто не знает. Ни одна душа.
На что Цветков сухо ответил:
— Ладно. Ступай и трудись. И помни: Васька как и всякий другой, живой человек. Не только факты, но и струны ищи, за которые ухватиться можно.
Виталий ушел от Цветкова с обычным чувством какого-то строптивого уважения к этому человеку.
В комнате за вторым столом сидел Откаленко и что-то сосредоточенно обдумывал, склонившись над листом бумаги.
— Все-таки Федор Кузьмич — это голова, — убежденно объявил Виталий.
— Бриан — тоже голова, — рассеянно, как давно заученное, проговорил Откаленко, не отрывая глаз от бумаги.
— А ты бы ему палец в рот положил?
Начиналась их обычная игра «в Ильфа и Петрова». Афористичные цитаты из их книг, обращенные на дела угрозыска, складывались порой в необычайно смешные диалоги.
Но сейчас обоим было не до игры.
Виталий запер свой стол и направился было к двери, но остановился и нерешительно сказал:
— Между прочим, автомобиль не роскошь, а средство передвижения. Позвони, а? Хотя бы «газик», на пятнадцать минут?
Откаленко, не поднимая головы, буркнул:
— Лучше пей кефир.
Виталий демонстративно вздохнул и вышел.
Первым пунктом в его плане был визит в штаб народной дружины. Уж там-то Ваську, наверное, знали как облупленного.
Он шагал по сумеречным улицам, обдумывая, с чего начать разговор о Ваське в штабе. Интересно, сколько раз приводили его туда «по факту хулиганства», как пишут в протоколах. Факты… Внезапно Виталий вспомнил напутственные слова Цветкова, и в душе появилось какое-то смутное недовольство. Факты, факты… А что, если?..
Виталий остановился и после секунды колебаний решительно свернул за угол. «Ладно. Штаб не убежит», — подумал он.
Во двор дома, где жил Васька, он зашел, когда уже порядком стемнело. В палисаднике на ближайшей к воротам скамейке Виталий увидел двоих. Около плотного человека в кепке притулилась хрупкая детская фигурка. Лиц нельзя было разобрать. В глубине двора под деревом вокруг дощатого стола сидели люди. Оттуда неслись возбужденные голоса и отчаянный стук костяшек, «Ну, лето началось, — подумал Виталий. — Это признак поточнее прилета грачей. Те еще иногда запаздывают».