Извращенная Гордость (ЛП)

 У меня кружилась голова, я не могла отодвинуться, вообще не могла двигаться. Наконец, Римо отпустил меня. Я отчаянно втянула воздух, голова кружилась, тело покалывало с головы до ног.
 Римо вздохнул.
 — Это, Ангел, был поцелуй. Это единственный поцелуй, который ты когда-либо получишь от меня, и этот поцелуй ты будешь использовать, чтобы измерить каждый последующий поцелуй.
 Дрожа, я отшатнулась от Римо.
 — Что ты наделал? — я запнулась.
 Я прижала дрожащие пальцы к губам, ужас обрушился на меня, как молния. Это должно было быть привилегией Данило. Мой первый поцелуй.
 Римо взял его.
  Нет. 
 Я отдала его.
 Римо сердито покачал головой.
 — Я порезал тебя своим ножом, и ты не проронила ни слезинки, но поцелуй заставляет тебя плакать?
 Я отвернулась, пытаясь взять себя в руки. Всю свою жизнь я была воспитана, чтобы быть идеальной женой, чтобы подарить себя мужу. И вот так я позволила Римо украсть часть моего подарка. На мгновение мне захотелось зарыдать. Потом я почувствовала тепло Римо на своей спине, не касаясь, но задерживаясь между нами.
 — Ты боишься гнева Данило, если он узнает, что его Ангел прячет несколько черных перьев под сияющим белым оперением?
 Я оглянулась через плечо на его поразительное лицо.
 — Ты ничего не знаешь ни о Данило, ни обо мне.
 — Я знаю твою слабость и знаю его.
 Я снова повернулась к нему.
 — У тебя тоже есть слабость, и в один прекрасный день твои враги используют ее против тебя с той же жестокостью, что и ты.
 — Может быть, — проворчал он. — Возможно, они восстанут после того, как я сожгу их гордость, но не все созданы, чтобы восстать из пепла.
 Я усмехнулась.
 — Ты говоришь, как мученик. Что ты знаешь о сжигании?
 Римо ничего не сказал, только посмотрел на меня с жестоким намерением, с тем же выражением, которое я видела, когда он порезал меня. Мой взгляд метнулся к ране на руке, и Римо проследил за ним. Кирпич за кирпичом я разрушала стену, которую Римо не собирался опускать.
 Римо схватил меня за руку и повел к особняку. Я ничего не сказала, даже не посмотрела в его сторону. Я знала, когда отступать, знала, когда сдаваться, потому что эта битва только началась.
• ── ✾ ── •
 Оставшись одна в своей комнате, я направилась в ванную и плеснула холодной водой в лицо, чтобы прояснить голову. Подняв глаза, я съежилась от состояния своих губ. Красные и опухшие.
 Я все еще чувствовала прикосновение Римо, все еще ощущала его вкус. Как я могла позволить этому случиться? Я должна была оттолкнуть его, но не сделала этого. Римо остановился. Я не только позволила ему украсть мой первый поцелуй, я наслаждалась им извращенным, всепоглощающим способом.
 Я вернулась в спальню и опустилась на кровать, глядя на темный балдахин. Что-то в Римо ошеломило меня. У него был способ втянуть меня в это. Я подняла руку, чтобы посмотреть на рану. Она все еще чувствовалась болезненной, но казалась заживала. Он не только позволил мне заглянуть под жестокую маску Римо, но и послужил напоминанием о том, кем он был: монстром.
 Один поцелуй ничего не изменит. Я не могла позволить его манипуляциям добраться до меня. Римо был Капо. Он знал, как заставить людей действовать так, как ему хотелось.
 Я закрыла лицо ладонями, делая глубокие, успокаивающие вдохи. Мне хотелось поговорить с Сэмюэлем, увидеть его лицо, оказаться в его объятиях. Без него я чувствовала себя потерянной. Он что-нибудь придумает.
 Мой желудок сжался при мысли о брате. Если бы Сэмюэль узнал, что я позволила Римо поцеловать себя, даже пальцем не пошевелила, чтобы оттолкнуть его, что бы тогда подумал обо мне мой брат? А как же Данило? Он был моим женихом. Этот поцелуй был обещан ему.
 Сэмюэль оставался в центре моего внимания. Он был человеком, о котором я действительно заботилась. И моя семья. Боже, моя семья. Мне хотелось, чтобы они никогда не узнали о поцелуе, но я чувствовала, что Римо расскажет им все.
РИМО
 Гребаный поцелуй, когда я хотел гораздо большего. Но поцелуй Серафины был как первый удар от крэка. Это подсаживает тебя с самого первого вкуса. Я хотел поцеловать ее снова, хотел украсть каждую частичку ее невинности.
 Звук шагов заставил меня поднять голову. Нино направился ко мне и опустился на диван напротив. Он оценивал меня так, как оценивал всегда.
 — Что случилось?
 — Попробовал Серафину.
 Нино кивнул, задумчиво прищурившись.
 — Ты поцеловал ее?
 — Да, но это будет не последний раз, когда я попробую ее на вкус.
 — Как она отреагировала?
 — Она не сопротивлялась, если ты об этом, — тихо сказал я.
 Он нахмурился.
 — Я пришел не для того, чтобы говорить с тобой о Серафине. Очевидно, ты не позволишь мне урезонить тебя.
 — Тогда о чем ты хочешь со мной поговорить?
 — Думаю, нам следует поговорить с Адамо. Завтра его день, поэтому я хочу убедиться, что он на той же странице, что и мы.
 Я кивнул.
 — Наверное, это к лучшему. Где он?
 Поскольку он не играл в свои игры, он мог только дуться или дрочить наверху. Вероятно, последнее, учитывая, что он не получил никаких действий.
 — У меня есть кое-что, чтобы подсластить ему сделку, — сказал я.
 Нино поднял брови.
 — Только не говори, что ты купил ему машину.
 Я усмехнулся.
 — Ему исполняется четырнадцать, так почему бы и нет? Я устал от того, что он разбивает мои машины. Может быть, он будет более бережно относиться к своему имуществу.
 — В Неваде законный возраст водителя пятнадцать лет.
 — А наркотики и убийства противозаконны. К чему ты клонишь?
 — Он погибнет в одной из наших гонок, — протянул Нино. — Ты собираешься обсудить с ним проблему наркотиков?
 — Обязательно. Почему бы тебе не позвать его? Мы возьмем его на тест-драйв и поговорим с ним.
 — Кто будет присматривать за Киарой и Серафиной? Савио снова отправился на встречу с Диего.
 — Я позвоню Фабиано, пока ты найдешь нашего младшего брата.
 Нино встал и исчез, а я быстро набрал номер Фабиано.
 — Римо, что тебе нужно? Я занят с этим засранцем Мейсоном.
 — Сделай это быстро. Мне нужно, чтобы ты присмотрел за Серафиной и Киарой, а мы с Нино поговорим с Адамо.
 — О завтрашнем дне, я полагаю, — сказал Фабиано. Я слышал, как на заднем плане плачет мужчина.
 — Да. Будь здесь как можно быстрее.
 — Пятнадцать минут.
 Фабиано повесил трубку. Наверху послышался шум. Адамо топал ногами, а Нино спокойно с ним говорил.
 Я встал и пошел в прихожую, схватив ключи от первой машины Адамо. На лестнице появился Нино с неодобрительным выражением лица. Адамо следовал за ним с хмурым выражением на своем детском личике. Нино остановился рядом со мной, и я видел, что его не впечатлили выходки Адамо, поэтому он поднялся наверх, а я нет. Сорваться на нем сегодня не поможет делу.
 Адамо остановился на последней ступеньке, скрестив руки на груди.
 — Чего ты хочешь? Я занят.
 — Спокойно, — прошептал мне Нино. После совместных тренировок я думал, что мы с Адамо пришли к своему роду перемирию. Очевидно, он снова передумал.
 Я схватил его за рубашку и притянул к себе. Я дал ему поблажку, потому что он был ребенком, но мое терпение имело свои пределы.
 — Почему бы тебе не стереть эту хандру с лица, малыш, или я предоставлю тебе причину, чтобы это сделать.
 Он выпятил подбородок.
 — Сделай это. Тогда завтра у меня будет еще одна причина отказаться от татуировки.
 — Адамо, — предупредил Нино.
 Мои пальцы сжались, и я долго и пристально смотрел ему в глаза.
 — Ты думаешь, что сможешь выжить сам?
 — У меня есть друзья, — пробормотал он.
 — Друзья, которые держат тебя рядом, потому что ты даешь им травку и крэк бесплатно. Им плевать на тебя. Если ты не сможешь обеспечить их бесплатными наркотиками, они бросят тебя, — прорычал я.
 Адамо побледнел.