Извращенная Гордость (ЛП)

 — Звучит разумно.
 Губы Римо дрогнули.
 — Рад, что ты так думаешь.
 — Что ты потребовал от моего дяди за мою свободу? — я спросила его через некоторое время.
 — Миннеаполис.
 Я резко остановилась.
 — Это смешно. Мой дядя не отдаст тебе ни кусочка своей территории. Даже мой отец не отдал бы свой город, чтобы спасти меня.
 Улыбка Римо потемнела.
 — Думаю, твой отец с радостью отдал бы мне свой город, если бы это зависело от него.
 Я сглотнула. Я не хотела думать о своей семье. Не тогда, когда Римо пристально наблюдал за мной. Я достаточно плакала перед ним вчера.
 — Ты же знаешь, Данте не удовлетворит твоих требований. — Римо кивнул. — Тогда зачем их выдвигать?
 — Это игра в шахматы, Ангел, как ты и сказала. Мне нужно расставить свои фигуры, прежде чем я нанесу удар.
 Голос Римо звучал так самоуверенно, что я забеспокоилась: а вдруг он действительно победит?
 Я отвернулась от него и пошла дальше.
 — Я удивлена, что Лука Витьелло согласился с твоим планом. Раньше я думала, что семья благородна, но теперь они, очевидно, опустились так же низко, как Каморра.
 Римо тронул меня за плечо и остановил.
 — Скажи мне, Серафина, какая разница между браком по договоренности с Данило и тем, чтобы быть моей пленницей?
 Я недоверчиво уставилась на него, но прежде чем успела ответить, он снова заговорил.
 — Ты не выбирала Данило. Ты будешь отдана ему, как невольная пленница, и кольцо на твоем пальце будет твоими оковами, а брак твоей клеткой.
 В его темных глазах светился триумф, как будто я не могла спорить. Мой взгляд метнулся к кольцу на пальце. В его взгляде не было прежней гордости и возбуждения.
 — Тебе придется сдаться его телу, хочешь ты этого или нет, и твое тело и душа в его власти. Скажи мне еще раз, чем твой брак отличается от того, чтобы быть моей пленницей?
 Римо наклонился, не сводя с меня глаз, и я не отступила. Его губы коснулись моего подбородка, затем щеки и, наконец, рта.
 — Твое " нет " ничего не значит в браке. Ты называешь это свободой?
 Сжав губы, я уставилась на него, слишком гордая, чтобы признать, что его слова имели смысл. У Римо был способ все переделывать так, как он хотел, пока ты не поверишь, что это правда.
 — Ты когда-нибудь фантазировала о Данило? Ты хочешь его?
 Я сверкнула глазами.
 — Это не твое дело.
 Римо покачал головой и погладил меня по шее, потом по ключице.
 — Ты не фантазировала. Твой разум сказал ему "да", и ты надеялась, что твое тело последует за ним. — его пальцы на моей коже мешали мне думать, но я не хотела доставлять ему удовольствие, отстраняясь. — Интересно, сколько времени потребуется твоему разуму, чтобы сказать мне "Да", потому что твое тело кричало " Да " с самого первого момента.
 Я вырвалась от него.
 — Ты сумасшедший. Ни мое тело, ни мой разум не говорят " Да " ни одной части тебя, Римо. Я думаю, что быть бесспорным правителем Лас-Вегаса сделало тебя манией величия.
 От темных глаз Римо у меня по спине снова пробежала дрожь, и я зашагала прочь, убегая не столько от его ужасающего выражения, сколько от тяжести правды. Несмотря на мою ненависть к Капо Каморры, его поцелуи и близость сеяли во мне хаос.
 Я подозревала, что это из-за моего плена, одной из форм Стокгольмского синдрома. Я старалась держаться на расстоянии, пока Римо вел меня в мою комнату, и он больше не пытался прикоснуться ко мне. Прежде чем он запер меня, я спросила.
 — Чего ты действительно хочешь, Римо?
 Он смотрел на меня с тревожащим напряжением.
 — Ты знаешь, чего я хочу.
 — Тело и душу, — пробормотала я.
 Уголок его рта приподнялся.
 — Тело и душу.
 Он закрыл дверь и я осталась с вихрем мыслей в голове. Мне нужно было найти способ сбежать. Возможно, моя семья уже планировала какое-то безумное спасение. Сэмюэль, конечно планировал. Если не открыто, то определенно в голове. Никто не выживет после нападения на территорию Каморры. И я не обманывала себя, думая, что Римо освободит меня в ближайшее время. Он выдвигал требования, но не хотел их выполнять. Пока.
РИМО
 Как и обещал, я зашел за Серафиной в семь, чтобы она могла побегать со мной. Обычно я предпочитал утреннюю пробежку в одиночестве, но не мог устоять перед ее присутствием.
 Серафина надела шорты, футболку и кроссовки. Она тихо прошла за мной через дом, но остановилась, когда я повел ее к подъездной дорожке.
 — Куда мы идем?
 — Мы собираемся побегать, как я и сказал. Ты думаешь, я делаю вокруг сада?
 Я открыл для нее дверцу своего внедорожника Бугатти, и она села, не сказав больше ни слова. Я сел за руль и поехал по подъездной дорожке, чувствуя на себе ее взгляд. Я наслаждался ее замешательством.
 Я вывел нас на тропу в соседнем каньоне, где я бегал раньше. Скоро станет слишком жарко, но ранним утром температура была идеальной для бега.
 Серафина вышла вслед за мной из машины и оглядела гравийную стоянку. Мы были единственными людьми вокруг. Ее глаза были оценивающими и внимательными. Она что-нибудь предпримет, и я должен признать, что не могу дождаться этого.
 Мы немного побегали рядом, прежде чем она заговорила.
 — Ты не боишься, что я сбегу?
 — Я поймал тебя однажды.
 — Я была в подвенечном платье, поэтому двигалась слишком медленно.
 — Я всегда буду ловить тебя, Ангел.
 После тридцати минут, мы остановились, чтобы попить и немного отдохнуть. Я видел, что Серафина осматривает местность. Сделав большой глоток воды, я наблюдал, как она опустилась на корточки и снова зашнуровала кроссовки. Когда она выпрямилась, я понял по напряжению в ее руках и ногах, что она собирается что-то сделать.
 Она швырнула песок мне в лицо и даже умудрилась засыпать им глаза. Сквозь расплывчатое зрение я видел, как она умчалась. Посмеиваясь, несмотря на горящие глаза, я бросился в погоню. Мне приходилось иметь дело и с худшим.
 Серафина была быстрее, чем в прошлый раз, и она не осталась на тропе, что было огромным риском с ее стороны. Если она заблудится здесь, то умрет от обезвоживания, прежде чем найдет дорогу к цивилизации. Я набрал скорость. Серафина прыгала, избегая камней, и практически летела над землей. Это было прекрасное зрелище. Гораздо красивее, чем запереть ее в комнате.
 В конце концов, я догнал ее. Ее ноги были намного короче, и она была менее мускулистой. Когда я был достаточно близко, я обнял ее за талию, как в прошлый раз. Мы оба потеряли равновесие от удара и упали. Я приземлился на спину, Серафина сверху.
 Она ударила меня коленом в живот и попыталась вырваться. Прежде чем она успела нанести реальный ущерб, я перевернулся и прижал ее к земле своим весом, ее запястья были подняты над головой.
 — Попалась, — пробормотал я, задыхаясь и обливаясь потом.
 Грудь Серафины тяжело вздымалась, глаза горели негодованием и яростью.
 — Тебе нравится погоня.
 — На самом деле, нет, — сказал я низким голосом, приближая наши губы. — Но с тобой да.
 — Ты знал, что я убегу, — пробормотала она.
 — Конечно. Ты предназначена, чтобы быть свободной. Что заставляет меня задуматься, почему ты позволяешь кому-то вроде Данило держать тебя в клетке.
 Она извивалась подо мной.
 — Отпусти меня.
 — Мне нравится быть на тебе и между твоих гибких ног.
 Я слегка покачал тазом. Она напряглась.
 — Не надо.
 Я слизнул капельку пота с ее горла, прежде чем оттолкнуть ее и встать. Серафина проигнорировала мою протянутую руку и поднялась на ноги. Ее волосы выбились из конского хвоста, и она была покрыта грязью и потом.
 — Я предпочитаю, чтобы ты была такой.
 Она нахмурилась.
 — Грязной?
 — Дикой. Видеть тебя в этом белом злодеянии не может сравнится. Слишком идеально, слишком ухоженно, слишком фальшиво. Держу пари, Данило бы это понравилось.