Фарфоровая принцесса

Бетти медленно повернулась к секретарше в инвалидной коляске и, слабо улыбнувшись, переспросила:
— Мистер Райли?
Эдгар оторвался от стены и не спеша приблизился к ним.
— Я сказал мисс Дрискол, что я ваш… приятель. И она разрешила мне с вами поговорить, хотя я и не записан на прием.
Бетти прищурилась, уловив в его голосе нотки иронии.
— Право же, у меня нет времени, лейте… мистер Райли.
Эдгар взял ее под руку и повел к кабинету.
— Секретарша сказала, что у вас еще двадцать минут до начала следующего занятия, а я займу не больше десяти. — Войдя в кабинет, он закрыл дверь, что весьма огорчило снедаемую любопытством Джуди.
Бетти рывком освободила руку и гневно выпалила:
— Что вы себе позволяете? Явились без приглашения, обманули секретаршу, вломились в кабинет?
Райли молча глядел на нее. Когда она вышла в приемную, он сначала вообще ее не узнал. Деловая женщина превратилась в цыганку. Бетти была в алой блузке и яркой цветастой юбке, с распущенными волосами и висячими серьгами. Удивительно, как наряд изменил ее внешность! Пожалуй, в цыганском наряде она еще красивее и привлекательнее. Отогнав опасные мысли, Эдгар ответил вопросом на вопрос:
— А вы бы предпочли, чтобы я представился вашей секретарше как детектив?
Бетти вспыхнула.
— Я бы предпочла, чтобы вы вообще не приходили. Что вам от меня нужно? Или… Опять кого-то похитили? — От этой мысли у нее подкосились ноги. С тех пор как она сделала заявление, Бетти не видела ни одного сна, чему несказанно радовалась, и теперь почувствовала угрызения совести.
Заметив, как она побледнела, Эдгар тихо скомандовал:
— Сядьте. — И не слишком нежно усадил ее и сел сам. — Никого не похитили. А почему вы спросили? Что, должны были похитить?
— Что вы хотите этим сказать?
— Хотел узнать, видели ли вы еще сны. — И он пожал плечами, но от нее не ускользнул его настороженный взгляд.
— Нет, с тех пор больше не видела. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — У меня такое впечатление, чтобы не слишком мне доверяете. Вряд ли вы пришли ко мне за помощью. Скажите откровенно, зачем вы пришли?
— А давно у вас эта секретарша? — спросил Эдгар.
— Джуди? — растерялась сбитая с толку Бетти. — С самого начала. А почему вы спрашиваете?
— А тот парень в холле? Вы его хорошо знаете?
— Клем Роджер тоже работает здесь с самого начала.
— Вижу, вы не просто работодатель, а живое воплощение принципа равных возможностей.
Глаза Бетти потемнели от гнева.
— Да, Джуди прикована к инвалидной коляске, но это никоим образом не отражается на ее умственных способностях. То же могу сказать и о Клеме, — отрезала она.
— А мне показалось, он несколько заторможен.
— Может, он и не отличается живым умом, но жалоб на него никогда не было. А почему вы спрашиваете: у вас есть на то причины, или вы с предубеждением относитесь к таким людям?
Эдгар с интересом смотрел на свою собеседницу. Конечно же, у него не было предубеждения. Просто ему хотелось узнать истинную Бетти Эджерли. Кажется, он напал на золотую жилу.
— Просто интересно. Захотелось посмотреть, где вы работаете, с кем общаетесь, — не сразу ответил он.
— Похоже, меня проверяют. Мне это не нравится, уважаемый детектив. Что, следствие зашло в тупик, а вы хватаетесь за каждую соломинку?
Райли встал и двинулся по кабинету, разглядывая развешанные на стенах грамоты и дипломы.
— А что вы можете сказать о Джиме Мюррее? — как бы невзначай спросил он.
Причем здесь босс? Бетти начала не на шутку беспокоиться. А вдруг он пришел для того, чтобы поговорить с Джимом и сообщить ему о ее визите в полицию? Да, он дал ей слово, но ее уже обманывали стражи порядка.
— Вы же обещали, что мое участие в деле останется в тайне. Зачем тогда пришли? Хотите нарушить слово?
— В чем вы меня обвиняете, мисс Эджерли? — обиделся Эдгар. — Я задал простой вопрос. Не хотите отвечать, не надо. Запишусь на прием и познакомлюсь с ним лично.
У Бетти был такой вид, что ему даже стало жаль ее. Но он не поддался минутной слабости: его не прошибешь слезами и истерикой. Правда, Бетти вовсе не собиралась рыдать. Она как-то незаметно собралась и совершенно спокойно сказала:
— Думаю, это излишне. Я расскажу все, что вам может быть интересно. Джим Мюррей — блестящий клиницист-психотерапевт. Двенадцать лет проработал в больнице, потом занялся частной практикой. Два года назад пригласил меня, и с тех пор мы работаем вместе. Что еще вы хотели бы узнать?
— Я хотел бы узнать, почему вы так боитесь, что он вдруг узнает о вашем заявлении в полицию.
— А вы напрягите извилины, лейтенант. Джим превыше всего ставит профессиональную этику: ему вряд ли понравится, если он узнает, что его коллега…
— Если он узнает, что его коллега видит во сне то, что случается с другими людьми? — тихо спросил Эдгар. — А кто знает об этом? Кому вы говорили о своем необычном даре?
— Никому, — солгала она. Об этом знает ее мать и их соседи в Нью-Джерси. Бетти предпочитала не вспоминать о том, что там случилось. Именно поэтому они и были вынуждены переехать в Бостон. Мама права: ей надо держать свой дар в секрете, и она до недавнего времени следовала ее совету.
— Но почему? Потому что вам могут не поверить, как не поверил вам я?
— Или сочтут меня психопаткой. Да, лейтенант, я уверена, так и будет! Думаете, это приятно? Предпочитаю молчать.
— Но ведь пришли же вы к нам!
Бетти вскочила и нервно заходила по кабинету.
— Пришла! У меня не было другого выхода. Вы вольны распоряжаться моими сведениями по своему усмотрению. Мне больше нечего вам сказать!
— Но вы считаете, я должен ими воспользоваться, ведь так? Иначе вы бы к нам не пришли. Полагаете, ваши сведения точны?
— Уверена в этом! Ваше предубеждение против столь необычного источника информации понятно, но в таком деле нельзя пренебрегать даже ничтожным шансом. Представьте себе, что, пока вы обрабатываете сведения из традиционных источников, с детьми случилось непоправимое. Вы сможете спокойно жить с этим?!
Из опыта работы Райли знал, что детей похищают по самым невероятным причинам, и, как бы он ни относился к психологам и экстрасенсам, он прекрасно понимал, что следствию катастрофически не хватает информации. У них нет надежных свидетелей преступлений, внятных свидетельских показаний, описаний внешности предполагаемого похитителя. И все же он не намерен идти на поводу у какой-то шизофренички.
— Вы сегодня совсем другая, — заметил он. — Скажите мне, кто вы: цыганка или деловая женщина?
— Я вас не понимаю, — ледяным тоном ответила Бетти.
— Когда вы пришли в участок, вы приоделись, как моя двоюродная бабушка. Не то, что сегодня…
— Ну и что?
— Так какая же настоящая Бетти Эджерли: цыганка или сухарь-профессионал?
— Личность определяется не только одеждой, лейтенант, — наставительно заметила Бетти. — А внутреннее содержание не меняется с каждым новым нарядом. Или у вас в шкафу можно найти энное количество брюк из твида и кожаных курток?
— Боюсь, содержимое моего шкафа смутит вас. Впрочем, если есть желание, добро пожаловать, убедитесь сами.
Бетти не собиралась поддаваться на его провокации. Она не считала нужным объяснять, что носит и почему. Работая с детьми, она часто надевала яркую одежду. Иногда это помогало создать атмосферу доверия. Но детектив, судя по всему, решил, что она меняет внешность, чтобы вводить в заблуждение и маскироваться.
Райли против воли восхищался самообладанием Бетти. Несмотря на все его усилия запугать и смутить ее, она казалась абсолютно спокойной. Впрочем, чему тут удивляться: ведь она же психолог. Пожалуй, он зря теряет время.
— Скажите, а вы подозреваете всех подряд в силу своего характера или по долгу службы? — осведомилась Бетти.
— Весьма полезный навык в моей работе, — уклонился от ответа Эдгар.
— Уверена, лейтенант, в вашей работе не менее полезно знание человеческой натуры, а она многогранна. Тут не обойдешься только черным — белым и плохим — хорошим.