Nebeneinander (СИ)

А потом Ульрих остановился рядом, смерив Берти пренебрежительным взглядом, его рот открылся, и волшебство разрушилось:
— Ты откуда вылезла, картофелина кучерявая?
Берти вспомнил об этом и фыркнул:
— Вот и хорошо. А то я уж думал, мне самому придется брать грех на душу.
Ульрих беспокойно заерзал на месте.
— Шварц, это важный тест, — напомнил он зло.
— Я знаю, — усмехнулся Берти, заложив руки за голову. — От него будет зависеть, пустят тебя на углубленный курс права или нет.
— Отец меня уничтожит, если я не пройду. Отберет байк, заблокирует карточку, — пробормотал Ульрих, и на мгновение, всего на одно, Берти стало его жаль. Таким потерянным Кёниг выглядел.
— Стоило подумать об этом заранее и выучить материал, — заметил Берти и поникшему Ульриху, и себе, чтобы не расклеиться, подпав под его обаяние, и не совершить глупейшую ошибку в жизни. Например, отдать Кёнигу просто так все ответы.
— Как видишь, я этого не сделал, — огрызнулся Ульрих. Наткнувшись на прохладный взгляд Берти, он, видимо, понял, что перегибает, поэтому вновь вкрадчиво зашептал: — Шварц, пожалуйста, я буду должен. Но сейчас дай мне списать… Ну, хочешь, я больше никогда не буду называть тебя «педиком»?
— Верится с трудом, — ехидно заметил Берти.
Он задумался над тем, что бы потребовать от Кёнига. Может, пусть называет его «Ваше Высочество» весь оставшийся год? Или носит за него сумку, как паж? Мысль об Ульрихе, угодливо приплясывающем поблизости, показалась настолько забавной, что Берти не сдержал улыбки. А потом вдруг его осенило.
Нужно заставить Ульриха побывать на месте «педика». Ощутить на себе косые взгляды, слезть с пьедестала и понять, как неприятно тут, внизу, когда сверху на тебя летят одни плевки.
Вот она, гениальная в педагогическом смысле месть.
— Я напишу за тебя твой вариант, — согласился Берти, едва сдерживая ухмылку. — Но ты должен будешь выполнить мои требования.
— Что тебе надо? — оживился Ульрих.
— Ты должен будешь целый месяц притворяться, будто мы с тобой пара, — сформулировал Берти вдумчиво. — Нельзя будет рассказывать никому о том, что это только ради теста. Ни Магнусу, ни Йонасу, вообще никому.
— Пара? — переспросил Ульрих непонимающе.
Спустя секунду лицо его вытянулось от снизошедшего осознания.
— Ты головой поехал? — прошипел он. — Никогда в жизни я до такого не опущусь. Чтобы с тобой… да ни за что.
Берти пожал плечами, сделав вид, будто реакция Ульриха его совсем не тронула.
— Как знаешь, — сказал он прохладно, поймав на себе первый настороженный взгляд профессора Каца. — Мое дело предложить.
Ульрих сидел какое-то время молча, нервно барабаня об пол подошвой ботинка. Потом покосился на Берти и процедил:
— А если я заплачу тебе? Только назови сумму.
— Деньги меня не интересуют, — уперся Берти. На самом деле, он бы больше удивился, согласись Ульрих на его условия, но фантазии, одна краше другой — как недавние дружки Ульриха улюлюкают и отпускают едкие комментарии — не хотели выходить из головы.
— Так и знал, что ты на меня дрочишь, — выплюнул Ульрих тихо.
— Еще чего, — Берти сложил руки на груди. — Просто иначе ты никогда не поймешь, каково это — быть мной.
Ульрих фыркнул и отвернулся к окну.
Они просидели в натянутом молчании еще минут пять, пока Кац не посмотрел на часы и не объявил:
— Поторапливаемся. Время кончается.
Ульрих вновь обернулся, зло сверкнув глазами. Берти показалось, что Кёниг совершил титаническое усилие, давя раздутое эго и гордость, когда выдавил:
— Ладно. Черт. Блядь! Ладно… Будет по-твоему.
— Ты будешь моим парнем… — Берти поправился, смутившись: — То есть, притворяться моим парнем? И никому не расскажешь о сделке?
— Да, — буркнул Ульрих, поглядев на него с нескрываемой ненавистью.
— Давай сюда свой бланк, — сказал Берти, пока тот не передумал.
Руки тряслись от волнения.
Берти только теперь со всей ясностью осознал, на что Ульрих пошел ради теста.
  *
— И он согласился? — Ханна чуть не проглотила сигарету, шлепнувшись задом на скамью. Посмотрела на Берти так, словно у него выросли рога или третий глаз прямо посередине лба. — Серьезно? Ульрих Кёниг сказал, что будет твоим парнем?
— Будет притворяться моим парнем, — поправил Берти с нажимом и опасливо оглянулся по сторонам. В небольшом закутке, отведенном для курильщиков, никого больше не ошивалось — все в основном толпились у крыльца, постепенно расходясь, кто к автобусной остановке, а кто к парковке. Байк Ульриха все еще торчал на тротуаре, а значит, он не удрал сразу после занятий. — И не ори так. Никто не должен знать, что это сделка. Иначе потеряется весь смысл.
— Какой смысл? — Ханна закашлялась на новой затяжке. — Ты заполучил самого завидного парня в универе и будешь целый месяц наслаждаться нежным воркованием и поцелуями под завистливые взгляды девчонок — такой смысл?
— Нет, — поморщился Берти. — Терапевтический. Ульрих должен побывать в моей шкуре.
Почему-то до слов Ханны ему в голову не приходило, что с Кёнигом придется целоваться и контактировать ближе, чем когда-либо. Мысль оказалась на редкость смущающей. А ведь Берти теперь тоже участник обоюдной авантюры.
Ханна приподняла брови.
Светлые, они почти сливались с ее бледным лицом.
— Если Ульрих где и побывает, так это в тебе, — заметила она ехидно.
— Ханна! — шикнул на нее Берти. — До этого не дойдет, это же игра на публику… Просто… Мы просто…
— Шварц.
Берти резко обернулся, столкнувшись взглядом с Ульрихом.
Кёниг выглядел так, словно в курилку его притащили силком, предварительно связав и заткнув рот кляпом. Напряженный донельзя и злой, он всем своим видом демонстрировал, что думал об идеях Берти.
«Может, сказать, что это была шутка?» — пронеслась в голове трусливая мысль, но Берти тотчас от нее отмахнулся. Если действовать, то решительно и до конца.
— Она знает? — Ульрих кивнул в сторону Ханны.
— Да.
— Отлично, — Ульрих выдохнул. Кажется, его немного приободрило, что хоть кому-то Берти рассказал о сделке. Кёниг развернулся. — Я пошел, неудачники.
— Не так быстро, — отозвался Берти, нахмурившись. — Ты должен не избегать меня, а притворяться моим парнем.
Ульрих обернулся на него с усмешкой.
— Воплощаешь свои влажные фантазии? — поддел он.
— Думай, что хочешь, — с достоинством ответил Берти, вздернув подбородок и даже чуть приподнявшись на мысках. Это не помогло — ростом он все равно не дотягивал до Ульриха. — Но уговор есть уговор.
— И что я должен сделать? — огрызнулся Кёниг. — Пронести тебя на руках по всему двору?
— Можешь просто… — голова соображала медленно, и Берти обернулся с отчаянием на Ханну, ища подсказки.
— Проводить его домой, — предложила та, отняв сигарету от губ.
Ульрих скривился, как если бы Ханна предложила ему подвезти домой радиоактивные отходы, а Берти удовлетворенно кивнул.
— Да. Проводи меня домой.
— Окей, — Ульрих раздраженно мотнул головой. — Поехали, Шварц.
— Не зови меня по фамилии, парни так не делают, — осмелел Берти. Правда, взбешенный взгляд Ульриха чуть поумерил его пыл. — И куда поехали?
— Ты тупой? — фыркнул Ульрих. — Тебя до дома подвозить.
— Ты… предлагаешь мне сесть на мотоцикл? — округлил глаза Берти. В его планы не входила поездка на адской колеснице — по-другому байк Кёнига, на котором тот разгонялся до немыслимых скоростей, Шварц бы не назвал.
— А ты предлагаешь тащиться пешком? — Ульрих начинал выходить из себя по-настоящему, и Берти уже тридцать раз пожалел, что добровольно подписался на это. — Давай, Шварц, не ломайся. Это всего лишь байк. Доедем в два счета. Куда тебе? Грюнд Штрассе?
Берти удивился, как точно Ульрих знал адрес, но не стал спрашивать, откуда.
— Да.
— Тогда поехали. Пешком, а уж тем более на автобусе, я туда не попрусь, — Ульрих кивнул Берти, чтобы шел за ним, и направился в сторону припаркованного байка.