Богиня не может ошибаться (СИ)

Почему он так себя вел, он объяснить не мог, просто все в его душе восставало и против этого брака, и против жены, что ему навязали.
А брачная ночь? Он без содрогания и думать не мог, вспоминая тот единственный раз близости со своею женой. Он гнал всеми силами то воспоминание, когда он, пришел к ней в спальню. Сначала Ингор, как мог, оттягивал момент, когда ему по традиции, соблюдая все необходимые условности, пришлось идти в опочивальню, приготовленную для их первой брачной ночи. По дороге к этой комнате, его сопровождала целая вереница людей. И это было невыносимо. Его, словно быка, вели на случку, и это сравнение, постоянно крутилось в голове, вызывая дикое отвращение к будущему процессу. Росета сидела на кровати, судорожно тиская атласное покрывало, и со страхом смотрела на него. Он присел рядом, она сжалась еще сильнее. Он мельком оглядел ее. Во время обряда волосы Росеты были убраны в красивую прическу, перевитую нитями жемчуга, теперь же ее волосы падали свободно, прикрывая обнаженную спину. Тоненькие бретельки нижней сорочки, открывали его взору худые ключицы и… и больше ничего. Большой грудью Росета явно не могла похвастаться. Ингор тоскливо оглядел это испуганное, зажатой, худое создание, не вызывающее у него ни малейшего сексуального интереса. Он просто не знал, что с ней делать. Все многочисленные любовницы, побывавшие в его постели, сами добивались его любви. Ингор обожал женщин опытных, знающих толк в любовных играх. Невинных дев, терпеть не мог, искренне не понимая, почему остальные мужчины, так жаждут заполучить в постель неумелую неопытную девицу, наподобие той, что сейчас сидела рядом с ним.
И тогда он понял, что если хорошо не напьется, то не сможет выполнить супружеский долг, опозорив себя, как мужчину на веки вечные. В его спальне, была бутылка старого арлентийского вина столетней выдержки, Ингор решительно пошел в свою комнату, прямо из горлышка сделал несколько торопливых глотков. Потом подождал, когда вино разгорячит кровь и затуманит сознание, сделал еще пять глотков, и только тогда пошатывающей походкой, снова направился в комнату к жене.
Она уже лежала на кровати, ожидая его. Это почему-то вызвало у него нездоровый смех. Он сел на кровать и стал стаскивать сапоги, пошатнулся, завалился на кровать. Ее взгляд полный ужаса, взбесил его, быстро сбросил одежду, он отбросил в сторону покрывало и навалился на жену.
Ингор попробовал ее поцеловать, но она отпрянула в сторону, тогда он, больше не церемонясь, придавил ее к кровати и коленом раздвинул ей ноги. Она судорожно дернулась и даже попыталась его оттолкнуть, это слабое сопротивление, оказалось последней каплей, еще удерживающей его в образе культурного человека, дальше он вел себя, как последняя скотина, грубая и жестокая. К счастью, для Росеты, все закончилось очень быстро. Ингор встал с кровати, собрал свои вещи, и, не обращая внимания на жену, ушел в свои комнаты.
Глава 4
Ингор страдал. Ему было стыдно за свое поведение в эту первую брачную ночь. Очень стыдно. Но он никогда не признавался в своих ошибках, и чтобы как-то обелить себя, в том кошмаре, что случился между ними, он стал обвинять… Росету. Мол если бы она была хоть чуточку ласковее, хоть чуточку не так холодна с ним, то и он в ответ одарил бы ее лаской и нежностью. Он так уверовал в свою собственную теорию, успокоив и заморозив свою совесть, что почти перестал об этом думать. Но совесть она такая коварная, нет, нет да колола его, причем, больно колола своими иголками. И тогда Ингор мучился угрызениями, а поскольку из-за своего характера он физически не мог страдать в одиночестве, поэтому за "компанию" он заставлял страдать и свою жену — источника всех своих негативных эмоций.
Росета терпела. Терпела все: и насмешки, и невнимание, и полное пренебрежение. Какой-то дурак ей когда-то сказал, что добротой, терпением, лаской, уступчивостью можно растопить даже самое ледяное сердце, а самое главное вызвать в этом сердце взаимную любовь. Вот он и старалась. Стараясь изо всех сил, но с каждым днем, наоборот, становилось все хуже и хуже. Ее терпение он считал слабостью и старательно "вытирал об нее ноги", с каждым днем все более и более пренебрежительно обращаясь с ней. Ее мягкость в ответ на его грубость считал трусостью, от этого еще больше ее презирая, ее спокойствие считал толстокожестью, считая, что она обделена эмоциями, поскольку никогда не выказывала их.
Ее спокойствие взорвалось в тот момент, когда она увидела мужа, занимающегося любовью с фавориткой, прямо на глазах Росеты. До этого она искренне считала, что ее муж только флиртует с женщинами, что окружали его, никогда не переходя грань дозволенного. То, что тогда Росета увидела в спальне… Нет, она не могла даже думать, даже вспоминать об этом.
Вернувшись во дворец, Росета не испытывала ни счастья, ни радости, ей было плохо, очень плохо. И часто длинными, бессонными ночами, она вспоминала, как же ее угораздило так сильно влюбиться в Ингора. А случилось это еще за два года до их свадьбы.
…Королевство, принцессой которого родилась Росета — было уникальным. Совсем небольшое, можно сказать крошечное, оно было зажато со всех сторон высокими горами, оставляющими совсем мало участочков, где можно было хоть что-то выращивать. Такое месторасположение королевства имело свои и хорошие, и плохие стороны. Хорошим было то, что никаких набегов соседей, никаких войн у них не было лет пятьсот. Плохо было то, что купеческие караваны так редко к ним добирались, что они были почти полностью отрезаны от окружающего мира. У них был один выход: научится строить пространственные Порталы, отказавшись от одноразовых очень дорогостоящих амулетов переноса. Пятьсот лет мира позволили сберечь в библиотеки, все накопленные знания, они допустили в свою библиотеку магов, в обмен на помощь в постройке Портала. Оказалось, что место, где располагалось королевство — просто уникально. Не требовалось даже какой-то дополнительной магической подпитки, чтобы Портал работал бесперебойно. Этот самый первый Портал, был построен еще задолго до рождения не только Росеты, но даже ее деда. За прошедшие годы таких порталов создали уже больше сотни. Все горы были исперщлены дырами-проходами в другие земли. Со временем королевство отца Росеты, стало эдаким перевалочным пунктом, через который можно было добраться в любую точку земли, где имелись порталы.
Пра-пра-прадед Росеты был мудрым политиком и дальновидным человеком. Он организовал несколько экспедиций в дальние неосвоенные земли и установил там порталы, таким образом, присовокупив огромные площади к своему королевству, добраться в которые можно было только через контролируемый им портал. Вот эти-то территории и были житницей, снабжавшей королевство продовольствием, но со временем пришлось части этих земель лишиться, поскольку все принцы, словно сговорившись, требовали эти куски земли в качестве приданого будущих жен. И короли уступали. Потому что неизвестно по какой причине, но у каждого из прадедов Росеты рождалось по множеству дочек и всегда один единственный сын. Отец Росеты был последним мужчиной в роду, и он изменил традициям, поскольку удосужился родить всего одного ребенка, да и ту — девочку.
Росета была любимым, нет, обожаемым ребенком. Возможно потому, что родилась раньше срока, и была настолько крошечной и болезненной, что королевские маги с ног сбились, пытаясь удержать ее душу в столь тщедушном теле. Мать Росеты умерла родами, Росету же, смогли спасти лишь невероятными усилиями. Она росла настолько слабенькой, значительно отставая от других детей в физическом развитии, что казалась младше своего возраста. Возможно физическое недомогание, возможно, она была умна от природы, но только, Росета была не по годам серьезна, вдумчива, наблюдательна и рассудительна. Ее любимым местом для игр был отцовский кабинет. Она тихонько играла, писала или рисовала в углу, когда ее отец принимал министров, обсуждая с ними государственные дела.
Когда она стала постарше, ее начали учить кататься верхом. Росета страстно полюбила и лошадей, и такие прогулки. Очень скоро болезненная худоба и хрупкость, сменились просто худобой. Росета уже не вызывала жалости своим внешним видом, как было до этого. Она окрепла, стала здоровее, но, к сожалению все также выглядела значительно моложе своих одногодок.