Наслѣдство (СИ)

Вдова не договорила — юноша коснулся ее щеки.
— Разрешите мне быть рядом, и вас никто никогда не ударит.
Катя попробовала отодвинуться, но оказалось, что она и так сидит на краю дивана.
— Вы меня пугаете, — призналась девушка, отклоняя голову. Пальцы собеседника в результате этого маневра соскользнули со щеки на ее шею. Мережская бы встала — но Талькин все еще сжимал ее руку своей.
— Это какие-то новые методы ведения допроса? Я что-то пропустил из законов и положений последних лет?
Инкнесса облегченно выдохнула. Однако к ее удивлению, секретарь только сильнее впился пальцами в ее кисть.
Михаил холодным голосом заметил:
— Впрочем, возможно, я зря зашел.
Екатерина так перепугалась, что он сейчас их покинет, что выкрикнула:
— Не уходите! Пожалуйста!
Ее отчаянная мольба остановила юриста у двери. Он развернулся и быстрым шагом подошел к дивану.
— Талькин? Что вы себе позволяете?
Юрий отпустил ее руки. Мережская встала, не желая сидеть с гостем в такой близости, и оказалась стоящей вплотную к Михаилу. Тот тут же приобнял ее одной рукой, не давая ей рухнуть обратно на диван.
— Возможно, вам уже пора?
Помощник следователя встал.
— Инкнесса, простите мне мою горячность, если сможете. Возможно, я не совсем правильно расценил вашу реплику про «больше нравитесь», сказанную не столь давно, и сделал неверный вывод о том, что мне… позволено надеяться… и… Не думайте, что данные мною обещания были пустыми словами. Вынужден с вами попрощаться. Светлой стороны, господа.
Михаил промолчал. Екатерина кивнула на прощание.
Гость, бросив ревнивый взгляд на стоявших вплотную друг к другу людей, покинул комнату.
Когда дверь за ним захлопнулась, Михаил особенно остро ощутил чужое дыхание на своей шее. А Катя — тепло от мужской руки на своей талии.
— Спасибо, — прошептала едва слышно вдова, и Климскому вдруг захотелось податься чуть вперед и… 
В задумчивости он провел рукой по ее спине… 
Катя вздрогнула, отпрянула и рухнула на диван. Сердце ее бешено колотилось.
Михаил, опомнившись, сделал шаг назад.
— Я вас напугал?
— Нет, — инкнесса сосредоточенно разгладила подол юбки. Климский узрел наконец лежащий на столе букет.
— Приказать выбросить?
— Зачем? — удивилась Екатерина и смущенно добавила: — Они красивые.
Мужчина нахмурился.
— Вы собираетесь поощрять этого юношу?
— Нет! Но… цветы причем? Жалко же. Мне таких букетов никогда не дарили.
Климский недоброжелательно осмотрел букет. Тот действительно был собран с большим вкусом.
— А какие дарили?
— Никакие.
Она сообщила это словно нечто само собой разумеющееся.
— Еще подарят.
— Не надо! — почти испуганно воскликнула вдова.
— Почему?
Мережская о чем-то задумалась, а потом неопределенно ответила:
— Просто не надо, и все.
— Екатерина, а если бы… ну, допустим… я подарил бы вам цветы. Вы бы то же отказались?
— Нет. Наверное… 
— Крайне неоднозначный ответ.
— Может быть.
Климский раздосадовано стукнул ладонью по столу. Катерина вздрогнула. Мужчина это заметил и грустно спросил:
— Вы меня боитесь? Или до сих пор мне не доверяете?
— Неправда! — инкнесса встала. — Я всегда считала вас человеком благородным и честным!
— Но букет от меня не взяли бы? Хотя от этого следственного хлыща приняли его запросто!
— Да сдались вам эти цветы! Никогда бы не подумала, что вы такой въедливый!
— Вы тоже далеки от идеала!
— У каждого, знаете ли, свой идеал! А вообще… выкидывайте, — Екатерина обиженно отвернулась. Михаил сразу остыл.
— Ну, если вы так хотите, могу даже вазу принести, — пошел он на попятную.
— Как вам будет угодно.
Климский сел рядом с девушкой.
— Катя…  — он положил ладонь ей на плечо. — То есть, Екатерина… 
Она обернулась. Он замолк.
Вязкая беспокойная тишина воцарилась в комнате.
— Почему-то у меня сейчас такое ощущение, — прошептала задумчиво вдова, — что я нарушаю закон… 
Ладонь мужчина перекочевала с плеча ей на колени и сжала ее пальцы.
— Не нарушаете.
Они просидели в молчании больше получаса. Просто держась за руки. Пока не прошла мимо гостиной, громыхая ведром, Дуня, и они поспешно не отпрянули друг от друга и не вышли из комнаты в разные двери.
Испуганная произошедшим, Катя ужинала в одиночестве в своей спальне.
  
Глава 12
 
Лицо Михаила было залито кровью. Отец отбросил нож для писем в сторону Екатерины.
— Кажется, я все-таки тебя опередил, — заявил он с довольной ухмылкой. — Теперь он тебе нужен? Или мне прислать своего юриста?
— Нужен! — Мережская кинулась к мужчине и попыталась оторвать его ладони от залитого кровью лица. — Миша, пожалуйста… пожалуйста… давай остановим кровь… 
Ее слезы мешались с алыми каплями… 
— Ну… раз нужен — получай… 
Нож вошел в горло… 
Климский захрипел и завалился набок.
Катя завыла.
Ей ответили волки.
— Сон…  — инкнесса встала, оглядываясь. Сквозь тьму проступали очертания леса без листьев.
— Ты просто сон, — она истерично рассмеялась. — Видение… Как же я рада… 
Лицо Аристарха перекосилось и поплыло словно было сделано из воска.
— Сон это или нет, пусть он, — кивок в сторону тающего в сумраке тела Михаила, — лишь образ, но ты-то живая… 
Катя отступила назад. Существо протянуло в ее сторону скрюченные пальцы. Ногти на них удлинились, пытаясь достать до жертвы.
Мережская побежала.
Блестящий и острый словно лезвие коготь оказался справа и резанул ее по плечу… 
Девушка упала, но тут же вскочила и помчалась дальше.
Гасли звезды. Или что тут горит на небе… 
Она опять споткнулась и кубарем покатилась вперед, пока не наткнулась на сучковатый ствол. Схватилась за ветку, поднялась.
Евстафий стоял рядом и держал ее руку в своей. Дерева не было.
— Успела забыть, жена?
Подошло существо. Тряпки вдруг слетели с него и рядом с Мережским стала статная черноволосая женщина. Она коснулась его щеки, и фигура Катиного мужа тут же растаяла.
— Кровь его взывает к мести. Болью напоенные рубежи рушатся.
Незнакомка обернулась к вдове.
— Срок твой — две недели. Молись, инкнесса.
Екатерину толкнули в грудь, и она полетела в пропасть… 
Мережская открыла глаза. Свеча догорела, но огонь в камине кое-как освещал комнату.
— Ульяна, — испуганно позвала она служанку. Та неторопливо поднялась из кресла. Женщина приблизилась к кровати.
— Молись, инкнесса.
Катя вскрикнула, отпрянула от темной фигуры и упала на пол. Наперегонки с тенью она бросилась к двери и выскочила в коридор в одной ночной рубашке.
— Да припадочная она, говорю. Той ночью как закричит, задергается, думала, помрет.
Грубоватый голос Ульяны долетал с лестницы до Катиных ушей. Ему вторил глухой мужской. Но расслышать, что говорил мужчина, возможности не было.
— Да куда ж я с тобой пойду? А коли проснется?
Шепот. Шлепок.
— Окстись! Мне оно конечно все равно, помрет она или нет. Помрет, так хоть спать по-человечески стану, но она ж хозяйка! Не догляжу — еще вздернут, поди, не особо разбираясь, виноватая я, али нет. Так что иди ты отсюда. Приходи лучше под утро, я на рынок отпрошусь по арининым поручениям, там уж и… да иди ты уже, окаянный!
Заскрипели ступени лестницы.
Екатерина встретила служанку в коридоре.
— Ульяна, будьте добры вынести мне халат, туфли и подсвечник.
Испуганная мыслью, что хозяйка могла что-то услышать, женщина исполнила приказ в мгновение ока.
— Что-то еще, госпожа?
Мережская отвернулась.
— Нет, спасибо. Вы свободны.
— Как???
— Совсем. Я собираюсь почитать, и вы мне не нужны. Идите.
Служанка ушла, постоянно оглядываясь на хозяйку.
Катя перехватила поудобнее подсвечник и действительно направилась в библиотеку.