Половина души. Смерть с ароматом жасмина (СИ)

-Все взяла? Ножи не забыла?
-Не забыла. Иди спать, мамочка.
— Ты уверена, что хочешь поехать одна? Я могу пригодиться, — не обращая внимания на мой раздражительный тон, спросил он.
-Чем же? — огрызнулась я, выпрямляясь.
-За руль сяду, — хмыкнул он и оттолкнулся от стены.- Ты ранена, и солнце скоро встанет. Цель будет биться отчаянно.
-Вот именно, Адам. Ты можешь пострадать, или я, если стану отвлекаться на тебя. Ни к чему эти сложности.
-Я бы не хотел сегодня вновь видеть тебя в крови. Мне потом кошмары снятся, — он старался говорить убедительно, но под конец закатил глаза, ухмыляясь.
Адам — добрый парень. Его действительно волновала моя судьба, но все проявления заботы он переводил в шутку. Жалел мои чувства, наверное. Или не хотел выглядеть слабым. Я посмотрела на него нарочито тяжелым взглядом. Испустив долгий вздох, он протянул мне лист бумаги, сложенный вдвое. Я развернула его и прочла адрес.
-Чудесной ночи, Адам, — я убрала записку в задний карман джинсов и открыла входную дверь.
-Береги себя, Кира. И возвращайся домой, — с иронией в голосе проговорил он и скрестил руки на груди.
-Как скажешь, мамочка, — усмехнулась я в щель закрывающейся двери.- Уходя, не забудь запереть замок.
Тьма поглотила город, и время будто остановилось. Небо затянуло тучами, ветер нес близкий запах дождя и дорожной пыли. Лето в этом году выдалось сырым и промозглым, но в Хайенвилле редко печет солнце. Спящие дома мелькали за окнами моего автомобиля, как искусно нарисованные декорации. На пустых перекрестках мигали сигнальные огни светофоров. Я стараюсь не нарушать правила, поэтому сбавила скорость и свернула с основной дороги. И покатила к окраине Хайенвилла.
Из головы не выходил момент, который ставил все под сомнение. Мастер Смерти должен иметь при себе заверенную лицензию с именем вампира и вынесенного советом приговора. Алекс передал только координаты, где его искать. Клочок бумаги с адресом слабо тянул на лицензию. Поэтому придется импровизировать. Если обойдется без проколов, то совет никогда не узнает об оплошности Алекса. Ну и моей, разумеется. Я не должна была верить ему на слово, но он сыграл на нашей дружбе и моей навязчивой идее найти своего убийцу.
Деревянный дом стоял на пустыре, окружённом лесом. Дорога резко обрывалась на склоне, прямо у подножья старых тсуг. Их колючие разлапистые ветви свисали почти до земли. Высокая ковыль колыхалась на ветру, как зеленое море. По пути сюда мне не попалось ни одного жилого здания или хотя бы придорожной забегаловки. Разве что автомастерская, да и у той был заброшенный вид. Вампир хорошо устроился — вдали от людских глаз и цивилизации. Мне бы тоже здесь понравилось.
Я припарковалась на обочине и вышла из машины. Стрекот цикад, едва различимый шелест листвы, потревоженной легким ночным ветерком, и больше ничего. Прохладный воздух пах сырой землей. Бывает, что вампиры зарываются перед рассветом в почву, за неимением другого укрытия. Или в ожидании жертвы. Не хотелось бы, чтобы кто-то схватил меня за ногу и испортил охоту. Я прошлась по склону, но ничего не почувствовала. У меня хорошо развито чутье на вампиров, но на улице никого не было. Или он настолько молод, что еще не вонял могилой. Размышляя о том, что могла что-то упустить из внимания, я осторожно двинулась к дому. Он покосился от старости и отсутствия заботливых рук, окна без стекол были заколочены досками. Я подошла к крыльцу и поднялась по ступеням, расстегивая куртку.
Достав из кобуры «глосс», я сняла его с предохранителя и приблизилась к двери. Пистолет был заряжен серебряными девяти миллиметровыми патронами, в магазине их помещалось всего семнадцать. Похлопав себя по карманам, я убедилась, что взяла запасную обойму. Свинцовые пули вампиру, что слону дробина. Поэтом я использую только серебряные — дырки от них не заживают у нежити. А если попасть в сердце или голову, то наступает окончательная смерть. Никаких воскрешений. Как раз то, что нужно.
Доски крыльца провисли под тяжестью моего веса. Было бы досадно провалиться и запороть дело, став неожиданной закуской. Ручки на двери не оказалось, как, впрочем, и замка. Хоть что-то приятное. Легонько толкнув ее, я шагнула в сторону, пока уличный свет не проник в ветхое жилище. От тишины сдавило виски, но вампиры — нежить. А нежить не создает шума.
По воздуху плыли крупицы пыли. Медленно выдохнув, я встала перед открытой дверью и обвела помещение взглядом. По всем правилам я не должна была красться. Но с вампирами, как со змеями — лучше обойтись без резких движений. На моей практике еще не было случаев, чтобы приговоренный сдавался добровольно. Но совет обязал меня зачитывать каждому их приговор перед тем, как привести его в исполнение. Знали бы они, как дело обстояло в действительности…. Переступив порог, я сжала крепче рукоять пистолета — нервы, наверное. В нос ударил затхлый запах, а под ним второй волной угадывалась вонь сырой ямы и тления. Но ничто не шевельнулось. Я шагнула влево, где выступ в стене заслонял часть комнаты. Да, вампир затаился, но при этом излучал энергию — она ползла ко мне медленным, очень медленным ледяным ветром. От ощущения перехватило дыхание, и пульс забился в горле.
Переведя дух, я двинулась дальше вдоль стены. Нельзя было удаляться от двери, иначе цель попробует ускользнуть. Я держала эту мысль в голове и осматривала скудно обставленную комнату. Двухместный диван с желто-красной обивкой стоял в центре перед кривым кофейным столиком, секретер без стекол в дверцах накренился у дальней стены. Повсюду стояли ящики с барахлом, будто хозяева собирались в спешке, но так их и не взяли. Темнота и толстый слой пыли скрадывали цвета. Стены когда-то были голубыми в серую полоску. С потолка свисала паутина и хлопья штукатурки. Дом многие годы стоял заброшенным, но, наконец, нашел нового постояльца. Не особо прихотливого.
В комнату просочилась струйка силы. Я подняла пистолет и успела повернуться, почуяв движение. От дальней стены отделилась тень. Секунду назад ее там не было, и вот она рванула к двери. В прямоугольнике тусклого света мелькнула черная размытая от скорости полоса. Я бросилась к двери так быстро, что сердце не успело совершить второго удара.
Тень остановилась и стала разворачиваться. В темноте мелькнули белки глаз и алые огни зрачков. В меня хлынула его сила и фантомным кулаком ударила в грудь. Я попятилась, ловя воздух ртом. Изо всех сил стараясь не моргнуть, навела на черное пятно дуло пистолета. Оно подалось вперед в облаке черных одежд, взметнувшихся от движения. И за миг до броска удалось разглядеть его и ощутить сущность. Высокий, худощавый мужчина с впалыми щеками и широким лбом. Ему было около двухсот лет, и он давно не питался. Вот черт.
Издав низкий горловой звук, он ринулся ко мне. Время будто замерло — у меня была целая вечность на то, чтобы включить фонарик на «глоссе». Луч ультрафиолета прорезал тьму и зацепил темные лохмотья его одеяния. Послышалось шипение — вампир черным вихрем метнулся к стене. Туда, где тьма становилась гуще.
— Именем совета крови, — начала я, и голос мой прозвучал придушенно. Пульс в горле мешал говорить. Выключив фонарик, я обеими руками вцепилась в рукоять «глосса».- Указом суда вампиров, я — мастер Смерти, приказываю тебе подчиниться!
Все, что я успела сделать — навести пистолет на то место, где силуэт вампира смешался с тенью. И вдруг он рванул вперед. Он летел в прыжке, а я целилась ему в голову. Потоком его силы окатило все тело, отбросило волосы назад. Я напряглась, но устояла. И задержала дыхание, позволив пустоте заполнить сознание. Той пустоте, с которой могла убивать и не мучиться угрызениями совести. Я навела пистолет вслед за его движением. И нажала на спусковой крючок. Пуля попала вампиру в грудь и прошла насквозь. Но не убила — лишь чуть-чуть затормозила. Рухнув на пол, он вырос передо мной и широко раскрыл пасть. Угрожающе блеснули острые клыки. Серую тонкую кожу лица испещряли язвы, местами виднелись кости черепа. Волос у него почти не было, на морщинистой голове вздулись вены. Одичалый — тот, что пьет кровь не только людей, но и не брезгует поживиться себе подобным. Некогда сильный вампир превратился в кусок гниющего мяса. И теперь его скудный ум занимала лишь одна мысль — жрать. Проклятье, да его бесполезно допрашивать! И слова не вытянешь, он утратил способность говорить. Сморщив нос, мутировавший кровосос бессвязно завыл — звук, который не способно издать никакое живое существо. Леденящий жилы вопль.