Больше нуля (СИ)

— Сэр, я не… понимаю, — глаза Тома стали больше, дыхание участилось. Он думал: какой ещё, к черту, страх может быть перед физической близостью с Дауни младшим? Ему хотелось, чтобы откуда ни возьмись опустился занавес, чтобы они остались только вдвоём, и тогда бы Холланд показал Роберту, что он знает о близости в свои двадцать три года.
— Это всего лишь терапия, тебе нечего бояться, Макс. Просто возьми мой язык в рот и соси, — сказал Роберт, и в его голосе чувствовался холод. Да вот только у Холланда внутри от этого разгорался пожар. Дауни перевоплощался гениально, но Том знал, что это его Роберт, что тот не причинит ему вреда. Он не боялся его, а хотел.
— Сэр, я не… Я… — начал мямлить Холланд, не зная, куда деть воспалённые и красные от слёз глаза. Уж что-что, а выдавить из себя слезу он мог всегда и везде, опыта успел в Марвел поднабраться, но в мыслях крутилось лишь то, что ему по душе эти ролевые игры.
Том прижался к стене спиной, а мужчина замер перед ним всего лишь в паре сантиметров. Кадык Роберта дёрнулся, когда он сглотнул вязкую слюну, потому что видел в глазах парня не страх, а вожделение, отчего ему тоже хотелось переместиться в уединённое местечко, раздеть Тома догола и хорошенько трахнуть, при этом безумно любя.
— Я жду! — терпеливо, но жёстко повторил Дауни и высунул кончик своего языка, выжидающе глядя в глаза напротив.
— Нет, — прошептал парень. — Это не терапия, вы… Вы используете меня, вы…
— Кажется, это твой брат, Макс? — широко улыбнулся Роберт, показав фото двенадцатилетнего мальчика, которое он вытащил из кармана брюк. — Я сейчас подрабатываю в его школе психологом. Чудесный мальчик, как думаешь, если я попрошу его сосать мой язык, он сделает это? Или старший брат сделает это за него? — Дауни прищурил глаза, а Том, не веря, глядел на него, смаргивая слёзы, а ведь он даже на фото не взглянул, допустив очередную ошибку. Терпение Аронофски было на исходе.
— Пожалуйста, не делайте этого, — всхлипнул он, поняв, что играет из рук вон плохо, что и Роберт лажает откровенно, но их никто не прерывал. Почему никто не крикнет «Стоп!»? Дожидаются, когда всё, что творится между двумя актёрами, превратится в порно, а не триллер?
— Я жду! — просто повторился Дауни и опять высунул кончик языка. Том медленно приблизился к мужчине, зажмурился, чувствуя, как тот раздевает его взглядом, как тяжело дышит. С закрытыми глазами всё ощущалось острее, поэтому возбуждение нарастало лишь быстрее.
Роберт думал, что сейчас просто уйдёт под землю от волнения, глядя на то, как губы Холланда приоткрылись. И он тоже закрыл глаза, нарушая весь сценарий, потому что Том должен был зажмуриться от страха, а Дауни — внимательно смотреть на него. Но когда язык мужчины попал в рот Холланда и тот стал активно сосать его, глухо застонав, Роберт не удержал рук, хватая ими лицо парня, притягивая ближе к себе.
— Стоп! — крикнул Даррен, и актёры резко отстранились друг от друга, поняв, в какую неловкую ситуацию они сейчас попали. — Парни, кажется, вам надо отрепетировать этот момент, — вздохнул режиссёр.
— Согласен, для Тома это первый опыт, а я, если честно, сам ещё не сообразил, как отыграть это в паре. Текст-то я заучил, а вот на деле оно ощущается иначе, — Дауни отошёл подальше от Холланда, улыбнувшись Аронофски, чтобы казаться непринуждённым, и это у него получалось, чего нельзя было сказать о Томе, который в оцепенении стоял у стены.
— Так, всем спасибо! Свободны на полчаса, — громко объявил Даррен, и большая часть съёмочной группы быстренько разбрелась на внезапный перерыв. Режиссёр внимательно посмотрел сначала на Дауни, а потом на Холланда. — Между вами что-то есть? — вдруг в лоб спросил он. — Потому что если да, то могли бы сказать мне перед…
— Даррен, между нами ничего нет, — перебил его Роберт, закатив глаза. — Просто неудачный первый дубль. Мы и так бьём все рекорды по скорости съёмок, неужели ты нам не простишь один неудачный кадр? — усмехнулся он, и режиссер улыбнулся в ответ. У Дауни был талант разрядить обстановку и заставить верить окружающих в любую ложь, не действовало это только на Холланда.
— Простите. Сам уже буквально живу на съёмочной площадке, студия постоянно напоминает о сроках, — вздохнул мужчина. — Эй, Том, ты как? — спросил он, заметив, что парнишка так и не отлепился от стены.
— Порядок, — улыбнулся Холланд. — Просто, ну, Роберт вроде как мой кумир с детства, и я что-то растерялся, — он старался выглядеть расслабленно, хотя сердце в груди плясало смесь чечётки и джиги-дрыги.
— Тогда прогоним несколько раз без камер и толпы людей? Я ведь даже времени вам не дал притереться друг к другу. Честное слово, сам впервые в таких условиях работаю, — мужчина искренне был благодарен актёрам за то, что они в принципе не ошибались во время съёмок.
— Да, давайте! Я думаю, стоит начать с момента с фотографией, — сказал Роберт и снова подошёл к Тому. — Эй, — подмигнул он ему. — Если тебе это поможет, то можешь думать о вчерашнем инциденте на рыбалке, ну, чтобы было видно, что ты боишься меня, а не страстно хочешь отдаться прямо у стены, — негромко сказал Дауни, когда Аронофски отвлекла одна из его ассистенток.
— В том то и дело, что я постоянно думал о вчерашнем страхе, но меня словно переклинило. Я не верю в существование Дерека, есть только ты, а ты никогда не причинишь мне вред, — так же шёпотом и торопливо ответил юный актёр.
— Так, давайте начнём прогон, — вернулся к ним Аронофски. И их получасовая репетиция растянулась на два часа, так что остальные участники съёмок оказались освобождены от работы и болтались по павильонам.
Роберт прижимал собой Холланда к стене, отчаянно одёргивая свои руки каждый раз, когда те ласково ложились на талию паренька. А тот раз за разом аккуратно обхватывал язык мужчины своими губами и тихонечко сосал, пока это не превращалось в настоящий поцелуй, который вышибал остатки разума обоим.
— Мм, боже, — прошептал Дауни, когда Том в очередной раз оторвался от его языка и между их ртами тянулась тонкая ниточка слюны. Сейчас они репетировали лишь вдвоём, потому что Даррен порядком устал от лобызания двух актёров и пошёл выпить кофе.
— Ты уверен, что между нами ничего нет? — чуть прошептал Холланд в ответ, глядя на то, что Роберта совсем разморило от таких репетиций, но сам Том готов был продолжать ещё и ещё.
— Ну, если только два очевидных стояка, а так между нами ничего нет, — усмехнулся Роберт, поняв, что они буквально сорвали целый съёмочный день. — Именно поэтому я не хотел, чтобы снимался ты…
— Значит, причина была не в том, что ты переживал за моё психическое здоровье? — вздёрнул одну бровь Холланд, именно свою смешную растрёпанную бровь, которая так нравилась фанатам и Дауни.
— Нет, именно поэтому, но наравне с этой причиной была ещё одна, — решился признаться именитый актёр. — Ты слишком привлекателен и слишком в моём вкусе, — он прошептал это на ушко.
— Чёрт возьми, — застонал Том, потому что от этого шёпота возбуждение лишь усилилось. Всё, что происходило между ними, было форменным сумасшествием. Но разве могло у них быть хоть что-то, как у обычных людей? И разве они сами хотели, чтобы хоть что-то было просто? Их роман начался на съёмочной площадке и, кажется, даже не на этой.
Затем вернулся Аронофски, как и остальная съёмочная группа, заставив их вновь отпрянуть друг от друга. Но теперь в их взглядах больше не было недопонимания. Дауни словно безмолвно говорил: «Эй, малыш, не хочешь сходить со мной на свидание?» А Том так же отвечал: «Да, как насчёт завтра, после съёмок?»
— Ладно, Том, Роберт, давайте попробуем то, что есть, потом просмотрим отснятый за день материал и, возможно, что-нибудь склеим из полученных кадров, — без настроения сказал Даррен, ведь он очень рассчитывал на эмоциональную игру этих двоих, но в итоге уже прошёл почти целый день, а они не сдвинулись с мёртвой точки.
Все оказались на своих местах, режиссёр отдал команду, и понеслась череда неудачных дублей, один за другим. Вся непринуждённость, которая появилась во время уединённых репетиций, между Томом и Робертом пропала, потому что их напрягало то, что на них смотрят другие, ведь хотелось остаться наедине. После каждый из них стал сердиться на самого себя, потому что они портили кадр за кадром, а ведь люди работали наряду с ними, тратили на них свои силы. Они оба сейчас оказались под гнётом чужих глаз, устали слышать разочарованные вздохи и то, как в голосе режиссёра всё больше сквозило неприкрытое недовольство.