Ледянаая страна (ЛП)

- Каждый час, а если хочешь, то и каждую минуту.
Он в последний раз улыбнулся мне, а потом ушёл.
"Я люблю тебя", ещё услышала в голове его слова, а потом окончательно осталась одна.
  
 Параграф 501 
 
Октябрь прошёл, и температура всё чаще падала ниже нуля. Профессор Нёлль, вопреки моим ожиданиям, выбрал своей целью не только первокурсников. Нет, он с удовольствием и при любом удобном случае взваливал работу в качестве наказания студентам всех курсов.
После того, как Грегор Кёниг неоднократно пожаловался, сказав, что драконы не могут столько какать, чтобы каждый день обеспечивать работой сразу пятнадцать студентов, он запретил профессору Нёлль назначать уборку навоза в драконьих пещерах в качестве наказания. Профессор Нёлль был в ярости, когда плебей посмел дать ему указания. Но после того, как Грегор Кёниг объяснил профессору Эспендорм, что стоящие без дела студенты уже только своим присутствием сводят Аврору с ума и мешают высиживать ей яйцо, профессор Нёлль проиграл.
Потому что против «Святого яйца», как его между тем называли, у него не было ни малейшего шанса. Если бы репортёры «Мира драконов», которые были теперь постоянными гостями в Акканке прознали, что благополучие будущей матери в опасности, то это означал бы конец профессиональной карьере профессора Нёлль. Он в конце концов понял это и оставил Грегора Кёниг в покое. «Святое яйцо» находилось в центре внимания всего магического мира. Делали ставки, в какой день вылупится малыш в следующим году. «Хроника Короны» призывала к конкурсу в выборе имени, и почти все высокопоставленные патриции уже падали заявку, чтобы стать крёстным отцом или матерью нового дракончика.
После того, как он потерпел неудачу с Грегором Кёниг, у профессора Нёлль появилась идея раздавать наряды на уборку и дежурство по кухне. Но таким образом он только настроил против себя фавнов, которые гордились своей работой, а теперь боялись, что будут больше не нужны. Они всеми силами пытались избежать угрозы быть сосланными в Акканку. Из-за того, что они ненавидели драконов, они терпеть не могли это место, поэтому теперь все дружно испытывали неприязнь к профессору Нёлль. При каждом удобном случае они выполняли работы, которые выдавал профессор Нёлль ещё прежде, чем наказанные студенты могли взяться за тряпку или швабру. Об этом быстро разнеслась молва и как только профессор Нёлль наказывал кого-то штрафной работой, об этом самыми первыми узнавали фавны.
Так как все наказания профессора Нёлль были теперь впустую, большинство студентов даже больше не проявляли к нему должного уважения. В результате чего профессор Нёлль ходил по коридорам Тенннебоде, словно паровой котёл, который вот-вот взорвётся и только того и ждал, что кто-то нарушит правила хорошего поведения.
Когда он все-таки захотел вышвырнуть из университета Скару Энде, потому что та использовала ветер во время его лекций, чтобы привести в порядок свою причёску, он окончательно лишился расположения профессора Эспендорм, которой пришлось встречать и успокаивать разъярённого отца Скары.
С другой стороны, профессор Пошер, который всё ещё не преодолел разочарование по поводу неудовлетворительной успеваемости студентов Тенненбоде и преследовал честолюбивую цель снова поднять общий уровень успеваемости. В конце каждой лекции и каждого семинара он проводил с одним из студентов пятиминутное тестирование.
Если студент заваливал тест, то все должны были после ужина появится на повторной лекции. Так как, не считая Энакина, чаще всего все проваливались, у нас каждый понедельник и каждую среду занятия длились до девяти часов вечера, благодаря чему оценка популярности профессора Пошера среди студентов упала ниже нуля.
Так же он вызвал недовольство Грегора Кёниг, потому что жокеи теперь почти каждую среду пропускали тренировку. Но как будто этого было ещё недостаточно, профессор Пошер оказался настолько некомпетентным в качестве целителя, что скорее представлял для здоровья больных и раненных угрозу, чем помощь.
Энакин однако пользовался большим уважением среди студентов, потому что был гарантией свободного вечера. Также он показал своё мастерство, как наездник дракона. Он был первым и единственным жокеем в памяти Грегора Кёниг, который тридцать два дня подряд не был сброшен со спины Ариэля, и с каждым последующим днём, когда он летал на Ариэле, и тому не удавалось сбросить его с помощью своих крутых поворотов и безрассудных петель, его слава возрастала.
Репортёры «Мира драконов», которые устали постоянно наблюдать за «Святым яйцом», ревностно набросились на нового чудо-жокея. Меня это прекрасно устраивало, потому что теперь почти никто не обращал на меня внимания. Будучи плебеем, я всё равно не играла в команде слишком большой роли, пока Энакин фигурировал в качестве одарённого патриция. За это я действительно была ему благодарна, даже если он, при любой возможности, действовал мне на нервы своими неустанными лекциями об исторических кульминационных моментах. Но я сдержала обещание, и редко была грубой по отношению к Энакину, что он вознаградил своего рода простосердечной дружбой в мой адрес.
- Парень действительно попал на первую страницу «Мира драконов», - сказал Лоренц, когда в одно туманное утро мы сидели за завтраком, и он поднял вверх экземпляр газеты.
- Ничего удивительного, - ответила Лиана, рассматривая улыбающегося ей с обложки Энакина. - Он патриций и смог показать свой талант в управлении драконами. Меня скорее удивляет, что «Хроника Короны» до сих пор ещё ничего не сообщила об этом вундеркинде. Кстати, где он, обычно он сама пунктуальность?
Лиана огляделась вокруг. Энакин действительно еще не вышел к завтраку, что было для него необычно.
- В старой аудитории его не было, - устало зевнул Лоренц. - Точно так же, как и Парэльсуса.
- Он наверняка уже давно знает, что мы некоторое время следим за ним.
Я задумчиво помешивала мюсли. Несмотря на то, что меня отвлекали дела, появившиеся с наступлением семестра, я снова погрузилась в сковывающую темноту, которая особенно усиливалась в те моменты, когда Адама долго не было со мной.
Я снова подумала о Парэльсусе. Эта дверь, за которой он исчез, имеет какое-то отношение к его плану по свержению патрициев, либо через нее можно зайти в палату сенаторов. Но я никак не могла понять почему вдруг Парэльсус связался с палатой сенаторов, ведь он терпеть не может патрициев, которые не давали ему того, что, по его мнению, ему причиталось. Или его подкупили, и он не смог устоять перед щедрым вознаграждением?
Мысли крутились в голове, мне так хотелось пролить свет на эту темную историю. Но Парэльсус был очень осторожен и не раскрывал карт. Со мной он вообще не разговаривал и постоянно избегал, обращаясь со мной как с воздухом. Просто проходил мимо, когда я оказывалась на его пути. Ему давно было известно, что Лиана, Лоренц и Ширли были моими друзьями, поэтому с ними он поступал точно также. Тем не менее это дело не давало мне покоя, я буду и дальше преследовать его. Парэльсус уже доказал, что имеет свои способы добывать информацию.
- Возьму-ка я себе еще кофе в Вилла дель Мар, а то засну на лекции.
Лоренц снова зевнул. Я посмотрела на наручные часы.
- Энакину уже пора бы появиться. Когда он присутствует на семинаре водной теории, то профессор Пфафф просто душка, а чем лучше настроение профессор Пфафф, тем меньше домашнего задания он даёт на выходные.
- Может он действительно пытается уклониться от лётной школы? - ухмыльнулась Лиана.
Сегодня после обеда начинались теоретические занятия в автошколе господина Трудиг, а Энакин выглядел не слишком воодушевлённым, когда узнал, какая учебная программа его ожидает. Хотя, подумала я. На самом деле никто не выглядел воодушевлённым, когда мы узнали, что в пятницу после обеда нужно появиться в Шёнефельде, чтобы отсидеть там два часа на теоретических занятиях. Большинство студентов пересекали Шёнефельде только чтобы попасть в Тенненбоде или вернуться домой.