Современная советская фантастика (Сборник)
Диего поежился и перевел скафандр на охлаждение. «Марс, — подумал он, — горная страна Эллада… Идеальный полигон для „громких“ экспериментов. А если бы сверхоборотня вздумали изучать на базах Луны? Или вообще на Земле?»
— Обхожу активную зону, — негромко сказал он, хотя мог бы и не говорить — за ним наблюдали. Над полигоном кружило чуть ли не с полсотни разного рода зондов, в зените для страховки висел крейсер спасфлота, а вокруг уничтоженного полигонного комплекса располагались передвижные силовые установки, способные выдержать любой ядерный взрыв.
«Двенадцать человек обслуживающего персонала!.. Двое ученых с мировыми именами!.. Кто из них ожидал подобного конца?! Понадеялись на силу… Какой жестокий урок человеческой самонадеянности! Взрыв — и ни оборотня, ни полигона! Впрочем, может, он выжил в этой свистопляске? Сохранился же купол энергостанции…»
Сквозь шелест помех в наушниках пробился голос Торанца:
— Следи за энергоотводом. Станция по всем признакам работает, потребителей нет и выбросы не исключены. Как понял?
— Понял хорошо, — равнодушно ответил Диего.
На глаз измерив расстояние, он прикрепил основание сигнализатора к луже бирюзового стекла, и продолговатый баллон на конце тонкого шеста затеплился розовым огоньком, а в наушниках раздалось тихое пульсирующее гудение, предупреждающее о слабом потоке жесткого излучения, струящегося из раструба энергоотвода. Диего не спеша направился к гигантской по человеческим меркам воронке в теле материкового щита марсианской Эллады. Воронка эта, около двух километров в диаметре и глубиной в полкилометра, не была порождением взрыва. Когда-то ее накрывал золотистый купол, скрывавший под собой технический комплекс полигона, все его службы, склады и лаборатории. В ядерном огне испарился не только купол, но и вся его начинка, и воронка теперь была залита лишь черной тушью тени; бока ее кое-где посверкивали холодными бликами расплавленной породы.
Диего обошел скособоченный купол энергостанции, стоявший на краю воронки, поднес к глазам двадцати к ратный бинокль.
— Видно плохо, тень, — сказал он через минуту. — Но вход в тоннель не завален. Попробую спуститься.
В центре воронки начиналась шахта, уходящая некогда к командному пункту полигона и его вычислительному центру. Шахта была неглубокой, всего сорок метров, но у людей все же таилась надежда — вдруг помещения центра уцелели и люди там живы?
Диего понаблюдал за воронкой еще несколько минут и со вздохом опустил бинокль. Сверхоборотень исчез. Или он действительно взорвался, или каким-то образом вырвался из плена, взорвав полигон. Не мог же он спрятаться в жерле шахты? Хотя и в этом случае он был бы доступен человеку: гравитационные детекторы сразу засекли бы концентрацию массы. А на сегодня таких концентраций известно две: купол энергостанции и шахта в центре воронки. По всей вероятности, шахта завалена не успевшими испариться обломками громадного здания, но не исключено, что сверхоборотень нашел себе убежище там…
Диего включил антиграв и на малой скорости облетел купол — для очистки совести. Ни одного отверстия, никаких следов люков и дверей на его гладких до зеркальности боках, конечно, не было: здесь в течение двух минут бушевал небывалый костер звездных температур, купол оплыл и прогнулся, ни одно живое существо внутри него выжить не могло… но сам он сохранился! Неужто материал корпуса выдерживает миллионы градусов?!
— Странно, — сказал Диего, стоя на куполе. — Энергостанция тоже должна была взорваться.
— У нее была собственная силовая защита, — донесся голос одного из технических экспертов. В голос Диего вслушивались десятки человек, и отвечать на его вопросы мог любой из них.
«И все же здесь какая-то неувязка, — упрямо подумал Вирт. — Параметры силовой защиты энергостанции я изучил хорошо, она могла защитить реактор только от обычного взрыва, неядерного. От того, что здесь произошло, она не спасла бы. Но купол-то стоит!..»
Диего в раздумье смотрел, как сверкает голубой глазурью двадцатиметровый купол, как наливается розовым сиянием баллон протонного сигнализатора. Ничто не нарушало мертвого спокойствия полигона — ни одно движение, ни один звук.
— Пошел, — сказал наконец Диего сам себе, подпрыгнул в воздух.
Над центром воронки, все еще скрытой в тени, он завис на некоторое время. Гигантская двухкилометровая чаша — древний метеоритный кратер с дырой в центре — показалась ему вдруг жерлом орудия, готового к выстрелу. Он подавил в себе желание окликнуть Торанца в включил фонарь. Кратер наполнился бликующим сиянием, из-за которого рассмотреть шахту было невозможно.
— Осторожнее, — напомнил о себе руководитель погранслужбы. — Зря не рискуй, мы получили информацию от следящих станций и постов службы пространства: сверхоборотень не мог уйти с Марса. И если он не испарился вместе с нашей техникой… В общем, понимаешь, о чем речь…
— Понимаю, — рассеянно ответил Диего, примериваясь, как будет спускаться в отверстие шахты. — Фон вполне сносный, около трехсот рентген, спускаюсь в тоннель.
— На всякий случай я подниму когг, по твоему вызову он прибудет к тебе через три-четыре минуты.
— Хорошо-хорошо, все?
— Помни о сигнализаторе… и о том, что жертв уже предостаточно. Не лезь на рожон…
Голос Торанца постепенно затих, поглощенный шумами помех, — Диего начал падать в воронку, окунаясь в ее чернильную липкую тень.
В десятиметровом виоме, отражавшем часть полигона с куполом энергостанции и гигантской воронкой, было видно, как серебристая искра, замершая ненадолго над воронкой, вдруг начала падать вниз и исчезла из поля зрения.
— Дайте увеличение, — попросил Торанц.
Воронка стремительно понеслась на людей, разрослась, уходя краями за пределы виома, но тень в глубине чаши была столь густой, что человеческий взор проникнуть в нее был бессилен. Оператор слегка подрегулировал изображение, и теперь стал виден осклизлый купол с наростом энергоотвода, часть покрытой стеклянной коркой пустыни вокруг воронки и сам кратер, залитый тенью, материальной, как черная смола.
— И все же я не верю, что сверхоборотень уничтожил себя, — сказал Сергиенко, продолжая разговор. — Этот ничем не спровоцированный взрыв — всего лишь демонстрация неповиновения.
— Тогда где он сам? — морщась, заметил Торанц.
— Прячется в кратере.
— А это возможно?
— Кто может сказать, что нет? Кое-какие свойства оборотня мы узнали, но сколько их осталось невыясненными? До сих пор остаются неизвестными происхождение оборотня, его энергетические возможности, информационные запасы, способы трансформации собственного тела… что там перечислять, не хватит времени. Единственное, чего мы добились, — установили причину охоты на людей.
— Интеллектуальный паразит, — усмехнувшись, сказал Нагорин, так же как и Торанц, не отрывающий взгляда от зева кратера, в котором скрылся Диего Вирт. — Признаюсь, это качество сверхоборотня мне сильно не по душе. Верить в подобное трудно.
— Еще бы, — сказал Торанц, отмечая время. — Этакий утонченный каннибализм. Хотя, кстати, пандологи давно ищут способы записи нужных сведений непосредственно в мозг человека, способы так называемого рапид-обучения. Для них оборотень — сверхнаходка.
— Над чем работали ученые на полигоне до взрыва? — спросил Пинегин, назначенный руководителем мер, принимаемых Управлением аварийно-спасательной службы после катастрофы.
Сергиенко пожал плечами.
— Анализ физических, химических, биологических и прочих свойств. Хотя, — вспомнил он, — Талгревенн за день до взрыва говорил, что они собираются проникнуть в тело оборотня для спасения «проглоченных» им ранее людей.
— Верно, — поддержал коллегу Нагорин. — Незадолго до… гм, случившегося на полигон прибыла техника для просвечивания тела оборотня, и в разговоре Талгревенн коснулся этой темы.
— А как вел себя сверхоборотень?
— Как глыба мертвого металла — совершенно ни на что не реагировал. Серые о себе тоже не напоминали. Одни только приборы и отмечали происходящие внутри оборотня процессы.