Розы на стене (СИ)

Глава 2
Фридерика 
Я поставила последнюю точку в докладе и потрясла уставшими пальцами. А ведь кроме доклада, нужно набросать еще с десяток вопросов к нему. Разумеется, с ответами, чтобы Ульрика не выглядела уж совсем дурой. Вопросы раздаются по одногруппникам, которые по очереди спрашивают о якобы непонятном, а Ульрика старательно зачитывает ответы. И все довольны. Одногруппники – что поддерживают полезные знакомства. Дочь гармского министра финансов – что не нажалуются папе на плохую успеваемость. Преподаватели – что заслужили одобрение этого же самого папы, а значит – получили возможность дополнительного финансирования. Я – что получу так необходимые деньги. У меня, к сожалению, не было такого полезного отца, да и любого другого тоже. Родителей десять лет назад унесла лихорадка, которая нахлынула столь неожиданно, что целители не успели поставить барьер вовремя. Из моих родственников тогда выжила только старшая сестра. Она и заменила мне и мать, и отца. Но увы, сестры тоже уже год как нет…
Я встряхнула головой, отбрасывая ненужные сейчас грустные воспоминания, и торопливо застрочила вопросы. Пяти должно хватить. Или шести? Конечно, преподаватели не слишком придираются к леди Штрауб, но нужно же создать хотя бы видимость ее успеваемости. И если с практическими занятиями это намного сложнее, то на устных достаточно не слишком вслушиваться в то, что она лепечет. Последнее для создания видимости немаловажно, так как на прошлом докладе Ульрика в ответ на вопрос зачитала совсем другое. Нет, пяти все же хватит, решила я. В пяти запутаться сложнее, чем в шести.
– Много учиться – вредно для здоровья. Вам это уже наверняка говорили на занятиях. Кристиан столь аккуратно сел на стул рядом, словно боялся ненароком испачкаться библиотечными знаниями. Действительно, знания, они такие – если прилипнут, все, пиши пропало, никуда уже от них не деться. Впрочем, его это пугать не должно – в аспирантуре даже первого года обучения лишних знаний не боятся, особенно, по смежным дисциплинам. А у нас они точно смежные: Кристиан специализировался на целительских зельях. И как утверждал, очень успешно.
– Вряд ли это можно назвать учебой, – усмехнулась я.
– Опять за Штрауб что-то пишешь? – Написала, – гордо ответила я, поскольку как раз поставила последнюю точку в последнем ответе.
– Это надо отметить чем-нибудь совместным. Я уже сбилась со счета, сколько раз он меня приглашал за почти два года, что ухаживал. Я даже пару раз согласилась, правда, мы были не вдвоем, а в компаниях, но все равно зря. Кристиану это подарило определенные надежды. Хотя он и до подаренных надежд усиленно отваживал от меня остальных поклонников, где магией, а где и вульгарными кулаками. Уверена, соперники предпочитали кулаки, поскольку Кристиан очень изобретателен в плане применения полученных в академии знаний. Его творческому подходу преподаватели поражались настолько, что даже не всегда наказывали, тем более что чаще страдала гордость противника, чем что-то еще. Во всяком случае ни порчи имущества, ни вреда здоровью доказано не было. «Через две недели вернет свой собственный цвет», – обычная отговорка Кристиана. В отношении покраски противников он был особенно изобретателен, цвета выбирал наиболее отвратительные или проявлявшиеся неровными пятнами, которые сразу наводили мысли о заразных кожных заболеваниях или еще чем похуже. Почему-то вернуть пострадавшим нормальный цвет никакими методиками не удавалось: ни антидотами, ни ускорением метаболизма. Кристиан хитро говорил, что завязано на времени, а преподавательница алхимии пыталась выпросить у него столь полезный рецепт.
– Чем, например? – Ммм…
– протянул он задумчиво, уставился в потолок, потом просиял, словно на него оттуда сошло откровение, и повернулся ко мне.
– Походом в Храм? – Инор Фальк, это уже не смешно.
– Конечно, не смешно, – проворчал он.
– Проживать жизнь вместо Штрауб – этак вообще веселиться разучишься. Не понимаю, зачем ее папаша вообще настаивает на обучении? – Мало ли. Может, рассчитывает сэкономить на целителях? Кристиан неприлично фыркнул, показывая, что оценил шутку.
– Разве что в их семье вообще никто болеть не будет. Ладно если еще эта дура поставит неправильный диагноз, а если попытается использовать полученные знания? Жертва же помрет в жутких лечениях…
Я бы ей и злейшего врага не доверил, не то чтобы близких людей. Я промолчала. Блажь родителя и для меня была загадкой. Возможно, лорд считал, что так дочь занята хоть каким-то делом, а целительство тихо, безопасно и в перспективе полезно для семьи? Сама Ульрика прекрасно обходилась бы без учебы, поскольку такое унылое времяпрепровождение не входило в круг ее интересов. Прямо скажем, очень узкий круг: драгоценности и развлечения. Но поскольку она зависела от финансовой родительской помощи, пренебрегать отцовскими требованиями не могла.
– А ты, выполняя за нее задания, способствуешь возможному убийству, – так и не дождавшись ответа, продолжил Кристиан.
– Не преувеличивай. Вряд ли Ульрике придет в голову заняться целительством. А мне нужны деньги. Знаешь, когда можешь рассчитывать только на себя, и медяшка не лишняя, а Ульрика платит хорошо.
– Я давно предлагаю рассчитывать и на меня тоже, – он нахально захапал мою руку и поцеловал.
– Фридерика, ты же все равно выйдешь за меня, так к чему…
– Не выйду. Руку я отобрала и насмешливо посмотрела на нежеланного ухажера. Но показанной уверенности не было. Я не была влюблена в Кристиана, но не была влюблена и в кого-то другого. Словно это чувство нарочно обходило меня стороной. Кристиан потихоньку подбирался все ближе и ближе, завоевывая новые уступки с моей стороны. Иногда казалось, что и в аспирантуру он поступил исключительно для того, чтобы быть рядом. Но, возможно, я себе неимоверно льстила, и у него были планы, никак со мной не связанные.
– Ладно, если не в Храм, то, может, ко мне в гости? – не сдавался он.
– Обещаю чай и прекрасную подборку книг по целительским зельям. Если, конечно, не найдем занятия поинтереснее…
– Шутишь? Что может быть интереснее целительских зелий? – в деланном удивлении округлила я глаза.
– Разве что информация о новых целительских методиках.
– Это значит, идем ко мне? – оживился он.
– Нет, конечно.
– Фридерика, ты разбиваешь мне сердце.
– Ты наверняка умеешь делать зелье для склеивания, – я была безжалостна.
– Глядишь, и диссертацию на нем защитишь.
– Увы, у меня уже другая тема. И хоть разговор о его будущей диссертации у нас заходил не впервые, тему Кристиан так и не называл, всегда напускал туману, из-за чего создавалось впечатление, что он занимался чем-то запрещенным. Но я уверена, что это не так. С запрещенными методиками он не связывался принципиально. Забавно, но за все время Кристиан ни разу не пытался меня приворожить, хотя с его знаниями и умениями это не составило бы труда. Когда я как-то в шутку спросила почему, он невозмутимо ответил, что неинтересно, когда тебя любят временно и не по-настоящему. Правда, моя соседка по комнате скептически сказала, что просто он не дурак и уверен, что такое не пройдет незамеченным, и не хочет пока рисковать. Но Эвелина ко всему относилась с большим предубеждением, особенно к Кристиану: тот всегда приходил не вовремя и мешал заниматься не только мне, но и ей. Он на такие мелочи никогда не обращал внимания. Вот и сейчас библиотекарь уже неодобрительно косилась в нашу сторону. Не стоит ее нервировать, она всегда так внимательно относилась к моим просьбам. Я захлопнула ненужные больше книги и отнесла на стойку. Там не задержалась: быстро сдала и пошла на выход. Меня ждала комната в общежитии и недоделанные собственные задания на завтра. Действительно, нельзя же выполнять только за Штрауб – этак и самой можно под отчисление попасть.
– Так что с сегодняшним вечером? – не унимался Кристиан, увязавшийся за мной.
– А что с ним? – я огляделась.
– Прекрасный весенний вечер, как по мне. Вечер действительно был прекрасный. Солнце клонилось к закату и на земле лежали густые тени, но еще было светло. И тепло. А еще одуряюще пахло цветами, которые радовались возможности наконец распуститься и показать себя во всей красе. Вазон около входа в общежитие казался залитым цветочной волной. Пролетела бабочка, мягко махая крыльями. Кристин проводил ее взглядом и повернулся ко мне.