Вас приветствует САЗ-17 (СИ)

 И, чмокнув меня в лоб, отстранился и потащил к выходу.
 ***
 В столовку мы пришли непоследними, не было Жукова. Буркнув приветствие, уставился в тарелку, не поднимая на ребят глаз. Че-то мне так стремно и стыдно. Но, как ни странно, никто не стал обсуждать и комментировать мой «ночной концерт», даже установщики. Только я немного расслабился, как явился Жуков, очень злой Жуков.
 - В темпе жуем, нам через двадцать минут на смену.
 - Да ладно?! Слава, мы вообще-то сегодня работаем в ночную смену, а не во вторую. – Руиджи настоящий тормоз, до этого шпалоподобного вьетнамца не доходит, что приказы начальства не обсуждаются.
 - Семьдесят седьмой маяк слетел, - пояснил Жуков.
 Вот это да! Мне значит материться нельзя, а они… Такого разнообразия матерной речи я никогда еще не слышал. А из-за чего весь сыр-бор? Ну подумаешь, маяк слетел. Они тут каждый день слетают. Тем временем Жуков продолжал:
 - Сейчас выходим во вторую, а завтра вместо выходного в первую. Дальше идем по графику. Гена, чем не доволен? Радуйся, что эта хрень не в нашу смену случилась.
 - Я че? Я ниче. Просто мы собирались завтра с Долваком и его ребятами побухать, а теперь… - Эээ, я чего-то не понял. Как это они с Долваком бухать собираются? Они, че совсем охренели?
 - Успеете еще. Кстати, у них сегодня вместо раскачки ночная будет. Как раз мы отработаем, а они отоспятся. Все доели? Тогда вперед, смену принимать.
 Ну и завертелось. Мы только на порог, а там сирена уже во всю орет. Кирюшенька уже по привычке быстренько втащил меня в свою «Крохотульку», и понеслось. В общем, слетело у нас пять маяков подряд, поэтому вернулись на базу только часам к семи. Хотел я с Кирюшей потусить, но он остался что-то в вездеходе налаживать, поэтому пришлось допрос устраивать Семе.
 - Сема, а что это за загадочный такой семьдесят седьмой маяк?- удобно расположившись на диванчике с кружкой кофе в руках, я нагло примостил свои ноги у Семы на коленках. Я че? Он не сопротивляется, а, может быть, еще и стопы мне помассирует…
 - Он не загадочный, а самый обычный, только место расположения у него хреновое.
 - В каком смысле?
 - Он стоит на сопке, да и не сопка это, а пик какой-то. В общем, от подножья сопки до маяка где-то пять километров, под уклоном градусов в семьдесят пять или даже восемьдесят. К тому же, кругом торосы. Вездеход не проходит, и, разумеется, ремонтная группа идет пешком.
 - Это в сорокаградусный мороз пять километров в гору пешком? – он что, шутит или издевается?
 - Да. Только добавь к этому еще нехилый рюкзачок с оборудованием и вихрь бушующей аномалии, так как маяк ее больше не сдерживает.
 - Охренеть… - куда я попал?! Если что, то я из вездехода в такую бурю ни ногой, и пусть делают со мной все, что хотят. Я ни-ни. – И долго туда идти?
 - Вся процедура занимает чуть больше суток, поэтому смены поменяли только на сегодня и завтра. – Семочка начинает медленно поглаживать меня по ноге, так нежно-нежно. – Гаджик, ну что ты мнешься, как девица? Спрашивай уже…
 Спрашивать? Он вообще о чем? От его поглаживаний я уже растекаюсь лужицей. А он пристал: «Спрашивай, да спрашивай». Хотя… точно!
 - Сема, правда, что вы пойдете бухать с Долваком и его ребятами?
 - Не совсем. Мы никуда не идем, потому что они к нам в секцию придут, живут-то по соседству. – Охренеть!- У меня ни одного цензурного слова нет, чтобы свое негодование выразить! Они что, все издеваются надо мной? Но повозмущаться мне не дала сирена. Больше к этому разговору мы не возвращались, а я решил, пусть будет так, как они хотят. В конце концов, Кирюша в обиду меня не даст.
 ***
 Этот режим не для меня. Восемь часов отработать, потом пожрать, поспать, и опять на восемь часов. А на смене, как назло, каждый час выезд. Но я молоток! Уже сам, ну, почти сам, корректирую работу установщиков.
 После обеда моя тушка не выдержала, и я завалился в своей комнате спать, а вот проснулся от громкого ржания. Да, смех этих племенных жеребцов по другому назвать нельзя. Выйдя в фойе, замер от открывшейся картины. Десяток крупнокалиберных самцов расположились прямо на ковре и самым наглым образом нажирались. А меня, значит, звать не надо?! Ню-ню, я еще им отомщу, и месть моя будет страшна!
 - А вот и наш Гаджик. Иди сюда, будем знакомиться, - и Кирилл похлопал рядом с собой по ковру. Эти мужики, оказывается, наши новые соседи. Каждый спальный корпус состоит из двух секций, вот они во второй и живут. Здесь у каждой группы своя секция, и пока их нет на базе, секция пустует. Вчера Джон, так зовут командира группы, только заехал с ребятами. После знакомства Кирюша спросил, - что пить будешь? Пиво или водку?
 - Я думаю, что лучше пива. Водку ему еще рановато. – В очередной раз убеждаюсь, что блондинам вредно думать, но Гену они слушают, а меня нет. Черт-черт-черт!
 - Я хочу водки!! – да, я веду себя как капризный ребенок, но ничего не могу с собой поделать.
 - Гаджик, миленький, тебе от водки будет плохо. Помнишь, как тебя от пива развезло? – разве я могу отказать Семочке, когда он на меня ТАК смотрит? В общем, пью я пиво…
 Мои ребята классные, но эти вообще! Я так никогда в жизни не ржал. Все-таки, как здорово, что у меня есть друзья! С ними здорово, интересно и вообще, жизнь - прекрасная штука. Не представляю, как я все эти годы мог быть один, без друзей?
 Отсмеявшись очередной шутке Джона, хлопаю его панибратски по огроменному плечу и абсолютно счастливый выдаю:
 - Хорошо, что к нам этот козел Долвак не пришел, а то б все веселье обломал.
 - Вообще-то я и есть Долвак, - смотрю на Джона, как на идиота.
 - В каком смысле - Долвак?