Вас приветствует САЗ-17 (СИ)

 - Что, думаешь, выебал меня, как дешевую шлюху, а я должен кидаться к тебе на шею с благодарностями?! Да?! Охренел совсем! Отвали от меня! Пошел к черту и никогда ко мне не прикасайся! Ты урод, сука… - тут меня сгребли в охапку и прижали к мощной груди. Голос Славы обволакивал, завораживал, мерные поглаживания по спине успокаивали.
 ***
 После этой истерики, по-другому не назовешь, меня никто не трогал, не доставал. Во время работы Сема загрузил всякими новыми схемами, не оставляя времени на плохие мысли. А отработав и отобедав, Кирилл потащил в спортзал, типа, он больше не может смотреть на мои жалкие потуги, когда я пытаюсь влезть в его «Крохотульку». Вот там я оторвался по полной! Кирилл меня еще и на татами вытащил, пытаясь обучать приемам самообороны. Конечно, у меня ничего не получилось, только Кира не расстроился и сказал, что результат будет виден занятий через двадцать. Ничего, я упертый и через двадцать, вернее, уже девятнадцать дней, запросто дам отпор и Жукову, и Долваку, и еще какому-нибудь уроду, если он мне встретится.
 И вот топаю я такой, в приподнятом настроении, из спортзала в жилой корпус и слышу окрик: «Санёк!», но я двигаю дальше. «Гаджик!», а вот это заставило обернуться. Ко мне подбежал невысокий паренек:
 - Привет!
 - Привет. - А че? Я вежливый и отвечаю, раз уж со мной здороваются. Одет парень, как и все здесь: теплая куртка, меховая шапка, унты и джинсы. Джинсы? А мне Жуков не разрешает их носить. Вот урод! Парень одного со мной роста, в плечах не широкий, наверное, без куртки будет даже щупленьким. Из-под шапки выбиваются светло-русые пряди, брови тоже светлые и очень тонкие. Выщипывает он их, что ли? На худощавом лице с заостренными чертами, как-то нелепо смотрятся огромные водянистые глаза, и темные круги под ними делают его лицо еще более отталкивающим. Но я его определенно где-то видел, и явно не на базе.
 - Что, совсем не узнаешь? – заливисто рассмеялся парень. – Это же я, Петькиев Валерка! Помнишь?
 - Валерка?! – Точно, я же с ним в одном классе учился после того, как мама погибла, и Олег меня в муниципалку перевел. Он всегда был душой школьной компании, веселый и общительный. А еще он делал вид, что меня в их классе просто нет, но не доставал. Надо же так было судьбе угодно свести нас вместе за тысячи километров от дома спустя три года. – Не узнал, богатым будешь.
 - Если бы. Я так понимаю, что ты здесь тоже работаешь. Когда заехал?
 - Я здесь уже шестнадцатый день. А ты? – на душе сразу потеплело. Такое ощущение, что старого друга встретил.
 - Только второй день. Но в САЗ-17 уже четвертый раз приезжаю. Слушай, холодно стоять, пошли, посидим где-нибудь, поболтаем.
 - Пошли, но мне в бар одному нельзя. Жуков потом вздернет.
 - А в бар и мне нельзя. Я знаю тут такое местечко, где заныкаться можно. Так ты под Жуковым ходишь? – спросил Валерка, заводя меня в ремонтные ангары.
 - Не только хожу… - тяжело вздыхаю. Не скажу же я ему, что Жуков меня…
 - Но и трахаешься, - закончил за меня Валерка. – Да не парься. Жуков - неплохой вариант. Вот Долвак…
 Никогда не подумал бы, что здесь, в заполярье, я встречу родственную душу. Мы проболтали с ним до самого ужина. Как выяснилось, у него почти такая же ситуация, как и у меня. После смерти родителей Валерка оказался на попечении старшего братца, а тот проигрался в пух и прах и выплату долгов повесил на мелкого, а сам свалил. Разумеется, таких денег у него не было, и его отправили в долговую яму, а потом «НИК-СЕР-Корпорэйшн» его выкупила, и он стал несвободным. Вот теперь и отрабатывает долги здесь. Я ему тоже свои проблемы вывалил: и про Олега, и про долг с угрозой стать несвободным, а еще про то, как Жуков меня извращенно отымел и морально обидел. Но Валерка только рассмеялся. С его слов контингент здесь не очень, почти одни уроды, и Кен Долвак – король этих уродов. Что же касается сексуальных извращений, то связанные руки, анальная цепочка и кольцо на член - это так, детский лепет. Слушая его и делясь своими впечатлениями, понимаю, что ребята меня попросту отгородили от всего того дерьма, что творится здесь, да и сами почти святые. Мы могли бы болтать и дальше, но громкое урчание Валеркиного желудка прервало разговор.
 - Вот гад, - с улыбкой начал объяснять мой однокашник, - четко знает время ужина и требует свою порцию жрачки. Еще бы было, что там есть, а то так, одни слезы.
 - Да ладно тебе! Здесь кормят, как на убой. – Если даже мои троглодиты наедаются, то что уж про нас говорить.
 - Ага-ага, на убой. Только я вот за нормальную отбивную полжизни отдам, а уж про бифштекс вообще молчу. - Да гонит он все. Отбивные сегодня на завтрак были. Опоздал, небось, вот ничего и не досталось. – Ладно, пошли быстрее, а то опоздаем.
 Мило болтая, мы дошли до столовки, и только я свернул на нужную дорожку, как Валерка схватил меня за рукав:
 - Ты куда? Совсем спятил?! Хочешь, чтобы тебя разложили прямо во время обеда и на десерт по кругу пустили? – у меня от его слов аж глаза на лоб полезли. Никогда такого в столовке у нас не было.
 - Валер, ты чего? Это обычная столовая, и там никакой такой дряни нет.
 - Это столовая для специалистов, и если кто-то из нас туда сунется, то кранты. – Вообще о чем он говорит? Я его совсем не понимаю, а он, по ходу, меня не понимает. Стоим, как бараны посреди дорожки.
 - Какие такие специалисты? Можно подумать, мы не специалисты.
 - Нет, мы не специалисты, - как-то грустно говорит Валерка, - мы шлюхи, а специалисты это охранники, медики, механики, технари, установщ…
 - Так я технарь! – перебиваю его на полуслове. – А ты кто?
 - Прачка… Подожди, ты же говорил, что долг отрабатываешь? Те, кто свободный, но с такой внешностью и комплекцией, как у тебя, здесь работают истопниками, а несвободные – прачками. Какой к черту из тебя технарь?
 - Высококвалифицированный, - голос Руиджи застал нас врасплох. – Гаджик, пошли на ужин, а ты, парниша, вали к своим подружкам, - и, не дожидаясь нашего ответа, Руиджи схватил меня за руку и потащил в столовку, а Валерка так и остался стоять на морозе, как-то странно смотря мне вслед.