Вас приветствует САЗ-17 (СИ)

 - Ну, мне это не грозит, - облегченно вздыхаю.
 - Почему не грозит?
 - Я за все это время ни разу в настоящую бурю не попал. Так? А значит, и за оставшиеся полторы недели не попаду.
 Да, железная у меня логика, только вот язык мой – враг мой!
 ***
 В следующий рабочий день ничто не предвещало беды. Несмотря на то, что синоптики прогнозировали со второй половины октября обильные снегопады, погода стояла чудесная. С утра начался мелкий снежок, постепенно укрупняясь и превращаясь в настоящие перья. Ветра совсем не было, и эта белая красота, плавно кружась, неспешно опускалась на землю. У меня такая погода всегда ассоциировалась с новым годом, и настроение сразу стало значительно лучше. При том, что на дворе только двадцатое октября.
 До смены мы в течение нескольких часов чистили снег, и на этот раз я выполнял работу вместе со всеми. Правда, в начале меня как всегда попытались отправить в корпус, но я уперся, сказав, что теперь буду работать наравне со всеми. Установщики попытались возмущаться, но стоило Жукову гаркнуть, как они умолкли.
 Поэтому заступал я на ночную смену уже порядком подуставший. После длительного перерыва спину, плечи и руки ломило от таких нагрузок, но это было даже немного приятно. В мыслях я приравнял себя к ребятам, пусть и сделал гораздо меньше, чем они.
 Сейчас же удобно расположившись на диванчике, вернее, Сема на диванчике, а я на нем, пытался решить неразрешимую задачу бытия: понять, почему в данном маяке при замене нужно ставить именно этот стержень, а не другой. Дело в том, что внешне маяки были одинаковы, а отличались только внутренним содержанием – стержнем. Существует тридцать семь видов стержней, и я, как техник, должен правильно определять необходимый вид. Для этого считаем определитель матрицы пятой размерности, и делов-то. Проблема именно в самой матрице, так как составить её должен я сам. Вводим последние данные со слетевшего маяка, такие, как влажность, атмосферное давление, скорость и направление ветра и так далее, а потом добавляем те же данные, только с прогнозом на два, пять и семь дней вперед. Вот скажите, откуда я могу знать уровень осадков в этой точке через семь дней? А для этого составляем прогноз. В данный момент Сема меня как раз и учит составлять прогнозы. Ведь если сделать все неправильно и установить не тот стержень, то маяк опять слетит в ближайшие пару часов. А это пипец!
 Вот за этим милым занятием меня и застал вой сирены. Все повскакивали с мест, быстро одеваясь и хватая оборудование, а потом Сема объявил:
 - Семьдесят седьмой, - все сразу застыли словно статуи, а через несколько мгновений… такого высокохудожественного мата от своих ребят я в жизни не слышал!
 - Я - Тулину звонить, а вы - всё по схеме, - распорядился Жуков, прекращая сумятицу. На мой вопрос: «Что случилось?», толком никто не ответил, только подгоняли. Уже сидя в вездеходе, я наконец-то вспомнил, что такое семьдесят седьмой маяк. Эта хрень стоит на вершине какого-то пика, и топать в гору пять километров, ведь вездеход из-за торосов туда не пройдет. Застонав сквозь стиснутые зубы, я приготовился отправиться в ад, но пообещал себе, что не буду жаловаться и вынесу всё, как настоящий мужик.
 Я говорил про ад? Забудьте! В аду должно быть жарко, а тут все наоборот. Сплошная белая пелена закрывала всё. Через пару секунд, как боковой люк вездехода открыли, белое покрывало полностью залепило стекло маски, и разобрать хоть что-то было уже не возможно. Стоило сделать мне первый шаг в сторону от вездехода, как сильный порыв ветра тут же оторвал меня от земли, подбрасывая вверх, пытаясь унести. Но что-то с силой дергает за пояс, и я падаю вниз на снег, хорошо приложившись боком.
 - Гаджик, не дергайся, - раздается в наушниках голос Кирилла, - мы все соединены страховочными тросами. Ты между Руиджи и мной. Твоя задача просто идти, а мы поможем. Только воды постарайся пить поменьше.
 Ах, да, забыл уточнить. У всех ребят ещё и рюкзаки с оборудованием, только у меня ничего нет. Жуков сказал, что самое главное для меня – это дойти, чтобы они еще и меня не тащили. И я пошел… ну, как пошел. Когда впереди меня натянулся трос, то я просто потащился за ним. Если вдруг ветер сбивал с ног, сильные руки Кирилла тут же меня поднимали, и путь продолжался. Наверное, через двадцатое падение я догадался низко пригибаться к земле, практически касаясь её руками, что позволило меньше падать.
 Вот так, ведомый на буксире и подпихиваемый сзади, я и тащился на вершину пика. Пять километров, пять часов пути, и мы будем у цели. Перед глазами стояла белая пелена, ноги и руки гудели от усталости и напряжения. Буря завывала так, что казалось, будто бы все звуки в мире исчезли, уступив место только свистам и стонам. Если бы не голоса ребят, которые по очереди подбадривали меня, я бы сдался еще на первом часе пути, а так продержался чуть больше четырех. Последний раз я отчетливо услышал голос Жукова, отсчитывающего время: «четыре двадцать». Потом меня повело, в ушах зашумело, а сознание на прощание помахало ручкой.
 Глава 24. Бывает же так 
 POV Саши
 Тепло, даже немножечко жарко. Сильные руки обнимают меня со спины, прижимая к мускулистой груди. Чужое разгоряченное тело приятно ласкает кожу, даря покой и умиротворение. Хочется вот так лежать вечно, нежась и наслаждаясь ощущением покоя и счастья. Где-то на периферии сознания проскальзывают голоса. Кто-то очень тихо о чем-то переговаривается, но я не различаю слов. Да мне и не хочется различать эти слова. Мне достаточно того, что родные голоса моих ребят звучат спокойно, значит, всё у нас хорошо.
 Родные… да, именно родные. Теперь я их ощущаю только так - самыми родными и близкими. Когда умерла мама, а Олег по сути отказался от меня, я оказался совершенно один и за годы вынужденного одиночества уже и позабыл, каково это - быть с родными людьми. Это такое ощущение… такое… даже не знаю, как сказать… это ощущение абсолютного счастья. Да, именно счастья. Я счастлив!!!
 Пытаюсь плотнее вжаться в горячую грудь Кирилла. Откуда я знаю, что меня обнимает именно он? Очень просто, запах его кожи я ни с чем не спутаю.
 - Проснулся? – прямо в ухо прошептал он, обдавая меня горячим дыханием. – Как себя чувствуешь?
 - Нормально, наверное, - ответил так же шепотом. Я на самом деле чувствовал себя нормально, только голова немного побаливала.
 - Чего вы там шепчетесь? Раз уж Гаджик оклемался, то вставайте чай пить. - Пытаюсь резво вскочить, но Кира придерживает за плечи, медленно усаживая. – Держи, горюшко наше, - принимаю от Семы ароматно дымящийся стаканчик, удобно устроившись в объятиях Кирилла.