Особое условие

Это просто женщина! Красивая, излишне самоуверенная, хитрая, возможно, умная. Надеюсь, к вечеру у меня будет вся информация о ней.
Эльфийка стояла точно статуя. Лишь платье да корфа едва заметно шевелились от легкого ветерка. Внезапно подумалось, что скрывать такие волосы под тканью — преступление. И при этом нельзя показывать подобную красоту всем. Такое сокровище обычно прячут от чужих взоров, наслаждаются и владеют единолично.
Странно, что жених отпустил такую женщину одну. Я не сомневался, что он у нее есть. Она не юная, а уже взрослая, уверенная в себе. Высокородные эльфийки в таком возрасте, как правило, давно помолвлены.
Мысль о существующем где-то женихе испортила настроение. Хотя, если подумать, какое мое дело? Но волна раздражения успела захлестнуть.
— Позвольте вам помочь.
Я шагнул к ней и, не спрашивая разрешения, подхватил за талию и усадил в седло. Возможно, излишне резко, так как из-под корфы раздался возмущенный возглас, который я проигнорировал. Подав поводья, подошел к своему коню. На этот раз Асандера я не брал, слишком приметный. Вольный ему сильно уступал, но тоже довольно резвый, выносливый.
Поначалу я планировал прогулку по парку, а потом собирался пригласить куда-нибудь посидеть. Угостить прохладительными напитками и сладостями и за неспешной беседой расспросить подробно об ахане. Все же интересно, как ей удалось приручить сокола. Может, зря их считают неприручаемыми?
«А может, она его просто оглушила своим криком, как вчера того орка-грузчика?» — язвительно подумал я, садясь в седло.
Ехать в парк и разыгрывать из себя искупающего вину кавалера желания больше не было. Нога ныла до сих пор, и это отбивало любые благородные порывы в адрес бестии под маской высокородной эльфийки. Но в то же время нужно произвести на нее впечатление, если желаю разговорить.
Нетерпеливо бьющий копытом Вольный натолкнул на мысль, и теперь я знал, куда мы с ней направимся.
На прогулке верхом я настоял с умыслом, предполагая, что за нами потащатся ее охранники. Им волей-неволей придется держаться от нас на расстоянии, и меньше будут путаться под ногами. Так и получилось. Когда мы выехали с постоялого двора, я придержал Вольного, поравнявшись с эльфийкой, и поехал рядом, а охрана держалась позади. Вольный заинтересованно косил глазом на кобылу, вскидывая голову и красуясь, я же с любопытством поглядывал на наездницу. Нет, красоваться перед ней смысла не было, но завести разговор не мешало.
— Как вам Игенборг? Вы здесь впервые?
Прежде чем ответить, Риналлия едва уловимо поерзала в седле. Неужели я не рассчитал силу и слишком грубо ее подсадил? Но мысль о том, что у эльфийки ноют ягодицы, неожиданно доставила удовольствие. Один — один! Своим поведением она так и нарывалась, чтобы ее отшлепали в воспитательных целях.
— Впервые. Вызывает двоякие чувства, — все же ответила она. — С одной стороны, такой же шумный, как портовый город, много приезжих, большой рынок разнообразных товаров. Постоялые дворы и гостиницы на каждом шагу. Но город чистый, интересная архитектура.
— С приезжих взимается небольшой налог на уборку улиц. Вы не увидите валяющегося мусора или конский навоз.
— Да, я знаю. Платила пошлину при въезде. Меня удивляет отношение к женщинам.
— А с этим что не так? Вы про корфу? В Игенборге испокон веков было много гостей. Естественное желание местных мужчин — защитить своих женщин. Чтобы они своей красотой не вводили в искушение приезжих. Чего только не выдумывали по этому поводу! Пускали даже слухи, что женщины Игенборга страшны до безобразия.
— Корфа вызывает неудобства, но дело не в этом. Здесь вроде бы на первый взгляд и уважительное отношение к женщинам, много законов, призванных обезопасить их от нападений на улицах и неуважения, ведь никогда не знаешь, кто скрывается под корфой. Но в то же время меня предупредили, что могут похитить для гарема.
Я рассмеялся.
— Поверьте человеку, который бывает во дворце и присутствует при жалобах акифу, — такие случаи происходят не чаще, чем в любом другом городе. И расследуются. Зачастую же женщины, попавшие в гарем, даже не хотят покидать похитителей. Мужчины Игенборга богаты и осыпают своих женщин драгоценностями и богатыми дарами.
— О да, заботятся о них, но так же отказывают в праве самим распоряжаться своей жизнью.
— Не преувеличивайте. Разве не долг мужчины заботиться о женщине?
— Заботиться, но не относиться к ним как к существам низшего порядка. Я даже своего помощника отправила сегодня во дворец подать разрешение на торговлю, так как от женщин они не приветствуются. Или возьмем, к примеру, хозяйку постоялого двора, где мы остановились. У нее умерли родные и остались только внуки. Племянник супруга сначала хотел, чтобы она продала ему бизнес, оставшийся в наследство, а потом вообще стал настаивать, чтобы она перешла под его опеку, желая распоряжаться всем единолично.
— Возможно, он хочет позаботиться о ней.
— Да? — скептически хмыкнула эльфийка. — Тогда он делает это весьма странно, пользуясь грязными методами! Подговорил всех поставщиков лавки, чтобы они не сотрудничали с женщиной. Затем стал отваживать клиентов от постоялого двора, настраивая всех соседей против нее. Как же так, женщина осмелилась сама вести бизнес!
— Может, он не хочет ничего плохого и действительно в этом больше понимает.
— Да, она тоже об этом подумала, когда дела стали идти из рук вон плохо. Но потом случайно услышала разговор, где этот родственничек делился планами, что как только опека над детьми перейдет к нему, он мальчика отправит в закрытую военную школу, где муштруют будущих стражников. И выразил надежду, что тот загнется или от нагрузок, или при сражениях на отборе, а если нет, то к моменту его совершеннолетия ничего уже не останется от наследства. Несколько раз перепродаст, вложит деньги в свой бизнес, и ничего не докажешь. А девочку, если вырастет достаточно красивой, продаст в гарем тому, кто больше заплатит.
— Это серьезное обвинение. Почему она не заявила на него?
— А смысл? Кто поверит глупой женщине, которая не в себе от горя? Всегда можно выкрутиться, что не так услышала, не так поняла, и вообще обвинить, что у нее помутился рассудок. Подать встречный иск и отобрать по суду детей.
— Она могла обратиться с жалобой к акифу, он бы разобрался в ситуации. Для этого специально есть один день в неделе, когда каждый может прийти к нему со своей бедой в поисках справедливости.
Эльфийка фыркнула, выражая скептицизм.
— А если б он принял решение не в ее пользу? Она не может рисковать детьми и теперь вынуждена бороться своими силами за существование. Да и что предъявить мерзавцу? Все свои действия он может объяснить «заботой» о родственнице, глупой женщине, развалившей бизнес мужа и не желающей идти под его крыло.
Она замолчала, а я дал себе слово разобраться в сложившейся ситуации. Неприятно осознавать, но в чем-то эльфийка права — по закону племянника не в чем обвинить. Хочет взять под опеку, помочь с бизнесом, который приходит в упадок. Попробуй докажи обратное.
— Других родственников у нее нет?
— Не знаю. Но где гарантия, что и они не обидят сирот? И власти ничем помочь не могут.
— Ну почему же. Если все так, как вы сказали, я могу рассказать акифу о них, и он в помощь вдове может освободить ее от выплаты налогов на несколько лет, чтобы она успела оправиться от горя и наладить дела.
— Правда?
Риналлия всем корпусом развернулась ко мне. Кажется, за все время нашего общения она впервые по-новому взглянула на меня. Увидела именно меня, а не раздражающего и пугающего субъекта. Ее взгляд, полный надежды и восхищения, был приятен, и я понял, что действительно помогу вдове, освободив от налогов. Можно и деньгами помочь, но делать это официально не стоит. Назначь ежемесячную помощь, и тут же другие набегут, вначале прося, а потом уже и требуя. Поэтому лучше всего сделать все тихо.
А эльфийка счастливо улыбнулась под корфой, я это понял по тому, какой радостью лучились ее глаза.