Мадемуазель Каприз (СИ)

— Да, примерно так же, как и по вам, — съязвила Валентина, — и как же я буду жить дальше, просто не представляю.
— Знаете, мадемуазель Лефевр, в нашей жизни случается всякое, так что и ваше мнение может перемениться.
— Когда рак на горе свистнет, — пообещала ему девушка.
Танец закончился. Рэдклифф, посмеиваясь, отвел Валентину на место и пожелал приятного времяпровождения. Девушка подождала, пока он уйдет и сказала:
— Буду вам очень признательна, господа, если впредь вы избавите меня от танцев с нашим гостем.
Они почти хором заверили ее, что сделают все возможное и даже невозможное. В самом деле, весь вечер у Валентины и минутки свободной не было, чтобы отдохнуть и оглядеться. Ее поклонники честно выполняли свое обещание и приглашали ее на танцы по очереди.
Но вечер подошел к концу и Валентина собралась домой. Она огляделась в поисках тети Маргариты, которая строго-настрого предупредила ее, чтоб племянница не смела уезжать в одиночестве.
— Кого ты ищешь? — поинтересовалась у нее Оливия, одна из самых преданных подруг.
— Тетю Маргариту.
— Да вон же она, — подруга кивком головы указала куда-то вправо, — беседует с нашим уважаемым гостем, — и Оливия хихикнула.
Валентина обернулась и тут же поняла, что вызвало смех Оливии. Мадам Савари отчаянно кокетничала, и это было заметно не только девушкам, но и всем остальным тоже. Кокетство шло Маргарите меньше, чем племяннице, но все же смотрелось довольно мило, если б не ее возраст и положение.
— Нет, ты видишь, что она делает? — прошептала ей на ухо Оливия.
— И что она делает? — фыркнула Валентина.
— Она строит ему глазки.
— Ну и глупо. Нашла, кому строить глазки.
— А что? Месье Рэдклифф очень симпатичный.
— Да? — с сомнением отозвалась подруга, — почему-то я этого не заметила. Господи, и долго мне ее ждать?
Пожав плечами, она подошла к тете и дотронулась до ее рукава:
— Так я поеду домой, тетя, если ты слишком занята.
Маргарита не сразу уразумела, что именно говорит девушка, но когда до нее дошло, то про месье Рэдклиффа она немного забыла.
— Противная девчонка, — тихо прошипела она, взяв ее за руку, — ну погоди у меня, сейчас я отвезу тебя домой.
Валентина захихикала, довольная произведенным эффектом.
— До встречи, мисс Лефевр, — заметил Рэдклифф, кое-что уловив из их беседы, что вызвало в нем неуместное веселье.
— Да, счастливого плавания, — отозвалась Валентина, — когда вы отплываете? Надеюсь, что скоро.
— Пойдем, уже поздно, — одернула ее Маргарита и улыбнулась гостю, — была рада с вами побеседовать, месье Рэдклифф. Надеюсь, мы продолжим наш разговор позднее. До свидания.
До пролетки они сохраняли молчание. Но потом мадам Савари не выдержала:
— Тина, мне очень хочется поговорить с тобой относительно твоего возмутительного поведения. Примерно так, как в детстве, с розгой.
— А меня не били в детстве, — сообщила ей Валентина, усмехаясь, хотя этот факт был прекрасно известен ее теткам, — а тебя, тетя?
Маргарита от возмущения потеряла дар речи.
  
3 глава
 
Капитан Рэдклифф находился на палубе, когда к нему подошел его помощник.
— Вы звали меня, сэр?
— Да. Сегодня мы отплываем. Все уже готово, провиант закуплен, водой мы запаслись, люди отдохнули. Думаю, тянуть с отъездом ни к чему.
— Да, но…
— Что "но"?
— Мы могли бы остаться еще на недельку, капитан, — предложил Патрик, сам поражаясь собственной решимости.
— Зачем? Знаю, зачем. Вы думаете о красе и гордости Фор-де-Франса. Мисс Лефевр. Выкиньте ее из головы. Я уже говорил, что эта девушка не для вас.
— Да? — запальчиво переспросил Кейн, — а для кого же?
— Вы не умеете с ней обращаться. Она же вам на голову сядет. Видели ее поклонников? Дрессированные пудельки.
— Но…
— Все, Кейн, хватит. Я не намерен здесь задерживаться. Вечером отплываем, — заключил Рэдклифф и ушел с палубы.
— Да, сэр, — кивнул Патрик ему в спину.
Но ему ужасно не хотелось этого делать. Целую неделю в голове не было иных мыслей, кроме мечтаний о Валентине. Он вспоминал ее такой, какой увидел впервые. Она была красива, просто чудо, как хороша. Именно о такой девушке Патрик мечтал всю свою жизнь. Капитан мог говорить все, что угодно. Его помощник был уверен, что тот просто досадует на то, что девушка оказалась ему не по зубам. Обычно, особы женского пола тихо млели в его присутствии. А Валентина привыкла, чтобы в ее присутствии это делали мужчины. Нашла коса на камень.
Сама Валентина не думала ничего. Она составила мнение о новых знакомых и оно было далеко не лестным. И со свойственной ей самоуверенностью, девушка думала, что это мнение будет незыблемым.
В этот день Валентина гостила у своей подруги Оливии, дом которой находился на побережье. Сквозь открытые окна доносился шелест волн, набегающих на песок. Приятный и расслабляющий звук.
Подруги сидели на качелях и медленно покачиваясь, болтали.
— Ты так и не помирилась с Луизой? — спросила Оливия, надвигая шляпу на лоб, — это солнце, у меня от него вылезут веснушки.
— А у меня не бывает веснушек, — заметила Валентина, — но вот о цвете лица стоит подумать. Ты спрашиваешь о Луизе? И думать о ней не хочу. Вчера она прошла мимо меня, задрав нос к небесам, словно собиралась их проткнуть. Впрочем, у нее это могло бы выйти. Ты видела ее нос?
Оливия прыснула.
— Но вы ведь давно дружили, правда?
— В детстве. Ну и что? Подумаешь, мы с Анриеттой играли с Луизой в куклы! Что с того? А с Мишелем мы играли в прятки. В детстве мы постоянно во что-нибудь играли.
— Да, — признала подруга, — а как здоровье мадам Савари?
— Тетино здоровье? Оно у нее дай Бог каждому. А что такое? В последнее время у меня слишком часто стали интересоваться ее здоровьем. Что ты имела в виду, Оливия?
— Ничего. Просто спросила о ее здоровье.
— Почему же ты не спросила о здоровье тетушки Амели?
— Потому что она в отъезде, — нашлась Оливия.
Валентина рассмеялась.
— Ну, а если серьезно, то все это глупости. С тетей Маргаритой все в порядке. Если ее приспичило пококетничать на приеме у губернатора, то кому от этого было плохо?
— Не только на приеме, — уточнила та.
— Все всё знают, — фыркнула девушка, — на этом острове просто деться некуда.
— А что тут такого? Месье Рэдклифф — очень красивый и воспитанный мужчина. Неудивительно, что твоя тетя… увлечена им.
— Ты так думаешь? — презрительно отозвалась Валентина, — ну и что в нем такого особенного? Что вы все так всполошились из-за какого-то неотесанного моряка? Он же ужасно невоспитанный, грубый, нахальный и ехидный.
— Как ты можешь так говорить? А вдруг кто-нибудь услышит?
— Ну и пусть слышат, кто хочет. Это я ему и в лицо скажу. Пойдем прогуляемся вдоль берега. Я люблю смотреть на волны.
Оливия не стала протестовать и послушно встала вслед за своей своенравной подругой. Взяв друг друга за руки, они медленно пошли по усыпанной песком дорожке.
— А если честно, Валентина, — заговорила Оливия, — кто из твоих поклонников тебе больше всех нравится?
Валентина ненадолго задумалась, а потом ответила:
— Мне нравится месье Бернар, потому что у него есть чувство юмора. Потом, мне нравится месье Леру, так как он всегда знает, как мне угодить. И месье Вернье мне тоже нравится, он прекрасно танцует. Да, кстати, и месье Феррар…
— А он что умеет делать? — фыркнула подруга, — я ведь не о том спрашиваю, Тина. Я спрашиваю, кто тебе нравится больше всех? Кого ты отличаешь? Такой человек должен быть только один.
Девушка пожала плечами. До сих пор она как-то не задумывалась об этом. А теперь поняла, что до сих пор еще ни один из ее многочисленных поклонников не производил на нее столь сильного впечатления.
— Понятно, — спустя некоторое время отозвалась Оливия, поняв, что вразумительного ответа ей не дождаться.