Приключения Василия Ромашкина, бортстрелка и некроманта

– Прекрати, Клим. Тут этих «если бы» мешок, наверное, наберется. Если бы ты не стрельнул, если бы Алена ногу не сломала, если бы ее товарищей не засыпал неупокой, если бы золота не было… Сержант сделал то, что должен был, честь ему и хвала. И царствие небесное. Ну, если на перерождение не пойдет. – Я вогнал лопату в свеженасыпанный холм. – Вон, уже несут.
Из храма вынесли носилки с завернутым в сверкающий золотом шелк телом погибшего. Следом шкандыбал, опираясь на самодельный посох, Семен и вел в поводу Рафаля. Умный пес шел тихо, с достоинством, понимая серьезность момента.
Я вообще считаю, что собаки не уступают людям в уме. И кошки тоже, кстати. Просто кошки хитрее и потому только на диванах лежат и мышей в свое удовольствие ловят, а не работают, как собаки.
9 июня 2241 года, среда
Ростов-на-Синей
Василий Ромашкин
– Так, Вась, держи! – Сергеич протянул мне пакет с гильзами и акт списания, заверенный печатью отдела МЧС. – Дальше сам знаешь, или в банке получишь деньги, или по описи в оружейном новые патроны купишь. Сорок «шестерок», шесть «триста восьмых», пятнадцать «сорок пятых» и сорок европейской винтовочной «семерки». Ну а простого «сорок пятого» я тебе сейчас пачку дам, у меня в сейфе завалялась. – И старший спасатель, кряхтя, встал и открыл свой железный ящик, гордо именуемый сейфом.
На стол брякнулась далеко не новая, основательно потертая пачка с надорванной и разлохмаченной крышкой и двадцатью пятью патронами калибра 45 АСП. Ну, я человек благодарный, взял. Тем более что патроны не «порноул», а нормальная Новая Тула. Хотя, с другой стороны, Ново-Барнаульский патронный завод делает вполне неплохие патроны, ну разве чуть хуже, чем Новая Тула, Новосибирск или Зеленодольск. Зато дешевле как минимум втрое, что для обычного стрелка весьма существенно. Охотнику, например, нет особой разницы, что он влепит оленю или лосю патроном с минутной или трехминутной точностью. Все едино, стреляют метров с пятидесяти. Хотя покупают, морща нос, и в приличном обществе об этом не говорят. Вот что значит – потерять репутацию. Как два века назад на гражданский рынок начали гадость выпускать, так до сих пор не отмылись. Кстати, практически все патронные заводы остались на старых местах. Выкопали из-под руин линии и запустили новые цеха. И это все – фактически в старых больших городах, разве что Зеленодольск был небольшим городком.
Вернулись мы в принципе без всяких эксцессов. Не считая похорон сержанта.
Вышли, как обычно, без громких речей. Опустили в могилу, прочитали из Библии, насыпали холм и поставили крест из пары досок. И все. По большому счету – осталась о сержанте светлая память да фотография на стене в околотке.
А мы потопали по своим следам до Синей, переправились на шлюпке, оставили ее на берегу, так как нас стало меньше. У Сеньки голова кружилась, у Клима ладони с ожогами, сержанта схоронили. Так что лодку просто привязали покрепче к старой ветле, да и оставили. За ней заедут попозже, заберут.
По приезде в Ростов пришлось всем писать рапорта и объяснительные, заполнять кучу бланков по расходу серебра в боеприпасах. Потом прибывшему околоточному приставу дали показания о гибели сержанта.
Из-за этого я только и успел матери позвонить и сказать, что со мной все в порядке. И предупредил, что задержусь в МЧС до полуночи, а то и дольше.
Сейчас, выйдя из конторы, я поглядел на звездное небо и зевнул. От души зевнул, едва челюсть не вывернул. Устал хуже Рафаля, а надо еще в отдел к инквизиторам заехать. Раз я сам завез кицунэ в город, обязан сдать их как можно скорее.
Так что забросил в свой «додж» винтовки, рюкзак, кейс с инструментом, пошел, проверил бензобак. А то знаю я эти приколы – сольют почти все топливо, оставят на донце, и ищи-свищи. А вот если сразу за руку поймаешь – извинятся за шутку и вернут. Шутнички, понимаешь.
– Не трогали, Вась. У тех, кто на выходе, – не трогаем. – Из-под навеса вышел завгаража. Усмехнулся и присел на вкопанную в землю старую покрышку от какого-то грузовика. – А так – ну у кого хватит совести обижаться на МЧС?
– Ну да, обижаться на МЧС – оксюморон. Но вот натыкать по фейсу конкретным шутничкам можно. Жаль только, хрен кого поймаешь. – Не сказать, чтобы я был злопамятный. Но у меня тут, на этой стоянке, разок бензин уже слили. Я не помню, по какому поводу я сюда приезжал и почему оставил машину часа на три. Что-то пустяковое. Но выцедили у меня почти полный бак.
– Вась, ты же знаешь, с каких пор это идет. Почти два века этой традиции, когда МЧС могут слить бензин у любой машины. – Завгар покачал головой.
– Ну да, – кивнул я, завернул крышку бензобака и отбросил тонкий прутик, который использовал вместо щупа. – Вот только сейчас у вас горючего столько, сколько нужно, и этот обычай перерос в дурной прикол. Вообще надо статью в «Вечернем Ростове» тиснуть, чтобы прекратили такое безобразие. Мы вас всех уважаем, но сливать горючку из машин – это не смешно.
И, кивнув завгару, уселся в свой вездеход.
Чуть подсевший аккумулятор пару раз заставил понервничать, но мотор уверенно заработал на холостых оборотах. Немного погоняв движок, я аккуратно, задним ходом выехал со стоянки МЧС и направился к инквизиторам.
Проезжая мимо небольшой кафешки, затормозил и выскочил из-за баранки. Блин, как пахнуло свежей шаурмой, аж слюни потекли, ничуть не хуже, чем у Рафаля!
Немолодой узбек приветливо кивнул мне, налил полную кружку черного кофе и принялся ловко обрезать остатки мяса с вертикального шампура.
– Василий, поздно ты приехал, самсу всю съели, – заворачивая в тортилью мясо с салатом, покачал он головой. – Как раз такая, какую ты любишь – с бараниной на ребрышках. И шашлык тоже весь съели, сегодня что-то все голодные.
– Ничего, на днях приеду, куплю! – Я с благодарностью принял увесистую шаурму и, торопясь, обжигаясь, почти мгновенно с удовольствием ее схомячил. Потом подумал и попросил вторую порцию. Из конторы инквизиторов не скоро вырвешься, пока я им все про кицунэ, полтергейста, расквыр и грайворонов не расскажу – не отпустят. Допил кофе, поблагодарил хозяина кафешки и порулил дальше.
«Джедаи» имеют свой городской отдел. Не сказать, что они обладают официальной властью, совсем нет. Но инквизиторы активно сотрудничают с полицией, армией, судебной властью. Да еще с каждой конфессией, не выбирая. Вообще у нас сейчас как-то с этим все устаканилось, христиане перестали делиться на православных, католиков и прочих. В любом храме в любой точке мира сейчас просто Христианская Церковь. После того как и священники Ватикана, и абсолютное большинство других церковных иерархов погибли при том чудовищном катаклизме, служители Христа объединились.
А вот у мусульман так не получилось, сунниты, шииты и прочие ваххабиты остались. И лет семьдесят шли жуткие войны, в которых все резали всех. И еще первую пару лет все пытались вырезать оставшихся без прикрытия США евреев.
В результате евреи ядерными боеголовками врезали по расположенным в пустынях резиденциям саудовских и прочих принцев и шейхов, превратили Ближний Восток в радиоактивную пустошь, после чего отступили с Земли обетованной к нам, в Россию. Учитывая, что среди них было множество врачей, инженеров, да и вообще толковых людей – приняли их с удовольствием. Правда, из семи миллионов евреев осталось едва ли восемьсот тысяч, но тогда всем досталось. Поговаривают, что такое большое количество тактических боеголовок у Израиля появилось внезапно, но совершенно своевременно.
Ну а арабы продолжили веселье. Правда, без большей части уцелевших сирийцев, которые поддерживали Ассада, те тоже подальше от кровавой заварухи перебрались в Россию.
С этими не очень веселыми мыслями я толкнул звякнувшую бубенцами дверь с бронзовой табличкой «Отдел инквизиции города Ростов-на-Синей». Да-да, скромно так, но с чуством собственного достоинства. Правда, дом самый обычный, контора как контора. У нас сейчас вообще строят просто – прочный каркас, часто сваренный из стального профиля, и легкие наполнители. Чтобы сейсмоустойчивость высокая была. Бумажные дома, как в старой Японии, климат строить не позволяет, а то бы строили.