Примеры господина аббата

  
Владимир Корвин-Пиотровский
 
ПРИМЕРЫ ГОСПОДИНА АББАТА
   
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Этот аббат был…
 
Этот аббат был очень верующим и даже набожным, но слишком отзывчивое сердце редко умещается в рамках строгой догмы.
Впрочем, его искренне любили и охотно прощали маленькие отступления от правил.
Разве стакан хорошего вина так уже вредит делу спасения?
Несмотря на свои шестьдесят лет и склонность к полноте, господин аббат отличался большой подвижностью. Он, обычно, усаживался в кресло только для того, чтобы рассказать какую-нибудь поучительную историю, которых знал множество.
«Не правда ли, это могло бы послужить сюжетом для новеллы?», — спрашивал он иногда и добродушно смеялся.
Он любил цветы и женщин; порой пытался даже ухаживать за своими собеседницами, и тогда дамы приходили в восторг.
«Женщина — это лучшее Божье создание», — часто говаривал он, — «и, право, иной женский грех стоит мужской добродетели. Во все времена и эпохи женщина одинакова; она меняет только наряды, сердце же ее неизменно. Не смейтесь, — в молодости я сам был офицером королевской артиллерии, это не мешает мне так думать».
И тогда старался подкрепить примерами свою мысль. Кто знает, может быть иные из них он выдумывал сам.
В его уютном саду так хорошо было слушать эти рассказы о трогательной, часто наивной, женской любви и преданности.
Он говорил несколько старомодным языком, но голос его звучал ласково и задушевно, и маленькие недостатки речи почти не замечались.
Иногда, глядя на цветы, он как бы убеждал с печальной улыбкой:
«Помните, сударь, что девственность — лучший цветок в саду Господа. Но сорванные цветы всегда умирают; не срывайте их без нужды. Девственность — это одна из творящих сил, хотя смысл ее не всегда нам ясен».
И приводил тому примеры.
  
СИЛА КРОТКИХ
 
 
Посвящается С. К. Сочивко
 
В одном городе, который был настолько мал и ничтожен, что имени его можно не называть, в большой нужде и неизвестности жил старый дворянин.
Он был так беден, что, когда ему случалось проходить по улице, за ним бежали городские мальчишки и обзывали его бранными прозвищами и нередко даже бросали вослед каменья.
Никто не знал, откуда он пришел и зачем поселился здесь, и ни с кем он не водил знакомства, да если б и захотел познакомиться с кем, то по своей крайней бедности кому мог бы быть приятен?
Жил он в старом домишке, на заброшенном кладбище, и никто не знал, как богат и знатен был когда-то этот нищий.
Теперь же у него от всего, чем владел раньше, осталась только дочь, по имени Мария.
Она нигде не показывалась, и это было для нее очень хорошо, так как при своей красоте она скоро стала бы предметом греховных вожделений праздных молодых людей.
Мария была так хороша, что на нее заглядывалось солнце, когда она садилась у окна, и птицы переставали петь на кладбищенских деревьях, внимая ее песням.
Особенно часто любила она петь про святого Георгия, который скачет на белом коне к пещере дракона.
 
 
Святой Георгий скачет на коне,
 
Его копье и щит из серебра;
 
Я буду ждать святого при луне
 
В моем саду до самого утра.
 
 
Оба они, отец и дочь, жили в любви и мире и как бы не замечали бедности.
Своими белыми руками она стирала белье и мыла полы, готовила обед, когда было что готовить, и тщательно вытирала черепки, служившие им посудой.
Когда же отец занемог и слег в постель, она стала собирать в соседнем лесу хворост и исполнять всю мужскую работу.
Но вот настал день, когда старик почувствовал приближение смерти. Тогда он подозвал к себе Марию и сказал:
«Дочь моя! Я скоро умру; но прежде, чем ты закроешь мне глаза, я хочу рассказать тебе вкратце свою жизнь; узнай, как извилисты пути человеческие и как карает Бог за нарушение слова.
Не всегда я был беден, и не такая жизнь ожидала тебя. Было время, когда всего у меня было в изобилии, много слуг, платья и золота, много богатых земель и построек; были у меня тогда и друзья, все знатные и доблестные люди.
Самым близким другом был мне в то время один богатый дворянин, по имени Марк, превосходивший знатностью всех остальных и почитаемый самим королем.
Я спас ему жизнь на охоте, и с тех пор мы стали неразлучны. В знак неизгладимого воспоминания о взаимной любви, мы поклялись обручить наших первенцев, ежели Богу угодно будет благословить нас детьми.
Казалось, ничто не может стать между нами.
Но у Марка было много завистников; они очернили его перед королем, король поверил обманщикам и велел отобрать у моего друга все имущество, а самого его навсегда изгнать из пределов государства.
В это время Бог подарил мне тебя.
Вместо того, чтобы порадовать Марка этим известием, я малодушно поддался общему настроению и даже не ответил на его послание, в котором он доказывал свою невиновность.
Дочь моя! Это был тяжкий грех, ибо в глубине души я был уверен, как никто, что благородный Марк не мог совершить никакого дурного проступка.
Итак, я добровольно отказался от лучшего друга и нарушил обещание, которое дал раньше.
Я успокаивал свою совесть тем, что, если бы у Марка и родился мальчик, ты оказалась бы старше его, и такой брак был бы несчастным…
Действительно, через два года после твоего появления на свет у Марка в изгнании родился сын, которого он назвал Георгием, в честь святого, победившего дракона лжи.
Но, видно, Бог не прощает обмана и вероломства. Совесть моя стала неспокойной и, чтобы усыпить ее, я предался разным забавам, расстроившим мое состояние и здоровье и причинившим много горя твоей матери.
Глядя на мое беспутство, она быстро таяла и в один несчастный день умерла.
К тому времени я окончательно разорился и, спасаясь от долгов, под вымышленным именем бежал в чужой город.
Несчастия стали преследовать меня. Я нигде не мог устроиться и, вот, под конец очутился здесь в полной нищете и одиночестве».
Тут старец прервал свой рассказ и горько заплакал. Мария, сама растроганная до слез, как могла утешала и ободряла его, и, немного успокоившись, он продолжал:
«Я должен еще открыть тебе, что через несколько лет после моего бегства, король удостоверился в честности Марка, вновь призвал его к себе и окружил большими почестями.
Правда, обессиленный скитальческой жизнью, Марк скоро умер, но его сын жив, и слава о его скромности, уме и красоте дошла даже до этого города.
Увы, дочь моя! Твое счастье разрушено моими руками, и мне остается только дать в том отчет перед престолом Всемогущего Творца, и минута эта, я чувствую, приближается.
Я ничего не могу оставить тебе в наследство, кроме благословения и советов.
Господь наградил тебя редкой красотой и здоровьем, тебе уже восемнадцать лет; этот возраст особенно привлекает соблазнителей, но знай: у тебя не будет другого защитника, кроме чести.
Но, что бы ни случилось с тобой, больше всего будь верна раз данному обету или обещанию, ибо ложь хуже прелюбодеяния и добродетель — ненужное украшение для лжеца».