Аромат страсти

Да или нет? Если нет, то проще уволиться и плевать на грабительские штрафные санкции. Если да, то… открывается ветка с еще сотней вопросов, решить которые прямо сейчас я просто не в силах. Он ведь хайд. Грубый, властный, требовательный.
А еще нежный и надежный. А когда смеется — безумно красивый. И я хочу…
Как же я сейчас хочу не ошибиться!
— Шанни?
Когда Эдриш позвал меня по имени, причем, наверное, уже не в первый раз (его лицо было встревоженным, а он сам склонился ко мне), пришлось брать себя в руки.
К сожалению, пока только себя. Хотя если бы он заблокировал дверь…
Стоп! Рано!
— Да?
— Все в порядке? — В его голосе я без труда различила искреннюю обеспокоенность, и это окончательно выбило меня из колеи.
То ли успокоительное неправильно легло на коньяк, то ли все-таки сдали нервы, но неожиданно для самой себя я судорожно выдохнула, подавляя всхлип, и отрицательно мотнула головой.
И не заметила, как оказалась у него на коленях, прижатая к широкой груди и стиснутая обеими руками нежно, но очень крепко. Так, что не смогла бы ни соскользнуть, ни вырваться.
— Ну-ну, не надо… Все будет хорошо.
Я почувствовала на своих волосах его руку и затем — легчайшее поглаживание.
— Все образуется, обещаю.
Наверное, это было глупо, но я зачем-то переспросила. Тихо-тихо. Практически одними губами.
— Обещаешь?
— Гарантирую.
С моих губ сорвался второй судорожный выдох, но в нем было куда больше радости, чем остального. Ты мой медвежоночек… Мой! Только мой!
И я позволила себе закрыть глаза и поверить.
Не знаю, сколько мы так просидели: десять минут или полчаса. Говорят, счастливые часов не наблюдают, вот и я разрешила себе забыть о времени и отдаться во власть чувств. И дело совсем не в том, что я суккуба. Я женщина. И иногда нам просто жизненно необходимо твердое мужское плечо и не менее твердое обещание, что все образуется. И не просто обещание — гарантия.
— Знаешь, иногда мне так хочется вернуться на несколько дней назад и снова повторить ту сумасшедшую ночь… — проговорила я тихо, но по сбившемуся дыханию и моментально участившемуся сердцебиению Эдриша поняла, что он прислушивается к каждому произнесенному мной звуку. — Почему в жизни все не так, как хочется?
— Потому что это жизнь, — вздохнул хайд и чуть отстранился. Так, что мы теперь могли видеть глаза друг друга. — А она, зараза, такая сложная штука…
— Как думаешь, сможем ли мы ее хоть немного упростить? Хотя бы чуть-чуть.
Эдриш молчал. Смотрел на меня, но я не могла понять, о чем он думает. Без единой эмоции. Даже запаха. И это пугало куда больше, чем его молчание.
— Если захотим оба? — наконец произнес он тихо, словно громкие звуки могли нарушить нечто хрупкое. Нечто, что зарождалось вокруг нас прямо сейчас.
Отрывисто кивнула, не рискнув согласиться вслух. Уверена — голос бы сорвался.
— Смо…
Я знаю, что он хотел сказать. Видела это в его глазах. Но нас бесцеремонно прервали.
Госпожа Эллаида Дилэнь, даже не потрудившись постучать в дверь начальника станции, распахнула ее во всю ширь и обличающим изваянием замерла в проеме.
Оглядела застывших нас и без тени сожаления уточнила:
— Я помешала?
— Да, — хмуро согласился Эдриш, но рук не расцепил. Пришлось делать вид, что переговоры на коленях у шефа тут в порядке вещей. — Вы что-то хотели?
— Да. — Отметив, что никто не собирается менять дислокацию (а я бы сменила, если честно), эльфийка закрыла за собой дверь и дошла до нас. Не падая в обморок и даже не морща свой идеальный носик при виде столь вопиющей наглости в рабочее время, член комиссии сдержанно поинтересовалась: — Скажите, где я могу взять отчет по входящим и исходящим объемам топлива за последний год? В ранее выданных документах их нет.
— Странно. — Сидящий подо мной шеф напрягся явно не из-за близости моего юного девичьего тела. — Я распорядился, чтобы выдали все в точности по заявке. Может, какие-то бумаги задержались в экономическом отделе?
— Думаете? — Эльфийка была сама сосредоточенность, как будто от этих документов зависела жизнь всей вселенной. — Что ж, возможно, и так. Зайду к ним.
И уже в дверях госпожа «порву шаблон» позволила себе немного иронии:
— Продолжайте, не буду мешать.
Дверь закрылась.
— Медвежоночек, ты мне сейчас ребро сломаешь. Зачем я тебе со сломанным ребром?
— Ты мне любая мила, — сконфуженно проворчал шеф, ослабляя захват. — Но лучше, конечно, целая и невредимая.
— Правда?
— Абсолютнейшая.
Я уже хотела было расцеловать медвежонка (такой трогательный момент!), но коварный разум решил иначе. Мало того что Эллаида всю романтику испортила, так еще и собственная рассудительность внезапно рванула в первые ряды. В общем, я абсолютно неромантично уточнила:
— Эдриш, а скажи-ка мне честно, кому на станции можно доверять? Так, чтоб от и до. Вот ты, например. На кого сможешь положиться в критической ситуации?
Хайд воззрился на меня в немом изумлении. Он явно не ожидал столь стремительного перехода от нежностей к суровой прозе жизни, но так уж сверкнули звезды. Ну, не виновата я, что у них тут бедлам, а я вся в белом оказалась в самом его центре!
— Не считая тебя и мисс Джиллиан? — наконец уточнил он, удивив ответом. Нет, по поводу кандидатуры мисс Джиллиан я нисколько не сомневалась. Но своей…
Я даже переспросила:
— Ты мне настолько доверяешь?
Смутился. Не явно, но точно смутился: чуть сморщил нос, прищурился, чуть-чуть прикусил губу и кивнул. И даже попытался объяснить, впрочем запутав еще больше.
— Ты очень чисто пахнешь. Поверь, предатели и подлецы пахнут совсем иначе. Так что да — я тебе доверяю. — И тут же посуровел. — Так что там насчет остального доверия? Что происходит? Это как-то связано с травмой Ан-Лина?
— Возможно. Но я хотела поговорить не о нем, а о Бобе и предстоящем медосмотре.
— Кто такой Боб?
— О, ты же не знаешь…
Окончательный переход на «ты» произошел как-то сам по себе. Просто сложно было продолжать выкать шефу, сидя у него на коленях. Он хоть и ослабил объятия, но не настолько, чтобы я смогла пересесть. Пришлось рассказывать так.
Сначала сбивчиво, в основном перечисляя все несуразности и нестыковки и присовокупляя к ним собственные наблюдения и выводы. Но шеф слушал внимательно и не перебивал. И даже не думал обвинять меня в бурном воображении и полном отсутствии логики. Это приободрило, и о результатах сканирования Боба я рассказала уже без утайки. Как и о странном поведении Анатоля, серьезности полученной травмы и его уверенности в дальнейших действиях.
Да, он мой друг. Кумир детства и любовь всей юности. Но мы не на Земле, и здесь, на станции, полной подозрительных мужчин, необходимо верно расставить приоритеты. Хотя бы даже для того, чтобы дожить до следующего дня.
— Значит, радиация класса «Альфа-Зет»… Ты права, не так много вариантов, где и как он мог получить эту дозу, — угрюмо проговорил шеф и впал в хмурую задумчивость на несколько минут. — И как давно?
— От года до пяти, точнее подскажут только специальные анализы, сканер на подобное не способен. Кстати, когда прибудет оборудование?
— Ах да, оборудование, — не слишком радостно спохватился шеф и поморщился. Пристально уставился на меня и хмуро выдал: — Завтра в течение дня прибудут два транзитных лайнера: в одном доставят хирургический комплекс, во втором — почти все остальное. Но знаешь что, солнце мое…
Последние слова прозвучали почему-то с угрозой. И даже ласковое «солнце» вышло совсем не ласковым. И почему-то я сразу поняла, что он собирается сказать. Мужчины! Как вы предсказуемы!
И я с неменьшей угрозой уточнила:
— Что?!
— Собирай вещи, ты уволена. Сегодня ночуешь у меня, а завтра улетаешь прочь на первом же транзите. Компенсация будет переведена на твой счет в течение суток.
Даже несмотря на то что чего-то подобного я ожидала, его слова ледяными глыбами легли на сердце. Знала ведь. Понимала, с кем связываюсь. В таких ситуациях любая женщина для хайдов лишь помеха и обуза. А от всего такого они предпочитают избавляться сразу.