Шесть дней Ямады Рин (СИ)

- Мы сделаем подношение Отцу, вот почему, - вздыхаю я.
Дядюшка Кента оценит этот жест по достоинству. Долги надо отдавать сразу, не дожидаясь пока нарастут проценты. Лучше, конечно, вообще их не делать.
А теперь я разберусь с Красавчиком. Делаю жест, чтобы нас оставили наедине.
- Что за представление ты устроил, а? - спрашиваю я.
- А что я такого сделал? - кривляется Тан. - Сидел тихо как мышка, даже словечка никому не сказал. Это ты страху на парней напустила. Их, поди, бойцы провожали сюда, как на казнь.
И глаза закатывает, и руки заламывает, и щеки надувает. Актер погорелого театра!
- Я в толк взять не могу, как ты могла вырасти такой снобкой и чистоплюйкой? Твой дядя по молодости на спор пригоршню опарышей сожрал и не поморщился. А твой дед, говорят ложкой...
- Хватит по ушам чесать! Избавь меня от дурацких баек, ага?
Да, я - потомственная бандитка. В девятом поколении, если быть точной. И подозреваю, что от безбашенных, но на редкость живучих предков мне перепало немало редких сочетаний генов. Вопрос в другом -- как туда затесалось то, что Красавчик называет "чистоплюйством"? Может быть, от матери? Обычно у всех людей есть матери, даже если они присутствуют в жизни лишь в виде имени в свидетельстве о рождении. Но это не мой случай. Ни имени, ни фотографии, ни вообще каких-то упоминаний об этой, несомненно, отчаянной женщине до сих пор найти не удалось.
Первое мое осознанное воспоминание связано с Красавчиком, когда он приехал за мной в приют. И в детстве я верила, что именно он и есть мой настоящий папа. Теперь я склоняюсь к версии, что Тан, отправленный боссом за нежданной племянницей, из полусотни сироток просто выбрал ту, которая меньше всех пищала.
- Не дуйся, ребенок. Я помню, что ты пытаешься всех нас немного... это... цивилизовать, типа, - примирительно мурлыкает Красавчик, подкрадываясь ко мне с грацией помойного котяры. - Это всё чертов колледж, там тебе мозги чуток промыли. С мылом.
Как-нибудь, когда настроение будет подходящее, я расскажу, как училась в частном колледже для очень богатых девочек. Я же богатая и к тому же девочка.
- Миримся, ребенок?
А что с тобой еще делать, старый ты... поганец? Но бутылку я у него отнимаю, и заказываю обед в ресторане с сотого этажа, пока старичка на развезло от виски. А мне еще надо поработать.
Думаете, мне кто-то дал это сделать?
Мелкий просовывает голову в открытую дверь и говорит:
- Хозяйка Рин, тут к тебе тот парень пришел извиняться.
"Тот парень" - это очень исчерпывающе, правда?
- Какой еще парень?
- Вчерашний. Которого ты погнала. Ну, этот... в спортивном костюме.
Мой телохранитель молниеносен лишь в момент опасности. Однако, выдавить из него связную фразу в расслабленном состоянии задача порой непосильная. Тем более, что Мелкий уже счел посетителя безобидным, если спросил моего разрешения.
- Пусть войдет.
В мой кабинет просачивается "тот самый" парень -- наперсточник в спортивном костюме. Лохматый-нечесаный, как бродяжка, бандана вокруг шеи намотана, но лыбится, подлец, так солнечно, и отлично понимает, что выглядит сейчас настоящим милахой. И ни растянутые на коленках треники, ни голубиное перышко в волосах впечатлению не мешают. В руках у него корзинка доверху наполненная мандаринами. Моими любимыми -- мелкими, красными, с тоненькой корочкой и удивительно стойким ароматом.
- От всего сердца прошу прощения, Молодая Хозяйка Рин. Я раскаиваюсь и умоляю не держать зла, - говорит он и на колени опускается.
- А почему мандарины?
- Я не знал, что тебе нравится, Молодая Хозяйка, поэтому выбрал на свой вкус, - поспешно оправдывается нежданный гость. - Я люблю такие мандарины с самого детства. Они очень сладкие и пахнут... хорошо.
Аппетитно так носом поводит, облизывается и жмурится.
А уж как я их люблю. И свежие, и сушеные, и в компоте, и в варенье.
- Что ж, твои извинения приняты, эээ...
- Брат Рё. Так меня зовут.
- Мне ты точно не брат.
- А очень бы хотелось, - не унимается он. - Я столько слышал про "Трилистник" и про тебя, Молодая Хозяйка. Я хочу на тебя работать. Я тебе пригожусь, госпожа, вот увидишь.
Наглость, конечно, но обаятельная наглость.
- А ты сейчас чей? Почему хочешь клан сменить?
- Ничейный я. Ронин, если угодно.
С колен он не поднимается, глядит снизу вверх круглыми, яркими от отчаянной решимости глазами. А потом расстегивает курточку и обнажается по пояс. На смуглой коже ни тату, ни тавра, и если бы не шрамы, то можно было бы сказать, как у ребенка, она чиста. Но тело у ронина (теперь верю, да) Рё совсем не детское, как мне почудилось сначала. И лицо тоже. Пожалуй, это Рё старше меня и, сразу понятно, боец он опытный.
- А не жалко расставаться со свободой? - спрашиваю.
А у самой ком в горле ни с того ни с сего. От мандаринки, наверное.
- С жизнью расставаться всяко хуже, э?
- А что натворил?
- Да разное, - уклончиво хмыкает Рё и добавляет: - Не бойся, я не в розыске.
- Мне надо подумать, - отвечаю.
Ронин и не возражает, одевается, кланяется, благодарит и исчезает, а на прощание бросает эдак многозначительно:
- Буду ждать. И не потеряюсь. Я всегда рядом, Хозяйка.
Я остаюсь с мандаринами, похрюкивающим от сдерживаемого смеха Красавчиком и странным чувством, какое бывает когда встречаешь существо с Другой Стороны. Не может быть, чтобы этому стрёмному пацану, покровительствует ками.
- Чего ты ржешь, Тан? Что смешного-то?
- Аж слюнки потекли при виде крепкого мужского тела, да? Аж щечки порозовели.
- Так, - говорю я мрачно. - Козявку доел? Выметайся, старый хрен!
Если вы думаете, что я днюю и ночую в офисе, то вы ошибаетесь. Но и по ночным клубам я тоже не ходок. А смысл, если тусоваться приходится с Мелким. Все равно, что на свидание с собственным котом ходить.
Короче, едем домой. Мелкий на переднем сидении, треплется с Ли о том о сем. Я -- сзади расслабляюсь: сняла туфли, верхнюю пуговицу на рубашке расстегнула, полулежу и слушаю музыку в плеере. Представляю в подробностях, как залезу сейчас в ванну с банкой холодного пива. И уже практически слышу тихий хлопок, когда тянешь за алюминиевое "ушко"...
- Смотри, Мин Джун, как хорошо чувак бежит, - говорит Ли, кивая на зеркало заднего вида. - Спорим на двадцатку, что он нас догонит.
Я тоже оборачиваюсь, но из-за света фар едущих позади машин ничего разглядеть не могу. Чертовы пробки!
- А что там такое? - спрашиваю у Мелкого, по такому случаю высунувшегося в окно по пояс.
- По ходу нашего парня собираются бить.
Опять "наш парень"? И точно -- по тротуару, петляя как заяц, мчится сегодняшний ронин. Нос расквашен, ухо порвано и между пальцами, что крепко зажимают плечо, проступает что-то темное.
- Наверное, я вмешаюсь, - задумчиво так, с ленцой говорит Мелкий.
По всем видно, ему очень хочется кулаками помахать.
- Сначала посмотри кому он так приглянулся, - строго приказываю я. - Если это "драконы", то пусть сам разбирается.
Еще не хватало, чтобы мои люди вступались за какого-то бродягу. Мы и так с "драконами" на ножах.
- Да вроде бы какая-то шпана... - с радостным предвкушением улыбается мой телохранитель. - Ли, останови за поворотом.
Мы немного обгоняем беглеца и тормозим прямо перед его носом.
- О! Приветики! - нервно смеется он, улегшись животом на теплый капот. - Какой приятный вечерок выдался, не правда ли? Мое почтение, Хозяйка Рин!
И лихо салютует мне блестящей от крови, словно лакированной ладонью. Дышит он тяжело, аж язык вывалил.
Тем временем из лимузина выбирается Мелкий. Снимает пиджак, следом рубашку (она дизайнерская, мой подарок) и остается в майке. На самом деле он среднего роста и самого обычного сложения. "Мелкий" - это производное от старого прозвища "Маленький Танк". В смысле, самоходная бронированная стреляющая машина на гусеничном ходу в человеческом обличье.