Спящая красавица

— О да, — она сказала это почти искренне, — борец за права женщин. Вы действительно возглавляете колледж?
— Нет-нет, я проректор.
— Которого?
— Всех Святых.
Она нахмурилась, улыбнулась и снова нахмурилась. Он разочаровал ее.
— Всех Святых? В самом деле?
Этот колледж был самым большим в Кембридже и по занимаемой территории, и по количеству обучающихся, самым богатым, с постоянным доходом. Случайных людей там не было. Однажды попав туда, человек в дальнейшем пользовался большим влиянием.
— Да. Вам знаком этот колледж?
— Немного. — Он предстал перед ней в новом свете. Николь вспомнила, что он еще и глава управления финансами при совете. — Вы распоряжаетесь деньгами всего университета через месяц после возвращения. Не слишком ли это?
— Это большая работа. Но, — Джеймс пожал плечами, — Филипп, вице-президент университета, так захотел. Я — новичок, но он очень хороший наставник. Думаю, скоро я буду управляться с делами сам.
— И еще проректор колледжа Всех Святых. Я в восхищении.
Ему понравилось, что он ее восхищает. Джеймс опустил глаза.
— На самом деле это не так уж сложно. Я работал в колледже Всех Святых до своего отъезда, все руководители там — избранные, как и я. Поэтому, когда прежний проректор ушел в прошлом месяце из-за болезни, я подумал, что они просто рады видеть меня живым после того, как считали погибшим. Все остальные назначения были сделаны благодаря вице-президенту, который меня любит и который также является ректором колледжа Всех Святых. Мы прекрасно сработались: я экономил ему время и приносил доход. — Он пожал плечами, поигрывая кофейной ложкой, пока не положил ее на свою салфетку, затем добавил: — Но у меня есть еще новость, которая внушает мне трепет. — Он опустил глаза, в его голосе послышались нотки удивления и гордости. — Неделю назад я узнал, что мое имя внесено в почетный список. Вы знаете, что это такое?
— Да.
Он посмотрел вдаль, на мгновение отрешившись от действительности и погрузившись в мечты.
Внезапно Николь осенило, как она хорошо осведомлена. Так много вещей и деталей знает как свои пять пальцев. Она уточнила:
— Примерно. Это означает получение титула или нет?
— Да. Графство, как мне говорили, в случае благосклонности королевы Виктории будет моим, если я стану соблюдать осторожность до июня, когда королева Виктория подписывает жалованные грамоты к официальному празднованию своего дня рождения.
— Боже мой! — только и могла произнести Николь. И ему, должно быть, нет еще тридцати, подумала она. Какая удача для Джеймса Стокера.
— Графство... — повторила она, радуясь за него. И не только потому, что он хочет признания (одного взгляда на него было достаточно, чтобы отбросить всякие сомнения), но потому, что Джеймс, похоже, человек, достойный награды. — Как это прекрасно! Примите мои поздравления.
Джеймс кивнул, слегка покраснев. Молодой человек еще способен смущаться!
Николь нашла эту черту совершенно очаровательной.
— Благодарю вас, — произнес он.
— Ну а вы где предполагаете остановиться, если не у вашей тетушки?
— Простите? — переспросила она.
— Вы мне говорили, что не намереваетесь оставаться у вашей тетушки.
— Ах нет. Я собиралась остановиться в пансионе, но возникли некоторые сложности.
— Сложности? Какие же? Возможно, я смогу помочь.
Она улыбнулась, покачав головой:
— Прекрасно, меня преследуют драконы. Могу я на вас рассчитывать, сэр Джеймс?
Он не знал, как это расценить: означало это доброжелательность или нет.
Николь опустила глаза, испытывая смущение от того, что чистила яйца прямо на тосты.
— Я дразню вас. Вы заставляете меня нервничать.
— Дело не в том, что я хотел спасать вас. Я думал, что если буду держать руки наготове все время, то вы, быть может, когда-нибудь упадете в мои объятия. И если это случится, то, поверьте, ваше спасение — это последнее из того, о чем я буду думать.
Она вскинула на него глаза, вилка застыла на полпути ко рту.
Стокер нежно улыбнулся ей через стол, его красивое лицо казалось списанным с итальянских фресок. Звенела посуда. Мальчик в переднике вытирал стол с краю.
— В каких вы еще комитетах? — спросила Николь.
— Я хочу поговорить о вас.
— Почему? — чуть рассерженно спросила она, затем послала ему одну из своих чарующих улыбок. — Ваша жизнь значительно интереснее моей, с вашей академической политикой и африканскими приключениями.
Он приподнял брови. Это напоминало игру, кто кого раньше очарует.
— Ах да, интересная. Множество сварливых профессоров, а континент жаркий — пыльная жара. Жара, от которой покрываешься волдырями. И повсюду летучие мыши, большие, как обезьяны.
— Вы уже рассказывали о летучих мышах в прошлый раз.
Испуг отразился на его лице.
— Уже? — Он пригубил кофе, затем откинулся назад, все еще держа чашку в руках.
— Вы ненавидели их.
— Конечно. — Он замолчал, задумавшись, словно не предполагал рассказывать что-то еще. Затем продолжил, понизив голос: — В Африке водятся летучие мыши, которые свисают с деревьев: они складывают крылья и висят, как большие мускусные дыни. В полете их крылья имеют размах больше метра. Однажды вечером, как раз перед заходом солнца, я подошел к таким деревьям у самого края пустыни. Я думал, что это — ох, я же не знал! — что это грейпфруты висят вокруг на деревьях, большие гранаты или что-то еще в этом роде. Но я выстрелил по зайцу, и что тут началось! Я вспугнул дьявольский батальон. Они раскрылись на деревьях, воздух наполнился ими. Они налетели на меня, на мою голову, спину, плечи и лицо. Они были везде. Теплые, покрытые мехом костлявые твари, как гигантские крылатые крысы. Сотни крыс. — Он покачал головой, затем руки у него задрожали. — О Боже, я думал, что умру от страха!
— Они вас поранили?
— Нет. — Он рассмеялся с облегчением.
— Что они делали?
— Ничего. Не было ничего, кроме хлопанья крыльев, криков и капель гуано на мне. Гуано — фекалии летучих мышей. — Он смутился, рассказывая об этом. — Простите. Дело в том, что я ужасный трус, когда дело касается летучих мышей. Как-то раз одна мышь залетела в дымоход здесь, в геологической лаборатории. Пришлось звать на помощь, чтобы выгнать ее. Я цепенел при мысли, что придется ловить или убивать ее. Я их не переношу.
— Все чего-нибудь боятся.
— Да, благодарю вас. Признался, и сразу стало легче. Хотя все еще чувствую себя дураком.
— Не стоит.
— Вы не видели, как я бежал от них, словно безумный.
— Сошли с ума от летучих мышей.
— Безумие. — Лицо его исказила гримаса. — Так мы и будем обсуждать их? — Он и подсмеивался, и был серьезен одновременно.
Николь рассмеялась. Она была сама не своя, но это было даже к лучшему: это делало ее счастливее.
За одним из столов группа молодых людей закончила свой завтрак и дружно встала, сопроводив свое действие ужасным грохотом. Мальчик в переднике кинулся приводить в порядок освободившийся стол: убирать на поднос чашки, тарелки и остатки трапезы.
Когда Николь повернула голову к Джеймсу, то увидела, что он пристально смотрит на нее. Тем же самым доверительным тоном он сказал:
— Давайте сменим тему нашего разговора, перейдем от меня к вам. Расскажите, что за драконы преследуют вас в пансионе, где этот пансион находится, где вы теперь размещаетесь и кто ваша тетка.
Николь поддела на вилку последний кусок колбасы.
— Не драконы — пчелы, — ответила она, отправив кусок в рот.
— Подробности, подробности? — Джеймс вежливо улыбался.
Она не могла ответить с полным ртом. Джеймс, продолжая улыбаться, потребовал:
— Ох, прекратите это поедание пищи и расскажите мне все о вашем визите сюда. Я умираю от любопытства.
Николь приложила салфетку к губам и попыталась говорить сквозь нее:
— Прекрасно, но я вас предупреждала. — Она проглотила кусок, подождала и продолжила: — Абсолютная глупость, какие-то пчелы забрались под крышу моего пансиона...