Ошибка Ангелины (СИ)

— Если ты боишься всего этого, почему ты не хочешь обследоваться? — спросила Нюся, когда они прогуливались по парку.
— Ты думаешь, врачи смогут мне помочь?
— Может быть, они смогут объяснить, что с тобой случилось физиологически. Но неужели ты хочешь избавиться от своего дара?
Ангелина задумалась.
— Раньше мне жилось спокойнее
— А географичка отправилась бы на тот свет. Гелька остановилась, будто наткнувшись на стену. Нюся повернулась к ней.
— Такой дар даётся неспроста. Отмахиваться от этого нельзя, но если ты, в самом деле, хочешь от него избавиться, сходи в церковь, — Нюся была разочарована.
— Куда?
— В церковь. Только сначала подумай хорошенько, пожалуйста.
Некоторое время они шли молча.
— Там был врач, — начала неуверенно Ангелина, — он меня напугал. Ему как будто хотелось разобрать меня по винтикам.
Она невесело рассмеялась.
— Почему ты просто не можешь принять то, что тебе дано? — удивилась Нюся. — Ты могла бы помогать людям.
— Откроем на пару контору и обзаведёмся хрустальным шаром? — усмехнулась Ангелина.
— А почему ты никогда нам не говорила, что ты… ну, умеешь предвидеть? — спросила она вдруг.
— Меня и так все считают чокнутой, — улыбнулась Нюся.
— Как, по-твоему, я должна рассказать обо всём девчонкам?
— Мне не трудно было держать это в себе, точнее, мне было всё равно, знают об этом или нет. К тому же, то, что я могу, не такая уж редкость. А тебе, по-моему, важно, чтобы тебя поддерживали и одобряли, только… — Нюся скептически поджала губы.
— Ты думаешь, они не поймут?
— Думаю, это действительно может быть опасно для тебя — если о тебе все узнают. Тем более, если ты хочешь быть "как все".
Эта фраза слегка задела Ангелину. "Как все"…
Уметь то, что никто не может, быть единственной и неповторимой! Да уж, она вполне может заработать звёздную болезнь, если войдёт во вкус. Ладно, пока у неё просто "неизвестная болезнь", и не понятно, какая из них опаснее.
Незаметно девочки добрались до Нюсиного дома. Нюся улыбнулась ободряюще на прощанье и помахала рукой. Ангелина повернула обратно с чувством, что появился наконец-то человек, которому она может довериться и на которого можно опереться. В задумчивости, кружным путём она направилась к дому, и только пройдя мимо открытых ворот, поняла, почему выбрала именно этот путь, — за воротами был церковный двор: за открытыми дверями храма в полумраке помаргивали зажжённые свечи, бросая отблески на позолоту икон. Медленно она вошла внутрь. Запах ладана, строгие лики святых поверх нескольких голов и усталое лицо Богородицы. Ангелина долго смотрела на него, понимая, что икона светится собственным светом, как живая. Она заметила священника, беседующего с кем-то в отдалении. Удивительно, но она не увидела его свечения: похоже, свет от людей, находящихся в церкви, как-то размазывался или сливался, перемешиваясь с огнями свечей, так что нельзя было его различить.
Неожиданно рядом с ней кто-то закудахтал пронзительно и настойчиво:
— Не ходите по дорожкам, не пачкайте пол! Не стойте на дорожках, вам говорят!
Ангелина отшатнулась от машущей на неё бабульки и быстро вышла на улицу.
С сожалением оглянулась она на призывно распахнутые двери, понимая, что у неё не хватило бы смелости подойти к священнослужителю и, тем более, рассказать ему свою историю.
Стал бы он меня слушать? А вдруг, испугался бы и стал кричать: дьявол, дьявол?..
Она живо представила, как толпа разъярённых бабулек окружает её, угрожающе
размахивая своими палками, и поёжилась.
Надо будет прийти сюда со знающим человеком. Янка, как будто, иногда бывает в церкви и даже знает какие-то молитвы. Но это она не серьёзно: её бабушка научила, и она считает, что так и надо, не понимая, что делает. Хотя, конечно, так проще. Ангелина не хотела становиться религиозной: с одной стороны она уважала истинно верующих людей, с другой — опасалась религиозного фанатизма. Где между ними проходила граница, понять было трудно, а во имя веры в мире свершалось столько жестокостей…
— Надо просто жить, — сказала она вслух, бредя по дороге к дому.
Ангелина шла, задумавшись, по пустынному переулку, поэтому внезапный толчок в спину, похожий на резкий порыв ветра, стал для неё полной неожиданностью. Она сердито обернулась — рядом никого не было, лишь вдоль тротуара медленно ехали старые "Жигули".
Гелька встревожено огляделась по сторонам: из подворотни выруливали малыши на велосипедах, впереди, метрах в двадцати, старушка, шаркая ногами в растоптанных тапочках, несла ведро к мусорному контейнеру.
Опасливо оглядываясь в сторону машины, Ангелина быстро пошла вперёд, стараясь держаться подальше от кромки дороги. Какой-то хулиган что-то бросил в меня с балкона, — успела подумать она, и тут на неё обрушился мощный удар. Она упала навзничь и проехалась по тротуару, как тряпичная кукла. Не чувствуя собственного тела, она лишь слышала стук сердца в ушах и видела полоску мокрого тротуара.
Промелькнула и исчезла велосипедная шина, и в поле зрения оказались мужские ботинки. Тут её оторвали от земли, и она безжизненно повисла в чьих-то руках. Перед носом замаячила коричневая замша мужской куртки.
— Вы что?! — вскричал обладатель замши и тут же горячо зашептал. — Вы её убили?
— Не-ет… — с усилием ответил держащий её. — Открой дверцу. Скорее!
Теперь перед глазами у Ангелины была только пёстрая обивка сиденья. Взревел мотор, и машина тронулась с места.
Временами до Гельки долетали голоса злодеев.
— Нас никто не видел?
— Не знаю. — Этот тип явно нервничал. — Неужели обязательно нужно было так сильно бить?!
— у меня не было другого выхода: ты же видел — от слабого воздействия она даже не пошатнулась.
— Нет, я имею в виду — это же только девчонка, я мог бы просто поговорить с ней!
— Ты себя практически выдал — я не мог так рисковать! "Только девчонка"… Откуда такая уверенность?
— Да она учится в пятой школе!..
Но тип постарше опять перебил нервного:
— Возможно, некая Ангелина и учится в пятой школе, но почему ты уверен, что это именно она?
— Но… — начал другой и осёкся.
— То-то же. Всё будет в порядке, с ней — уж точно, — сказал он с раздражением. — Дай Бог, чтобы с нами после этого тоже всё было в порядке.
— Милиция!
У Гельки ёкнуло сердце.
— Где? А-а… не страшно. Если что, мы везём её в больницу. Понятно?
Начало нестерпимо жечь открытые глаза, но как Ангелина не пыталась, ни
пошевелиться, ни даже моргнуть, она не могла. Немного успокаивало то, что злодей постарше обещал, что с ней ничего плохого не случиться, хотя, как знать, может, это с его точки зрения… А вдруг, он вообще сказал это в переносном смысле?
Машина замедлила ход. Её увезли куда-то совсем не далеко!
— Потом, я же говорил тебе, что всё время следил за ней — она ни разу не потянула!
Это молодой, поняла Ангелина.
— В течение пары часов? — воскликнул, выходя из себя, старший. — Может, тебе вообще всё показалось? Тогда мы сейчас делаем большую глупость!
Они замолчали, и после того, как машина окончательно остановилась, старший сказал: "Позвони, вызови его". Жаль, что её заступник только "шестёрка".
Хлопнула дверца. В наступившей тишине Гельке стал слышен шум идущих непрерывным потоком машин. Они находились на оживлённой улице, в двух шагах от людей, и невозможность позвать на помощь была нестерпима. Как и невыносимое ожидание неизвестно чего. Из верёвок, кандалов, любых пут можно было бы хотя бы вырываться, но как вырваться из собственного безжизненного тела?! Из-за рези в глазах она уже ничего не видела, но страх отступал, и нарастала злость к мерзким похитителям. Ей казалось, что дай только ей возможность освободиться, она их смогла бы голыми руками разорвать в клочья!
Наконец, дверь машины распахнулась.