Ошибка Ангелины (СИ)

Тот отбивался, как мог, причитая, что у него своих заданий хватает, но,
притиснутый мамой, сдался и теперь по вечерам нудил не хуже географички,
втолковывая в их пустые головы (иногда к ним присоединялась и Янка) "общеизвестные истины". Можно было попросить и папу, но он объяснял школьную программу в терминах высшей математики и квантовой физики, так что после его объяснений всё равно приходилось обращаться к брату, имея при этом квадратную голову и сознание собственной бесконечной тупости.
Гоша, недаром учился уже на втором курсе Политеха, объяснял хорошо, как для кретинок — на пальцах:
"Переворачиваем конус вверх ногами, — говорил он, — и что мы видим снизу? Ну? Нет, не окружность, тупицы. Правильно, круг. А чему у нас равна площадь круга?" И тогда обе они наглядно видели, что от них требуется в этом задании.
— Учитесь! Пока я живой, — неизменно добавлял Гоша и ржал, отбиваясь от лупящей по нему тетрадкой Ангелины, пыхтящей: «Сейчас мы это исправим!»
  
Глава 2
 
С трудами тяжкими подошла суббота, а с ней и Ларисин день рождения. Накануне Яна с Ангелиной прошерстили свои наряды. Перерыв весь шкаф, Гелька обнаружила, что ей абсолютно нечего надеть, зато есть, что предложить подруге.
Хорошо, что подарок имениннице уже был готов: после школы к ним присоединилась Нюся, и они прошлись по магазинам. Не зная поначалу, как лучше, — "сообразить на троих" один подарок побольше или подарить три, но маленьких, сошлись, в конце концов, на косметике, которую всё равно было, как расфасовывать.
Косметикой девочки интересовались. Правда, в их компании Лариса — единственная, кто пользовался косметикой давно и умело. Янке она была не по карману, но ей мама разрешала брать свою. Гельке же мама-косметолог вообще запрещала пока трогать лицо, утверждая, что молодость и естественность — лучшее украшение. Что касается Нюси, то она с удовольствием принимала участие в девчачьих экспериментах с макияжем, но ежедневно продуманно заниматься внешностью, как Лариса, ей было не интересно, и Нюсе не раз доводилось
уходить с совместных посиделок с малиновыми щеками, оранжевыми губами и
фиолетовыми тенями до бровей, не заботясь о произведённом её видом эффекте.
За завтраком Ангелина, скорее по привычке, опять завела с мамой разговор о косметике. К слову пришлось — она рассказывала маме, что они купили в подарок, чтобы та оценила, то ли они выбрали, ну, и сделала ещё одну попытку. К её удивлению, мама согласилась. Гоша, в кои-то веки вставший в субботу ни свет, ни заря, потому что за ним должны были зайти приятели, чуть не подавился чаем. Он собирался подпустить одну из своих обычных шпилек, типа "от горшка два вершка, а туда же" (надо сказать, что эта реплика отстала от жизни, потому что Гелька перегнала по росту маму, догнала папу и подбиралась к самому Гоше), или "мама, дай ей акварельные краски, пусть красится…» Теперь зловредному братцу спешно пришлось выдумывать новую.
— Когти не забудь приклеить! — хихикнул он в чашку и получил от Гельки
подзатыльник.
— Только я всё сделаю сама, — предупредила мама разочарованную Ангелину, которая уже предвкушала, как они с Янкой пороются в большой профессиональной маминой косметичке, — и быстро, потому что мне скоро уходить. Ну, что же ты? Беги, поскорее очищай лицо — в ванной молочко!
Показав посмеивающемуся брату язык, Гелька поспешила в ванную.
Мама, как показалось Ангелине, себя не утруждала — пара взмахов кисточкой на скулах, немного туши, пудры и никакой помады.
— У тебя и так губы яркие, — заявила мама. — Ты же не хочешь выглядеть на десять лет старше?
Честно говоря, выглядеть постарше хотелось. Но заявить об этом маме, значило показать себя глупой маленькой девочкой.
— Ладно, — подумала Ангелина, — если приспичит, возьму помаду у Янки.
Но это было ещё не всё! Мама, выслушавшая накануне её причитания на счёт одежды, отдала ей свою блузку.
— На, примерь. Я её всё равно не ношу, а тебе она должна быть в самый раз.
Гелька быстренько прыгнула в обновку: шёлковая, сшитая на манер туники, белая с узором из крупных серовато-сиреневых цветов, идущих к её волосам.
— Замечательно! — Похвалила мама, глядя поверх Гелькиного плеча в зеркало. — Твой цвет, твой фасон, твой размер, — заметила она с лёгким сожалением.
— Ты замечала, что у тебя волосы начали виться?.. Ой, пора! — она быстро засобиралась. — Смотри, макияж до вечера не размажь! И не слишком поздно возвращайся!
Нина Михайловна чмокнула дочку в щёку и умчалась.
Злыдень, лениво помаргивая жёлтым глазом, наблюдал за Гелькиным преображением с подзеркального пуфика.
Едва мама ушла, раздался звонок в дверь. Ангелина стремглав бросилась открывать, ожидая, что пришла Янка. Но за дверью стояли трое незнакомых парней (хотя, нет, вон того она когда-то видела). Все трое очумело уставились на неё, как на невиданное явление, и, как по команде, взглянули на номер двери. Гелька тоже удивлённо глянула на латунный номерок — как будто всё в порядке…
— Вы к Гоше? — взяла она ситуацию в свои руки, — Заходите, я его позову.
Так как апартаменты у них уступали королевским, звать Гошу не пришлось — он уже вышел из своей комнаты, потягиваясь и зевая.
— Досыпал? — она ткнула его пальцем в живот, сунула ноги в тапочки, схватила ключи и побежала наверх к Янке — похвалиться нарядом и обсудить сенсационную новость о кардинальной смене маминых настроений. Трое приятелей остались провожать её взглядом до верха лестницы, а вместе с ними и недоумевающий Гоша.
***
Несколько часов спустя, три подруги с "поздравительным" выражением на лицах и подарочными пакетами в руках, стучали в дверь Ларисиной квартиры. Если Янка с Ангелиной жили в одном подъезде, Нюся — в нескольких кварталах от них, то Лариса жила дальше всех в очень старом доме с нетипичной дореволюционной планировкой квартир. Её прихожая по размеру ничуть не уступала спальне Гешиных родителей, комнаты пропорционально превосходили прихожую, к тому же, их было много, и за время своего знакомства с Ларисой, Ангелина даже не успела во всех побывать.
Им открыла сама Лариса, красующаяся в мини-юбке и на каблуках. Прихожую освещало мягким светом бра, а за двустворчатыми застеклёнными дверями гостиной гремела музыка.
— Девок сегодня будет, как… — прокомментировала именинница их появление и приняла со снисходительно-довольной улыбкой подарки. — Спасибо, заходите.
— А где твои? — с опаской поинтересовалась Янка — она побаивалась Ларисину маму.
— К бабуле свалили, так что никаких родственников и застолий — празднуем на всю катушку!
Девочки разулись (только Нюся догадалась захватить туфли) и прошли в комнату.
Лариса устроила шведский стол, освободив середину залы для танцев. Следующая, проходная, комната предназначалась, по-видимому, для желающих уединиться и передохнуть — за приоткрытой дверью горел мягкий свет.
— Ла-ри-са! — перекрывая музыку, раздался чей-то вопль. — Мы хотим поднять тост!
— Верни пойло "на базу", ещё не все собрались!
В мигании цветомузыки в руках у Тимофеева мелькнула бутылка шампанского.
— Не терпится! Пока Женька не пришёл, хочет его обставить, — не понятно
высказалась Лариса.
Среди неясных пляшущих теней глаз постепенно выхватывал знакомые лица
одноклассников. Лариса собрала большую компанию. Здесь тусовалась примерно половина их класса, ещё несколько человек из параллельного и какие-то незнакомые люди, наверное, дети приятелей родителей.
Пока никто не танцевал. Многие толклись у стола с бутербродами. Из соседней
комнаты доносились взрывы смеха. Только Тимофеев скакал под музыку на манер
индейских плясок с непочатой бутылкой шампанского в руках. Лариса с царственным видом взирала на веселящуюся компанию.
— И много у тебя его? — поинтересовалась Янка.
— Кого? — не поняла Лариса.