Циферщик (СИ)

— Да. Пошёл. Не знаю я, почему. Вроде в те годы уже мозги должны были работать немного. Может, пошёл из-за того, что он меня сигаретой угостил и глаза у него добрые были, может, потому что я ещё не совсем отрезвел. Не знаю я!
— Добрые глаза, говоришь… — Андрей хотел было продолжить высказывать своё мнение по этому поводу, но решил, что лучше будет промолчать и слушать дальше.
— Да и мужичонка-то был с меня двенадцатилетнего ростом, худощавый, безобидный такой на вид. Какие-то истории свои детские рассказывал. Налил мне этого чая. Обещанную жвачку сразу дал. Я быстренько выпил кружку, съел одно печенье, из вежливости. Поднимаюсь из-за стола, двигаюсь к выходу, а он всё рассказывает что-то. Я уже в пороге стою и слушаю. И тут, как будто, перед глазами поплыло всё. Тот, типа, всполошился: «что такое, плохо тебе стало?» На диван меня усадил. Я едва глаза прикрыл и тут же вырубился.
Потом всё помню лишь отрывками: лежу голый; в комнате темно, а на меня лампа наставлена, и свет прямо в глаза; этот тип с фотокамерой надо мной стоит; его смех, такой мерзкий, как хихиканье. Тащил меня куда-то, лапал. А у меня муть в голове: я и думать толком не могу, и сделать ничего не могу. И только его руки по мне елозят…
Потом уже, как темнеть начало, я очухался немного и понял, что у оградки лежу. И вроде бы нормально всё, только голова кружилась слегка. Встал, как пьяный, побрёл к лагерю. Не помню, как добрался. Сразу под одеяло забился, всем сказал, что заболел. Не сразу понял, что этот ублюдок сувенир себе оставил — трусы мои…
Андрей закрыл лицо ладонями, провёл ими по нему, громко выдохнул. Посмотрел на своего друга. Того потрясывало, будто от холодного сквозняка, хотя балкон был плотно закрыт. Невидящими глазами он смотрел в экран телевизора. Андрей потянулся к нему, ободряюще, лёгонько толкнул его в плечо кулаком, откинулся обратно, нечаянно задев пульт и переключив канал.
— Знаешь, на самом деле, тебе очень сильно повезло в тот день, — наконец начал говорить Андрей, тщательно подбирая слова. — Хоть и это тоже «легко», конечно, не назвать. Но всё могло закончиться гораздо хуже. Ты остался жив, здоров, — это главное. Я понимаю, что это просто жесть какая-то. О ней трудно вспоминать, да и не стоит, наверное. Хорошо, что ты выговорился, теперь — ну как я думаю — должно полегче стать. А если и правда, не можешь об этом не думать, обратись к психологу. Я твой друг. Я всегда буду за тебя. Всегда тебя поддержу. Но толково с этим помочь не могу, извини.
Виктор хранил видимую невозмутимость. В голове всплывали детали того дня. Что сигарета была хорошая, «Парламент», что чай сильно горчил и был невкусный. Вспомнилась бабка из дачного участка напротив того, злополучного, которая собирала яблоки и как-то неодобрительно поглядывала в их сторону. Вите она показалась похожей на страшную ведьму. Всплыла комната, в которой молодой Витя пил этот чай, все стены там были развешены фотографиями, преимущественно, детскими. К нему пришло осознание, что именно та старуха со своими яблоками, скорее всего и не осознанно, спасла ему жизнь, просто вовремя оказавшись там, когда это было нужно. Из прошлого хлынула ледяная волна близкой смерти, издевательств и унижений.
Виктор был истощён этим рассказом, голова кружилась, хотелось забыться пьяным сном, до утра не открывать глаза и вновь запереть на замок всю эту грязь. Запереть эти воспоминания в своём омуте памяти, как он сделал это тринадцать лет назад. Почему сейчас, когда всё, казалось, идёт так хорошо, тот день раз за разом вставал у него перед глазами? Виктор высказался, облегчил душу. Теперь оставалось только верить, что ему станет легче. Он сказал Андрею:
— Спасибо тебе, что выслушал. Да нет, какие психологи, всё нормально. Хотелось просто рассказать кому-то. Я тринадцать лет молчал.
— Даже родителям не говорил?
— Нет, конечно. У них бы сразу такая паника началась: весь дачный кооператив бы перевернули, мимоходом, мне жизни не давая.
— А я вспомнил тот день. Мы с пацанами тебя хватились. Перед вожатыми отмазывали, как могли. Я волновался, если честно. Думал, мало ли чего, вдруг ты утонул пьяный. Если бы ты ещё через час не объявился, я бы сдал вас. Те, с кем ты пил, конечно, против были. Для них тогда лучше было бы, если ты утонешь, а не то, что их родители узнают, что они пиво пили. Мы даже с одним из них подрались немного. Как там его звали? Федя, вроде. А потом смотрю — ты в нашей комнате лежишь, одеялом с головой накрылся — спишь, вроде как. Тебя той же ночью в лазарет положили. А на следующий день за тобой родители приехали и забрали. А в лазарете ты что сказал? Да хотя, какая разница… Ладно, надо поспать. У меня, если честно, уже глаза слипаются.
Тут Андрей заметил репортаж, который показывали по телевизору. Никто из друзей не обратил внимание, что вместо Симпсонов теперь шли новости.
— В городе N был обнаружен новый труп. По схожести обстоятельств, правоохранительные органы уверены, что это дело рук того же самого серийного убийцы, окрещенного «Циферщик». Следующие кадры мы не рекомендуем к просмотру для лиц, не достигших восемнадцати лет; людей, имеющих психические отклонения или страдающих эпилепсией; а также беременным женщинам и просто впечатлительным людям.
Была показана оперативная съёмка с места преступления. Посреди мрачного гаражного кооператива. Кадр заполняли люди, как в форме, так и в гражданской одежде. На земле лежала раздетая девушка, с раскинутыми в разные стороны руками и ногами. Лицо, грудь и половые органы были замазаны. Камера не брала крупный план, но зритель чётко видел нарисованную, видимо губной помадой ярко-красного цвета на весь торс, цифру «6».
Так же, из репортажа стало известно, что очередной жертвой маньяка стала двадцатилетняя учащаяся одного из ВУЗов города, Сладкова Мария. Девушка ушла из дома и пропала двое суток назад. До сих пор о её местонахождении не было ничего известно.
Далее следовали очередные заверения органов, что монстр будет вскорости пойман. Рассказывали, что на его поимку направилась специализированная следственная группа из Москвы. Говорили о новых предостережениях и призывали граждан быть бдительными и внимательными, делиться любой, даже самой незначительной информацией, которая может относиться к этому делу.
— Ещё одна, — прошептал Андрей. Виктор тоже внимательно смотрел на кадры репортажа, но ничего не говорил. Потом закрыл глаза и невнятно произнёс:
— Что же творится-то в мире! Ужас. И вы мне говорите жениться, детей заводить? А здесь такие звери, при чём, прямо в нашем городке! И сколько мы ещё «циферок» увидим?
— Звери, говоришь? Ну да. А вокруг нас вроде простые люди, не звери? Фотограф твой или чурка, который пенсионерку из-за пары тысяч зарежет, — не звери? Или эти морды в погонах, которые сейчас только вину друг на друга перекидывают, — не звери? А Циферщик хоть и убивает, но не насилует никого, детей не трогает. Убивает ради убийства. Ох, не знаю, в такое время живём, что даже маньяки порой какое-то уважение вызывают. Я же читал про них, про многих читал. У них ведь, понимаешь, тоже мотивы все разные. Одни просто чудовища… А на других посмотришь и не скажешь даже никогда. Циферками ты девушек назвал? Тоже мне придумали… Циферщик, мол!
Заметив, что его друг уже мирно похрапывает, Андрей прервал свой поток сознания, выключил телевизор и, устроившись поудобнее, закрыл глаза, сразу провалившись в пьяный, нервный сон, полный причудливых, непонятных видений.
  
5
 
Андрей открыл глаза и первое мгновение не мог понять, где он находится, и кто он такой. Яркое сновидение всё ещё смутным облаком образов, эмоций и впечатлений кружилось в голове. Это был радостный сон, но при этом насыщенный и тревогами, и угрожающими моментами, и массой действий, которые ему приходилось предпринимать. Но он помнил, что в конце концов, всё закончилось благополучно, и, как это часто происходит, его сознание решило пробудиться именно в тот миг, когда Андрей достиг максимального удовлетворения и вовлеченности в свою грёзу.