#Даша_на_Луне

— Ха, — сказала я, — Это все знают. Федеральная резервная система США. ФРС, если кратенько.
— А кто контролирует ФРС?
— Ну…. — Начала я. Я точно помнила что правительство США не контролирует ФРС, но не могла вспомнить, кто тогда контролирует. Так и ответила.
— Правильный ответ, — неожиданно согласилась со мной Посредник. — Неизвестно, кто контролирует ФРС. Но, то что кто-то контролирует — несомненно.
— А то, — важно согласилась я.
— Так давай тех, кто контролирует ФРС назвать тайным мировым правительством.
— Ну, давай, — согласилась я.
— То есть теперь ты согласна с тем, что мировое правительство существует.
— Теперь я согласная, — со вздохом закивала я. — Но мы вообще-то за Корею беседовали.
— Сейчас и до Кореи дойдем. Вот скажи мне, Даша, как мировое правительство управляет Землей?
— Плохо? — выдала подразумевающийся ответ я.
— И даже немного хуже, чем ты думаешь. Хотя…ты за мировыми новостями не следишь? Поясню на известном тебе примере: Примерно так, как 100 богатейших российских семей управляют Россией. В смысле – это беспрестанная внутренняя грызня, кипящий котелок союзиков, альянсиков, обидок, сдержичек и противовесиков. Вести хоть какую-нибудь согласованную деятельность эти господа не могут по определению. Но они же проявляют чудеса слаженности и коллективной работы, в противостоянии внешнему врагу.
А главным и единственным врагом у международной финансовой элиты – был, есть и будет коммунизм. Против него выступают всем миром, не желая средств на его уничтожение. СССР, страны Варшавского договора, Венесуэла – в общем, все, все, все социалистические страны – были разрушены изнутри не считаясь с расходами. Даже беззубую скандинавскую модель социализма с человеческим лицом и ту похоронили, разрешив миграцию мусульманских бездельников в страну.
— А Северная Корея? — с надеждой в голосе спросила я?
— Северная Корея вытянула самый неудачливый билетик в этой лотерее. Из неё сделали живой пример вредоносной сути коммунизма. Мировое правительство, в общем, прагматики, а не людоеды. С тем же СССР они покончили относительно бескровно, положив, правда, на это 40 лет.
А Корея, — то ли им чем-то не угодила, то ли сопротивлялась слишком сильно. И её демонстративно оставили в покое. В назиданиедругим странам. Робинзон Крузо так убитых ворон по полю развешивал.
А чтоб наказание было зримым и действенным, Корею обнесли заборчиком, дабы другие страны с ней не сотрудничали. В стране тут же начался голод и нищета. Ну, а как иначе? В мировой экономике сейчас очень развито разделение труда – одни страны делают электронику, вторые растят картошку, третьи добывают нефть… Каждая страна делает то, что у неё выходит лучше всего. Если какая-то страна попытается делать всё сама – то быстро надорвется. А ты бы не надорвалась живя в лесу и делая всё сама – от обуви до лекарств?
Крохотная Северная Корея, кстати – показала себя молодцом. С невообразимыми усилиями корейский народ сумел худо-бедно выжить в изоляции. Это без дураков подвиг. Который народ не сумел бы совершить, без вменяемой элиты, во главе с семейством Кимов.
— То есть Ким Чен Ын — хороший?
— Увы нет, — со вздохом сказала Посредник. — Он третье поколение в семье абсолютных властителей, правящих без каких либо ограничений. Он избалован. Жесток. Непоследователен. И абсолютно одинок.
— Вот, — вздохнула я, — И к этому царьку мы плывем. Опасаюсь я чего-то.
— Напрасно, Дарья. Не хочу раскрывать все тайны, но ОО больше необходим Киму, чем Ким ОО.
— Но, ты сама говоришь, что Ким капризный и избалованный. Я просто не знаю как себя вести в его присутствии.
— Будь собой, Дарья. Это не завуалированный способ отвязаться от тебя, — добавила Посредник, увидев как я скуксилась. — Серьёзно. Ким взрослел в очень нездоровом окружении. Всем, кто его окружает он либо кажется богом, либо конкурентом в борьбе за власть. Мы с тобой будем наверное, первыми людьми в его жизни, которым от него ничего не нужно. Поэтому – твоя лучшая стратегия на предстоящих переговорах — дать Киму то, чего у него никогда не было. То, чего он был лишен с детства. Я имею в виду нормальные, человеческие отношения.
Его язык любви – честность. Просто будь собой – улыбайся, если смешно. Хвали его, только если он достоин. Возмущайся, негодуй – если тебя что то не устраивает. Не бойся.
— Да, Даша, ты можешь не бояться, — раздался мужской голос из за моей спины. Это оказался Подводник. С неизменной кружной кофе, от которого воняло коньяком и которой он помахивал в воздухе, — Колобку Киму настолько нужны мои малышки, что он…
Но договорить он не успел. Посредник фурией бросилась к нему, прижав ко рту палец.
— Не надо спойлеров, Витя.
Надо было видеть, как Подводник побледнел. Он испуганно оглядел пустую в этот час кают компанию, потом заискивающие посмотрел на нас с Посредником и сбежал, забыв кружку на столе.
— У всех морей один берег, — добила его Посредник крикнув в спину.
Он еще больше скукожился и выскочил в коридор.
— Зачем ты его так? — спросила я. Из случившегося я поняла только что Подводник в чём-то провинился во время разговора и Посредник его жестко осадила.
— Не обо всех вещах, Дарья, можно говорить вслух. Даже среди друзей. Лучше пойди, собери чемоданчик.
— А что мне надеть? — тут же спросила я. — А ты сделаешь мне прическу? А одолжишь платье?
Посредник закатила глаза. Но прическу всё-таки сделала.
Я потом рыдала в подушку.
А как тут не рыдать. Я начинала лунную эпопею с длинной, до поясницы гривой блестящих, черных волос. И каждый проклятый шаг на моём пути к Луне стоил мне не только километра нервов, но и пряди из прически. Я подрезала волосы при прыжке с парашютом, при тренировке в бассейне, при переезде на подлодку, при тренировках в скафандре.
И вот сейчас Посредник преодолела очередную веху в деле превращения меня в Патрика Стюарта. Нет, какие-то волосы у меня на голове остались. Особенно сверху. И их даже можно было собрать в жалкое подобие прически. Мальчиковой прически.
Но их было так мало! Мои виски были настолько постыдно голыми, что я стеснялась их больше, чем полной наготы при экзаминировке возле бассейна. Вспомнив об этом, я пунцово покраснела и бросилась в свою каюту, закрывая лицо руками. И не разговаривала с Посредником за ужином.
И не разговаривала бы и дальше, но утром Посредник ни свет ни заря разбудила меня, барабаня пяткой по двери.
— У нас опять вечеринка? — С надеждой спросила я.
— Всё. Приплыли! — Восторженно заявила моя подруга.
— А…, — зевнула я, — Здравствуйте дедушка, здравствуйте бабушка и всё такое... а можно я досплю?
— В Левиафане отоспишься. ОО телеграфировал: СТАРТ НАМЕЧЕН НА ПОСЛЕЗАВТРА ТЧК НАС ЖДУТ В КОРЕЕ ТЧК.
— Как на послезавтра? — удивленно спросила я. — У меня же тренировки не окончены.
— Так полетишь. Как есть. Недотренированная.
— Ну, типа ура, и всё такое, — уныло сказала я и поплелась в душ.
Потом долго вертелась перед зеркалом. У меня было подходящее платье – такое, по типу сарафана. Но у него были открытые плечи, что в сочетании с моим бритым (местами) черепом выглядело забавно. Я походила на узницу Освенцима. То есть я и раньше из за худобы походила на узницу, а бритые виски просто подчеркнули это.
В момент примерки пришла Посредник и принесла мне теплые мембранные штаны на лямках. И безразмерный свитер с воротником, напомнив мне, что в Левиафане холодно, а плыть придется долго. Свои-то теплые вещи я бросила еще на «Гармонии».
— Собирайся быстрее, — может успеем проскочить незамеченными, — торопила меня Посредник.
— На лодке враги? — удивленно спросила я округлив глаза.
— Не, это я прощаться не люблю. Напрасная слезогонка. Уходя тихо ты как бы немного остаешься.
Но как бы немного остаться не вышло. Какая-то корабельная крыса пробежала по жилой секции, колотя в двери и крича что я уплываю. Так что когда я вышла в главный зал, где находился уже закрытый обтекателем и подготовленный к транспортировке Ынха, там, как и в день моего приезда, собралась практически вся команда. Только на этот раз в кальсонах и одеялах.