Куда летит "Эскорт" (СИ)

Супруги переглянулись и замолчали.
— А что слышите вы, Стефан? — спросили динамики Пилота.
— Да собственно… кристалл подхватил мелодию, которую я напел, разве нет?
— Не совсем так. Ясно только одно: звуковой ряд, воспроизводимый этим кристаллическим образованием, все мы воспринимаем по-разному. Я принимаю двоичный код, и мне не нравится его действие на мои системы. Я теряю управление кораблём.
Степан вздрогнул и резко отдернул руку от непонятного объекта ещё несколько минут назад казавшегося ему безобидной горной стекляшкой. Тот, как по команде, перестал звенеть и поблёскивать.
Капитан подобралась: — Мы тормозим? Нас догоняют?
— Нет, капитан, — пилот отвечал медленно, будто взвешивая слова, — напротив, от наших преследователей мы оторвались, — и как только у Чикиты вырвался вздох облегчения: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!», огорошил команду кратким: — Бортовые системы «Эскорта» парализованы. Предположительно, перехватчиком ВКСМ.
Капитан взвилась: — Чёрт! Как же так?! Ты же говорил, что военные не держат форпостов на таком удалении от Земли!
Ответил пилот сразу, но не в тему: — Принимаю входящий звуковой сигнал. Капитан, вы предпочтёте отвечать из командного холла?
— Да какая разница! — сказано это было негромко, но для того, чтобы понять настроение Чикиты, не требовалось ни острого слуха, ни особой психологической подготовки. Она была взбешена. Их маленькие промежуточные победы оказались ничтожными вспышками неоправданной радости на фоне неведомой рядовому обывателю вездесущей мощи ВКСМ.
А по грузовому отсеку тем временем пролетели скрипы и вздохи: — Приём, приём, это станция Эф-два, мы вас держим.
Слышно было не очень хорошо, даже странно, как старое радио. Да и английским на флоте пользовались редко.
Коршак вытянулся по стойке смирно и перевёл Чиките: — Они нас держат, капитан.
— Не глухая. Прохор, мне куда отвечать?
— Нет предпочтений, капитан. Вы в эфире.
Чикита кивнула и отчеканила на ненавистном ей языке: — На связи капитан Ким, первая космическая научная экспедиция, грузовой транспорт. Объясните причину захвата.
Удивлённые глаза Коршака загорелись ярче веснушек.
— Что смотришь, — прошипела в его сторону Чикита, — двести тридцать восьмая средняя, Бруклин, авеню Пи.
— Да, мэм. Так точно, мэм.
— Никаких «мэм» на борту моего корабля. Язык общения — русский!
Эфир закашлялся. Последнее заявления, вероятно, было принято к сведению и «захватчиками», потому что они тоже перешли на русский:
— Капитан Ким? Я правильно понял?
Воздух грузового отсека задрожал, будто засквозило, и радиотрансляция возобновилась. Изменилась только её чёткость, как будто говорили вживую, причём, недалеко: — А вы где? Зоя, это точно они? Ты уверена? Где все?
— Какая ещё Зоя? — пробормотала капитан и удивлённо огляделась.
Коршак на всякий случай присосался ладонями к корпусу корабля и сразу почувствовал вибрацию, но сказать об этом капитану не успел: из глубины одной из соединительных спиц неуклюже вынырнул жизнерадостный молодой организм в лёгком голубом комбинезоне незнакомого покроя.
Бухнувшись о пол, человек быстро привёл себя в вертикальное положение и затараторил:
— Какая честь! Какая честь! Капитан Ким! Техник Коршак! Медик и механик Кошелапы!
Он вцепился в руку капитана и затряс её в яростном рукопожатии, не отрывая своих огромных голубых глаз от подозрительных щёлочек Чикиты.
Раиса, избрав привычную защитную тактику, вросла в широкий бицепс мужа, обвив его руками, будто лианами. Сам Михалыч раскорячился и упёрся ногами в палубу насмерть, как перед штормом: вахту принял. Та что когда восторженный юнец приблизился наконец к нему, предварительно оттрепав металлопластиковую ладонь Коршака, механик с готовностью выставил в его сторону гаечный ключ: — Ты кто?!
— Ваш большой поклонник! — радостно отчеканил тот. — Я только что перечитывал мемуары генерала Пекаря — вот буквально только что! Я знаю о вас всё, господа! Сам я из первого поколения натурально совместимых. Когда аркилы предложили землянам метаморфоз, мои родители вызвались одними из первых. Впрочем, какая разница! Какая честь!
Однако механик таким ответом не удовлетворился и продолжал грозно хмурить брови: — Я спрашиваю, ты кто?!
— Ах, простите! Конечно, мне нужно представиться по имени. Старые нравы. Максимилиан-Валери, сопровождающий второго транспортного узла. О Боже! — за невозможностью пожать ещё чью-нибудь руку парень завертелся на месте, хлопая в ладоши. Этой своей излишней восторженностью он, надо сказать, очень напоминал Пекаря, будто нарочно болтая про некоего генерала с такой же фамилией. Само собой, ничем, кроме совпадения это быть не могло, поскольку из того Пекаря, которого знала команда «Эскорта», не могло получиться никакого генерала, кроме свадебного.
В проёме появилась ещё одна милая мордашка, на этот раз женская.
— Зоя! Зоя! — завопил голубоглазый. — Это они! Всё как ваши рассчитали, с ничтожными отклонениями! А я, дурак, не верил!
Девушка не особенно реагировала на крикуна. Не торопясь отпускать скобы, она осталась в спице, удерживая тело в зоне невесомости. Собравшихся в грузовом отсеке она поприветствовала сдержанно, небольшим вежливым кивком головы. Вернее, кивком фарфоровой кукольной головки. Как хороша! Напоминает Раису.
Сходство действительно было нешуточным. Да и сама медик, удивлённо раскрыв рот, захлопала глазами и заворожённо пошла навстречу незнакомке. Сначала она проскользнула мимо капитана, успокоительно похлопав подругу по плечу, потом мимо Коршака, коснувшись пальцами его груди, а затем нырнула в спицу к такой похожей на неё Зое. Новоприбывший Максим (или Валера — с выбором из двух предложенных имён команде ещё предстояло определиться) тут же завладел освободившейся рукой Михалыча, продолжая воодушевленно повествовать про свалившуюся на него великую честь, в то время как Рая, обнявшись со своей двойняшкой, заливисто хохотала и кружилась в невесомости спицы. Места там было мало, и невозможно было разобрать кто где. К тому же комбинезон Раиной новой подружки переливался, как чешуя, отбрасывая по сторонам блики отражений ярких огней соединительного коридора.
В смехе подруги капитану слышалось что-то большее, дополнительное шуршание или пение, не разберёшь, и на лице Чикиты появился легко узнаваемый вопрос: «Что за галиматья творится на борту доверенного мне транспортного средства?!»
— Замолчите! — отрезала она. — Замочите все!
Её просьбу исполнили. В грузовом отсеке стало тихо, и капитан медленно, что было совершенно для неё неестественно, изучила знакомые и незнакомые лица. Глаза и веснушки Коршака горели любопытством, на лице Михалыча поселилось выражение безысходности «вот пристал!» по отношению к назойливому гостю, а лицо Раечки сияло радостью узнавания и бесконечной любви!
— Макс-Валера! Рассказывай подробно. Чему ты рад? Это — первое. Почему вы нас держите? Это — второе. И как вы здесь вообще оказались так быстро? Ни один стыковочный люк этого борта не работает с такой скоростью. Это — третье, но отвечать можешь в любой последовательности. Главное быстро и по возможности полно.
— Разрешите обратиться! Ой, нет, не так. Так точно, капитан Ким! Совсем запутался. Мы с Зоей — гражданские. К вам мы попали не через люки. Мы оба совместимые, а значит, можем пользоваться эфиром. Как бы вам объяснить? Это как телепорт. Я бы пригласил вас к нам, но мы не сможем обеспечить вам дыхание, ещё форсируем метаморфоз, а с этим лучше не экспериментировать, мы же не генетики, мы — временщики. Поэтому мы подумали, что лучше уж мы — к вам.
— Допустим, — капитан подбодрила рассказчика, который замер на последней фразе с выражением обожания на лице.
— Да, конечно! Это третье. Не через люки. Второй интересующий вас вопрос — зачем мы держим корабль. Это для того, чтобы вы не вышли из вектора хлопком. Очень неприятно бьёт по ушам. Случаются и затемнения сознания. Но мы уж и не держим вас давно, собственно. А ещё вы спросили, чему я так радуюсь, но разве это не очевидно? Я радуюсь встрече с легендарными героями космоса, положившими начало общению разумных рас во вселенной. И подумать страшно, что было бы, если бы вы не активировались тогда! Если бы не ваша вспышка, аркилы бы нас не нашли!