У индейцев Верхней Амазонки (Путешествие и приключения Упдеграфа)

На четвертый день мы достигли устья Суно, левого притока Напо. Здесь мы встретили колумбийца Мейяса.
— Я занимаюсь торговлей, — говорил он нам. — Сюда я привожу товары из Квито, а отсюда отправляю каучук и золото.
 Собиратель каучука в лесу Амазонки. Конец палки, которую собиратель держит в руке, погружается в жидкий каучук и медленно поворачивается. Затем каучук подогревается на огне — и баллон готов. 
— А каким же образом вы добываете каучук и золото? — спросил я.
— О, очень просто! — ответил смеясь Мейяс. — Я навещаю окрестные поселки индейцев и обмениваю свои товары на каучук. Торговля идет бойко.
— А какие же товары нужны для обмена? — спросил Жак.
— О, самые разнообразные! «Торговые» ружья, порох, дробь, пистоны, махете и топоры.
— Как «торговые» ружья! — воскликнул я. — Но ведь эти ружья никуда не годятся.
— Их для обмена специально приготовляют в Европе. — пояснил Мейяс. — Они стреляют на расстоянии 12 метров. Из них можно сделать по крайней мере 50 выстрелов. А уж после этого они становятся действительно никуда негодными, как вы сказали, — засмеялся Мейяс. — Но нам от этого только прибыльнее, — продолжал он. — Ведь их владельцы принуждены через некоторое время приобрести себе новые.
— Однако, здорово же вы наживаетесь. — буркнул Жак.
— О, да! — самодовольно ответил Мейяс. — Я имею дом и двух индейцев, которые охраняют мои товары.
Нам с Жаком очень захотелось приобрести порох, дробь, махете и топоры, и мы затеяли с Мейясом мену.
— Что бы вы хотели иметь за ваши товары? — спросил я.
— А вот эти бусы, — ответил он. — Да вот еще эти куски хлопчатобумажной материи.
Во время мены мы разговорились с Мейясом. Он случайно упомянул о существовании неисследованной реки Иазуни, которая впадает в Напо.
— По берегам ее обитают неизвестные племена инфилес, — рассказывал нам Мейяс. — Никто не отваживался проникнуть на Иазуни. Не раз кайхерос, хорошо знающие Напо, побуждали своих индейцев проводить их в лесные дебри на ее берегу.
Рассказывая это, Мейяс не подозревал, что он поднес спичку к пороху. Этот рассказ решил нашу судьбу. Жак, прирожденный золотоискатель, уже представлял себе сокровища древних инков, которые он найдет, а мною овладело страстное желание исследовать те места, где еще не ступал своей ногою белый человек.
Мы отложили свое путешествие на Нью-Йорк и двинулись на Иазуни. Мы оставили все наши припасы и лодку у Мейяса, а сами отправились в соседнее индейское селение, чтобы нанять там индейцев для нашей экспедиции. Через три дня мы нашли несколько индейских хижин. Здесь происходила меновая торговля с окрестными индейцами, доставлявшими каучук. Мое знание местного наречия кетшуа было очень кстати. Нанятые мною люди имели отличный вид. Их предводитель носил имя — Сантъяго.
Но нас ожидало разочарование. Мы должны были просидеть три недели в этой дыре, пока индейцы не окончили свои приготовления к дороге. Затем целый день я потратил на то, чтобы расписывать им, какие прекрасные товары хранятся на станции у Мейяса, из которых они получат свое вознаграждение. Через два дня мы достигли станции.
Быстро вошли мы в дом Мейяса, но, — увы! — оказался пуст.
  
Закон леса
 
Мы с Жаком посмотрели в глаза друг другу.
Склад товаров в лесу, принадлежащий кому-либо, считался священной собственностью. Украсть из него что-нибудь являлось худшим преступлением против законов леса. Спустить Мейясу его преступление было невозможно ни для Жака, с его прирожденным чувством справедливости горнорабочего, ни для меня. Каждый про себя решил, что дело этим не может кончиться.
— Я знаю, куда он скрылся, — сказал один из гребцов.
— В таком случае, веди же нас скорее к нему! — крикнул я.
Мейяс не рассчитывал, что другие индейцы, кроме него, могут знать потаенные уголки в каучуковых лесах.
Мы немедленно покинули станцию и отправились в лодке вниз по Напо. На другой день мы достигли устья маленькой, незаметной, но глубокой речки, вышли на правый берег, на то место, откуда по нашему предположению колумбиец свернул в лес. Несколько километров вверх по течению и… ура! Мы нашли устроенный Мейясом постоянный склад для хранения каучука. Здесь никого не было, так как в этом уединенном месте не угрожала никакая опасность. Во всей местности верхнего Напо было не больше двух или трех белых людей, которые здесь работали, а из индейцев никто никогда не трогал складов. Здесь мы нашли главную массу наших запасов. Но теперь нашей задачей было найти самого Мейяса.
Вскоре наши индейцы напали на следы колумбийца. Мейяс носил полотняные ботинки с пеньковой подошвой. След, оставленный им, был ясно виден. Он вел на юг. Мы миновали два места, где Мейяс отдыхал со своими людьми. На третий день нам стало очевидным, что мы можем каждое мгновение их встретить.
Следы показывали, что люди, рассеявшись, занялись сбором гумми и подвигаются вперед медленно. Нам хотелось застигнуть их в то время, когда они сделают привал на ночь. Наконец, мы услыхали глухие удары по дереву. Наш индеец-вожатый остановился и спокойным, но значительным движением подбородка, указал направление, откуда слышался шум. Мы стали медленно подвигаться к лагерю, намереваясь с оружием в руках потребовать от Мейяса отчета. Мы были уже в нескольких шагах от поляны, как нас заметили. Мейяс схватил ружье и устремился к краю поляны. Ничего не оставалось, как стрелять первым… Таков был закон леса…
Через два дня мы были на каучуковой станции некоего гражданина Абарка. Мы рассказали ему о случившемся. Мы облегченно вздохнули, когда узнали, что Мейяс пользовался весьма сомнительной репутацией, и что мы поступили согласно неписанным законам страны.
Жак и я остановились на несколько дней у зажиточного поселенца по имени Андраде. Он принял нас очень радушно. Двухэтажный дом его был окружен с трех сторон верандой. Здесь обедала вся семья Андраде, состоящая из жены, сына и двух дочерей. У Андраде была своя плотничья мастерская, где он изготовлял мебель и сельскохозяйственные орудия.
В первый вечер, когда мы сидели за столом с семьей Андраде, хозяин обратился к нам и спросил:
— Пробовали ли вы когда-нибудь массату?
— Да, мы знакомы с ней, — ответил я.
— В таком случае особенно рекомендую вам эту: ее нажевали мои дочери.
От такой похвалы дочери его густо покраснели.
Я вспомнил свое первое знакомство с массатой у индейцев уйтбос. Это — напиток, который индейцы подают к каждой еде. Его приготовляют женщины. Сваренную кассаву они долго пережевывают, перемешивая ее со слюной, и, переложив пальмовыми листьями, упаковывают в короба. Я помню отвращение Жака к массате, которую нажевывала одна старая женщина. Она имела всего несколько гнилых зубов и работала больше языком. Но в гостях у индейцев мы не могли отказаться от такого угощения.
  
Тайны леса
 
Андраде никогда не посещал Иазуни, но он предполагал, что там должно быть много каучука.
— У меня у самого есть намерение когда-нибудь подняться вверх по реке с вооруженным отрядом, если она доступна для плавания, — сказал Андраде. — Местность там населена племенем инфилес.
Вот все, что мы узнали о реке, которую стремились исследовать. Время от времени мы в заманчивых красках рисовали перед нашими индейцами путешествие по Иазуни. Их пугала местность, имевшая дурную славу. Но чрезвычайно высокая плата и обещание вернуться в случае, если нас племя инфилес станет беспокоить, мало-помалу начали склонять индейцев к согласию. Особенно на них подействовало, что после возвращения они будут львами в своем племени.
Мы взяли с собой мяса в свежем и консервированном виде и винчестер для Жака. Эти и другие припасы мы выменяли у Андраде на наши «драгоценные» камни, ожерелья и другие украшения, которые ему очень понравились.