Автошкола. Федор (СИ)

Стою курю, въезжает в ворота велосипедист. Подъехал ко мне, поздоровался робко и спросил, как найти приемную.
— Я и есть эта приемная, — сказала я. — А вы кто?
— Влад Дмитриевич Туманов, я вам вчера звонил.
— Пойдемте, — пригласила я его.
Заметался, не знает, куда велосипед пристроить.
— К стене поставьте, никто не тронет, — помогла я.
— Ага, — поспешно поставил, куда велели, и стеснительно покосился на меня.
Кроха такая, наверное, метра полтора, я со своими метр семьдесят и десятисантиметровыми каблуками возвышаюсь над ним как башня. Тепло улыбнулась ему, он тоже. Рот у него приятный с вишневыми нежными губками. Направилась в офис, он хвостиком за мной. Сели, мальчик потер озябшие руки, ну да, погода уже не та, чтобы на велике без перчаток ездить.
— Может, кофе? — предложила я. Жалко его стало.
— Нет-нет, не стоит беспокоиться, — голубые глаза стали испуганными какими-то. Торопливо прикрыл их длиннющими ресницами. Стесняшка пугливая.
Несмотря на возражения, кофе ему все же всучила. Пока оформляла его, выпил с удовольствием. Мальчик оказался на редкость молчаливым, о себе ничего сверх того, что записано в паспорте, не сообщил. Ну и ладно. Подписал договор и, попрощавшись, поспешил уйти.
— Что за гном? — любопытный мой директор приперся в приемную.
— Даня, ты как о клиентах отзываешься? — проворчала я.
— А что не так? Гном и есть, губки бантиком, бровки домиком, и весь помещается под зонтиком, — уржался придурок.
— Да вы прямо поэт, Даниил Николаевич, — съязвила я.
— Да, я такой, — Даня шутливо выпятил грудь. — Сколько ему? На глаз не определишь.
— Двадцать три.
— Я думал, восемнадцати нет, с виду такой малек. Кому его отдашь?
— Колюне, а после, как он уйдет в отпуск, передам подменному.
Кивнув, Даня уселся пить кофе. Сообщил, что ходили с Темочкой в кино, начал сюжет фильма мне пересказывать, как будто меня это хоть сколько-нибудь интересовало. К моей радости, закруглился быстро — ушел танцевать курсанта. А я зарылась в ворд.
***
Третий филиал выделил нам на подмену Федора Алексеевича Озерского. Проработал он у них всего пару месяцев, и потому знакомы мы с ним не были, так что взяли кота в мешке, а что делать? Не отказываться же, нужен он нам.
Пришел. Похоже, Лихачев — директор третьего, подложил нам свинью, вернее блядину. От Норкина, что ли, услышал, что мы можем направить таких на путь истинный? Смотрю я на этого красавчика с идеальными пропорциями тела и лица и печалюсь, перевоспитать такого просто нереально. Там самоуверенности, наверное, как земли у колхоза. Это все равно, что воспитывать дикого кота, абсолютно бессмысленная трата времени и сил. Он, кстати, и похож на него, поджарый и весь какой-то хищный. Брюнет кареглазый.
— Лет тебе сколько, красава? — спросила я у него после приветствия.
— Тридцать четыре, — улыбается мне нагло, думает, произвел на меня своей красотой неизгладимое впечатление. Ну-ну, детеныш.
— Женат?
— Нет.
— Пара есть?
— Нет.
— Блядина, значит, — интересно Богдана он испугается? Вряд ли. Рожа уж больно уверенная в себе.
Выпучился на меня оторопело.
— В смысле? — нашелся с ответом.
— В смысле, любишь морочить головы курсанткам, а нам проблемы от этого, — пояснила я. — Тебе здесь всего месяц работать, так что постарайся держать свой член в штанах.
Сощурил на меня глаза, сердиться начинает.
— Даже не пытайся на меня вякать, — предупредила его. — Садись, ознакомлю тебя со списком курсантов.
— Вы не находите, что грубость не лучшее начало для знакомства? — выдал мне.
— Зато, возможно, она сохранит нам репутацию и премию. А дружить я с тобой не собираюсь, все, что мне нужно от тебя — это хорошая работа, твое нейтральное отношение к курсанткам и отсутствие жалоб на тебя с их стороны.
— Бультерьерчик, еще не замучила насмерть манекенщика? — в приемную ворвался Даня и кинулся к кофеварке. Упс, а кофе-то нет! Потаращился на машинку, вздохнул и принялся над ней колдовать.
— Манекенщика? Это ты его так обозвал за щедрый подарок от природы или он действительно им является? — заинтересовалась я.
— Лихачев сообщил, что Федя работал на этом нелегком поприще, жопой на сцене крутил, — ответил Даня.
Любопытно мне стало, и потому я мило улыбнулась Озерскому.
— Феденька, — пропела я, — а поведай-ка мне историю жизни своей, ведь тебе же есть что рассказать?
Феденька, обалдев от смены моего отношения к нему, выпучил на меня глаза.
— Не стесняйся, — еще сиропу в голос и улыбку.
Даня расхохотался.
— Вижу, ты на мальчика наезжала, а теперь пытаешься исправить недоброе о себе впечатление, — выдал придурок.
— Даня, тебе что, заняться нечем? — я многозначительно побарабанила пальцами по стопке документов.
— У меня перекур на кофе, — отбился Даня и обратил свой взор на Федора. — Не томи Бультерьерчика, она все равно так или иначе выгрызет из тебя воспоминания. Кстати, она мастер шантажа.
Федя настороженно уставился на меня, а я сплошной мед и патока — улыбаюсь.
— Ну, если вам интересно, расскажу, — согласился он. Осторожный малый, и это приятно.
— Хороший мальчик, — одобрила я.
Даня быстро раздал нам кофе и пристроил задницу в кресле.
— Работал я манекенщиком, да. Пришлось, я тогда фирму свою создавал, и с деньгами туговато было, вот и изыскивал, где мог, — отпил из чашки и задумался, пришло видать на память былое.
— Какую фирму? — поторопил его Даня.
— Кукол я создавал авторских.
И вспомнилась мне тут выставка кукол, на которой мы с мужем побывали этой весной. Очень меня тогда впечатлили игрушечные дамы и кавалеры в белых высоких париках и великолепных костюмах.
— Клеймо из сплетенных букв «ФО» на затылке у кукол случайно не твое? — спросила я.
— Мое, — подтвердил Озерский.
— Ах ты ж, боже ж мой! — воскликнула я. — Ты замечательный автор! А твои работы выше всяких похвал! Даня, помнишь, я тебе фотки показывала?
— Еще бы не помнить, ты же мне весь мозг ими засрала, этими куклами, — проворчал мой директор.
— Так ведь красота необыкновенная! — я с восторгом уставилась на Федю, у меня всегда вызывают восхищение люди, у которых руки растут откуда надо.
Засмущался мальчик, вижу приятно ему.
— А чего ты в инструктора подался? — удивилась я. — Опять с деньгами туго?
— Нет, пил я много, — нехотя признался Федор. — Деня Тополев, он сосед мой, решил помочь мне с этой моей проблемой и зазвал к себе на работу. Я и пошел, теперь есть на что время свободное убивать, да и пить с такой работой не получается.
Дениса Тополева мы знали, хороший парень, учитель от бога.
— Погоди, а кукол ты тогда когда успеваешь делать? — не поняла я. Работа же явно весьма кропотливая, требующая уйму времени.
— Я теперь их только рисую, у меня левая рука в кисель, — задрал рукав куртки к локтю и продемонстрировал ее. Внутренняя сторона предплечья была вся иссечена шрамиками, а вдоль от сгиба локтя к запястью тянулся один сплошной, на ладони было еще три. — Из кусков собирали, пальцы согнуть могу, а вот что-либо удержать ими нет.
— А что произошло? — спросила я.
— В аварию попал, так что кукольник я теперь никакой, — Федя рукав опустил и печально уставился на руку. — Мудак один разогнался и вылетел на встречку, а там большегруз. Водитель фуры попытался уйти от столкновения, и его занесло — на нас полетел. Началась мясорубка. Под раздачу попало пять машин, мне более или менее повезло, удар пришелся на левую сторону по касательной, иначе меня бы размазало по салону. В общем, отделался сломанными ребрами, разбитой головой и рука вот. Машина в мясо. Мудак тот, что спровоцировал аварию, погиб. Я, после того как врачи сообщили, что сделали все, что смогли, и левая рука теперь такой и останется, сорвался, пить начал. Два месяца уже в завязке, спасибо Дене.