Альбинос (СИ)

 — Не доводи меня, блять! Куда ты собрался?! Никого тут уже нет, кроме нас двоих! — он отпустил меня, просто кричал, и я уже не сопротивлялся, только чуть качался на ослабших ногах. — Опять истерики устраиваешь?! Нахуй сцены закатывать?
И хотя казалось, что всё произошло быстро, слова давались мне с трудом, запыхаясь, я пытался оправдаться, объяснить ему, что так нельзя, что это просто по-скотски поступать, как он.
— Если тебе был нужен домик… — я остановился, чтобы вздохнуть, — Надо было так и сказать… зачем я сюда тащился?! — задыхаясь, вскрикивал я.
Слава подошел ко мне, нависая крупным телом, давя своим «авторитетом», давя своей невидимой властью.
— Ненавижу, когда ты ведешь себя как пидор.
— А я и есть пидор! — кричал уже я. — Я и есть пидор! Ты же знаешь! ЗНАЕШЬ! Зачем ты меня сюда притащил, чтобы трахать за стенкой какую-то блядь? Кайфуешь от этого?!
— Пидор или нет, ты же понимаешь, что я не такой. Просто так получилось, что девочка подвернулась, вот и всё. Мы бы спокойно выпили внизу, пообщались. Потом ты бы уже сто раз уснул, в твоем-то состоянии, и тебе бы даже в голову не пришло, что мы делаем и где.
— Уёбок.
— Пф…
Пауза затягивалась, пыл остывал, но обида продолжала делать свое дело, вместе с ревностью они не давали моему пьяному языку покоя.
— Значит, тебе просто захотелось потрахаться? И ничего лучше ты не придумал, кроме того, чтоб тащиться сюда?
— Уже никого тут нет, может успокоишься? Реально заебал. — он ушел через проем на кухню и достал из холодильника что-то крепкое. В полутьме пытался открыть бутылку, а потом рыскал по шкафчикам в поисках чистого бокала.
Мне казалось, что этот ад будет длиться вечно, это безразличие ко мне, эта пренебрежительность, которую он иногда мне так остро демонстрирует, будет преследовать меня даже во снах. И как назло именно сегодня я был в каком-то тумане, между состоянием полного беспамятства и дикого безрассудства. Когда все желания, все мысли не то, что выходят наружу, они вылетают из неё. Состояние, когда утром жалеешь обо всем сказанном, сделанном и совершенном.
========== Глава 13. Слава ==========
POV Слава
Я уже был прилично пьян, до такой степени, что ещё чуть-чуть и можно отрубиться в любой точке, но, тем не менее, продолжал наливать себе виски. Какого хуя он так взбесился? Сразу показался мне каким-то странным сегодня, нервным, что ли, не таким, как обычно. Девочка была такая хорошая, свежая, молодая, красивая, хотелось её хорошенько отжарить… И если бы не этот долбоёб, то корпоратив закончился бы по всем традициям жанра. Так как Маша и её вялый секс мне уже осточертели, я был безумно рад подвернувшейся возможности, так дико хотел, что аж яйца чесались. В общем, нужно было прогнать эту жажду алкоголем — и проще и быстрее. Поэтому я пил небольшими, частыми глотками, не закусывая, чтобы забыться, наконец, и уснуть.
Он подошел сзади. Слышно было, что стоит и пыхтит, и дырявит мою спину, как придурок, блять. Ну, что за наказание?! Надо было отправить его спать, чтоб не бесил.
 — Что ещё? — когда я обернулся, он всё так же стоял раздетый по пояс, в незастёгнутых брюках, которые перекосились на нём и выглядели смешно и паршиво одновременно, а по щекам стекала вода с волос.
Он молчал. Совсем пьяные глаза, почти «в зюзю», но злые. С характером, сученыш!
— Саша. Спать иди. Пожалуйста. — процедил я, но никакой реакции не последовало.
Признаюсь честно — он выглядел не просто странно. Пьяно, неуклюже, расслабленно, но при этом и красиво. Такой озорной, злой и одновременно обиженный, как ребенок. Сам не знал, чего хотел. Глазами только водил: то по моему лицу, то по телу. И хотя я всегда думал, что он дрищ, тело было совсем не такое, как я представлял. Такое упругое на вид, гладкое, светлое, даже чуть-чуть подкачанное. Когда мы разглядывали друг друга, мне вдруг в глаза бросилась одна деталь, которую в приглушенном свете не сразу заметишь. У него стояло, не прям так полноценно, но он явно был возбужден.
— Хочешь меня? — хуй знает, кто тянул меня за язык, но вылетело раньше, чем обдумалось.
— Хочу. — спокойно сказал он, но так искренне и откровенно…
Мне в голову пришла охуенная идея подразнить его. Зачем? Для чего? Почему? Да кто его знает?! Медленно я поставил стакан на стол, на который облокачивался, и двинулся к нему. Какая реакция за этим последовала, просто невозможно описать, он будто вернулся к жизни, глаза заблестели и смотрели только на меня. Меня же эта реакция только забавляла, как и этот трепет, который он сейчас испытывал. Мне хотелось сделать что-то такое, что я даже сам не понимал до конца. И впервые поймал себя на мысли, что у него для мужика вполне красивые губы, не просто хорошие, они были красивые. Они были великолепные. Эти губы, которые я видел сто раз, внезапно показались идеальными, живыми и горячими. Я однозначно был пьян.
Всё произошло за доли секунды, я даже не помню, как преодолел это расстояние, но мы уже целовались, и именно так, как этого хотел я, а он делал всё как назло правильно. Я целовал его медленно, нарочито выбивая из ритма, а Саша подыгрывал мне. Губы же были восхитительные, они были даже вкусные. Где были мои руки? У него на заднице, на спине, на шее, они были везде, а он лишь держал меня одной рукой за плечо.
Никогда не думал, что целоваться с мужиком может быть так приятно, он облизывал мои губы, ласкал их, играл с языком, но делал это так, чтобы не быть инициатором, подстраивался, ловил момент, чувствовал меня и мои желания. Если бы можно было выебать одним лишь языком — я бы это сделал. Была только одна проблема. Его хер упирался мне в ногу совершенно недвусмысленно, и это отрезвляло. «Это не девочка, это мужик» — говорил я себе, но продолжал сам же его прижимать, целовать сильнее, целовать ещё жарче. И опять же он оказался в этом очень хорош. Очень.
Кто-то должен был прервать этот долгий поцелуй, Саша отстранился, тяжело дыша, начал тереться об меня, целовать шею, обхватив руками, как бы умоляя сделать что-то большее. Мне нравилась его упругая задница, мне всё нравилось, я был пьян, возбужден, я был поездом, который на всех парах летит по направлению только вперед, и больше всего меня пугало то, что у меня встал, не взирая на опьянение, не взирая на то, что это была задница мужика, пусть и хорошая. Неожиданно он чуть-чуть двинулся от меня и, глядя вниз, стал расстегивать ширинку на моих брюках. Я снова облокотился на столешницу, опираясь на неё руками, в то время как он уже спустил брюки вниз, убеждаясь в том, что я тоже был возбужден.
Его руки скользнули ещё, снимая трусы, высвобождая член, который уже даже пульсировал, настолько горячими были наши поцелуи. Я видел всё это как будто со стороны. Вот он несколько раз провел по нему рукой, спустился на колени, держа одной рукой, начал медленно лизать его. Языком он ласкал головку, нежно, но обрывисто, всё же был пьян. Рука иногда сбивалась с темпа, но делала приятно, лаская член по всей длине. Я заворожённо наблюдал всё так же — со стороны.
Вот он стал настойчивее и уже полностью заглатывал головку, посасывая, чмокая, другой рукой работая у основания. И все эти движения были такими уверенными, такими возбуждающе откровенными, без смущения, но с огромным удовольствием, что оргазм подступал с каждым движением. Рука сама собой легла на его голову, заставляя насаживаться сильнее, глубже, я почти стал двигаться в такт его движениям, повинуясь этому урагану эмоций. Мне до конца не было понятно, что происходит, но свободной рукой он то ли дрочил себе, то ли пытался что-то сделать, но мне было это не видно и не понятно, что именно. И когда я понял, что вот-вот кончу глубоко в него, то остановился.
Он кинул голову вверх, облизывая губы, спрашивая: «Почему?». Хотелось ответить: «Потому, что я кончу слишком быстро», но как такое скажешь? Он смотрел на меня снизу вверх, стоя на коленях, гладил руками мои ноги, а я держал его за голову и в этот момент понял, что не знаю, что нужно делать дальше. Просто кончить? Тоже ему отсосать? Трахнуть его? Как? Куда?! В итоге я просто выпустил его из своих рук, я не знал, что делать дальше. И он понял это. Спасибо, блять, что хоть понял. Я был ему благодарен за проницательность. Саша поднялся, выпрямился для поцелуя, оставляя между нашими губами крохотное расстояние, которое по его задумке должен был преодолеть уже я. Мне этого хотелось. Очень. Снова ощутить эту мягкость, вкус и желание во всем тебе подчиняться. Мы снова целовались, ещё страстнее, еще жарче. И это был чистой воды кайф, целоваться с ним было божественно охуенно. Находиться где-то вне времени и местоположения, ощущать эту близость, о которой даже не догадывался никто из нас. Насколько хорошо это может быть. Он упирался в меня членом, а я в него своим, и это обоюдное неподдельное возбуждение ещё больше нас заводило. Так мне казалось. Затем он вновь отстранился, прерывая поцелуй, опустился к члену и несколькими глубокими движениями полностью облизал его.