Изнанка мира (Фантастические были)

Вадиму не очень понравился насмешливый тон художника, и он ответил с легким раздражением:
— Меня — Вадим, а его, между прочим, Андрей.
Почему «между прочим», Андрей не понял, но и Вадим, похоже, уже понимал не все из того, что говорил.
— Рыбаки мы с Андрюшей, можно сказать, аховые, — все более распаляясь, продолжал он, — зато имели честь и удовольствие закончить самый всеобъемлющий факультет — исторический. Так что вы можете называть нас… ну, скажем, историками, — Вадим многозначительно откинулся на стуле, пригладил растрепавшиеся волосы и поправил кружевное жабо на рубашке.
— Да полно вам, — продолжая улыбаться и насмешливо поблескивать глазами, ответил Аркадий. — Давайте лучше за знакомство…
Андрей высоко поднял фужер. Они снова выпили. Настроение у Андрея стало на редкость веселым. Его веселило и то, как раздражался обычно спокойный Вадим, и то, как время от времени лица собеседников теряли четкие контуры и начинали двоиться, и что в то время, когда Аркадий сидел, спокойно сложив локти на столе, тень его на стене разводила руки в стороны и делал ими какие-то замысловатые движения. Забавно было и то, что Аркадий жидкость из бутылки не наливал, и Вадим не наливал — вообще никто этого не делал, но все они каждый раз, поднимая фужеры, пили жгучую, слегка терпкую влагу.
Потом зазвучал граммофон, тягучая, подвывающая музыка наполнила комнату, пластинку заело, и она стала бесчисленное множество раз повторять несколько одних и тех же тактов.
Пространство в глазах Андрея изогнулось, заискрилось, и он уснул, или, как говорят в таких случаях, отключился.
IV
Очнулся Андрей от холода. Сильно озябли ноги, и он подтянул их на край кресла. Голова была, словно колокол, — тяжелой и звенящей. Аркадия в комнате не было. Вадим сидел на стуле, навалившись на стол. Он пошевелился, оторвал голову от стола и сказал:
— У-ух! Ну мы с тобой дали! Теперь, если выживем, никакая простуда нас не возьмет, — он осмотрелся по сторонам, — Я-то думаю, откуда так сквозит? А это наш метрдотель вышел, не закрыв за собой дверь.
Поежившись и потерев ладонями плечи, Вадим встал и, слегка покачиваясь, пошел к приоткрытой двери с явным намерением закрыть ее.
Но вдруг он издал удивительный возглас и распахнул дверь настежь.
— Смотри, туман какой-то…
За дверью действительно клубился тяжелый густой туман.
— Здесь каменная лестница, — не переставал удивляться Вадим, — и вообще нет леса.
И вдруг Андрея словно ударило что-то. Даже голова перестала болеть.
— Слушай! — он попытался рывком встать из кресла, но плюхнулся обратно. — Это же ложная дверь. Она не может открываться.
Вадим обернулся, внимательно посмотрел на товарища, тихо сказал: «Сейчас посмотрим», — и, перешагнув порог, плавно прикрыл за собой дверь.
— А ты чего сидишь? — раздалось у Андрея за спиной. Причем звук был такой, будто это хором сказали по крайней мере десять человек.
Он встал и обшарил взглядом помещение. В доме никого не было. Тогда он приблизился к двери и попытался открыть ее, но не смог ухватиться за ручку. Сколько ни пытался Андрей нащупать хоть какой-нибудь выступ — бесполезно. Дверь была нарисованной. Андрей схватил со стола нож и стал скрести по ней, но при этом сдирал краску, обнажая стену.
— Вадим! Вадим! — кричал он, припадая к стене, и не слышал ответа. Андрей несколько раз обежал вокруг дома, тщетно пытаясь найти потайной вход и удивляясь тому, что в лесу не было никакого тумана, кричал, звал то Вадима, то Аркадия, но вокруг была тишина.
— Если это розыгрыш, то глупый, — наконец сказал он, ни к кому не обращаясь, и вернулся в дом.
Он еще долго сидел в кресле, пытаясь придумать какое-нибудь объяснение происшедшему и не зная, как поступить дальше. В конце концов Андрей просто решил позавтракать остатками вчерашней закуски, надеясь, что тем временем что-нибудь как-то прояснится. И в тот момент, когда он доедал консервированные грибы, с дверью стало что-то происходить. Андрей не мог понять, что именно происходит, но дверь как-то изменилась. Он встал и начал осторожно приближаться к ней. В это время дверь начала медленно открываться. Андрей инстинктивно присел за комодом, затаив дыхание. Послышались шаги, и мимо неспешно прошел Аркадий. Андрей увидел его уже в спину. Художник вышел через настоящий вход и, остановившись на крыльце, стал смотреть по сторонам. Что-то удержало Андрея от выявления себя, и он, тихо выйдя из-за комода, вошел в приоткрытую ложную дверь и слегка прикрыл ее за собой. Дверь тут же исчезла, слилась со сплошной серой стеной.
V
Андрей несколько раз толкнул стену плечом, но это было бесполезно. Тогда он медленно спустился по растрескавшейся каменной лестнице, весь окунувшись в клубящийся вокруг туман, и огляделся.
Видимость была не более десяти метров, под ногами — мягкая сырая почва.
— Вадим! — голос прозвучал гулко, как в огромном пустом зале, и Андрею стало жутковато. Не желая больше кричать, он тихо, как-то украдкой, пошел вперед, и вскоре лестница за спиной растаяла в белой пелене. Андрей не мог точно определить, сколько времени прошло с начала пути, возможно, минут пятнадцать, но вокруг был только туман. Он уже начал беспокоиться, однако белая пелена значительно поредела, и глазам его предстала не то огромная лужа, не то маленькое озерцо. Обойдя этот водоем, Андрей услышал за спиной хлюпающие и чавкающие звуки и, резко обернувшись, увидел стоящего по колено в воде мокрого человека, одетого в грубую первобытную безрукавку, небрежно сшитую из шкуры.
— Издалека? — спросил тот подозрительно.
— Да нет, тут поблизости, — одновременно забеспокоился и обрадовался Андрей. — А что ты здесь делаешь?
— Я-то местный.
— Слушай, ты не видел, здесь не проходил приятель мой, такой… в белой рубашке?
— А-а, — протянул мокрый человек и вдруг, словно спохватившись, отрезал: — Не видал. Прощай.
Резко развернувшись, он пошел прямо в лужу, погружаясь в нее все больше и больше, пока, наконец, не скрылся с головой.
— Ты что?! — Андрей резко бросился в воду. — Эй, ты чего?!
Дно ушло из-под ног, но слегка погрузившись, его можно было достать. Сквозь грязную воду ничего не просматривалось и на глубину ладони. Андрей нащупал под водой чью-то голову и, схватив ее за волосы, потащил к берегу.
— A-а! Пусти, идиот! — заорал самоубийца, едва показавшись на поверхности. — Не понимаешь, что ли, я здесь живу!
— Как это?! — Андрей, по инерции протащив его еще несколько шагов, разжал руку.
Теперь они стояли по пояс в воде, и Андрею приходилось все время переминаться с ноги на ногу, то и дело выдергивая ноги из быстро засасывающей грязи.
— Как это?! Как это?! — передразнил спасенный. — Согласно указу. Есть такой указ, по которому я должен жить в этой луже под корягой и смотреть, кто здесь проходит мимо.
— И как же ты здесь живешь? — спросил Андрей, медленно выбираясь на сушу.
— Нормально живу, — следуя за ним, ответил спасенный.
— Как нормально?
— Нормально — значит привычно, — начал раздражаться местный житель. — К чему привык, то и нормально. Ты что, с того света?
— Как это с того света? — не понял Андрей.
— Ну вот опять: как это? как это? — снова передразнил хозяин лужи. — Кто не с этого света, тот с того — что тут непонятного?
— Слушай, но в луже не может жить человек.
— Вот чудак, говорю тебе: указ есть!
— Так ты водяной, что ли?
— Ну если тебе так понятней, можешь считать, что у нас здесь вроде как сказка, а я водяной.
— Идиотизм это, а не сказка.
Водяной вдруг плюхнулся в воду с головой, затем вынырнул и испуганно завертел, головой, дико вращая глазами:
— Ты чего орешь? Чего орешь, тебе говорят?
Андрей уже стоял на берегу, подрагивая от холода и отжимая мокрую одежду.
— Ладно, — сказал он, — обитай здесь спокойно. Я тебе больше мешать не буду. Скажи только, как дойти до ближайшего жилья… или что у вас вместо него. Надеюсь, не все в лужах живут?