Исторические повести
Хайран очень заботливо обставил путешествие своей дочери, но он не мог изменить обычая, какой существовал в таком путешествии. Юная Байт не могла присутствовать во время бесед, которые проводились в часы отдыха и которые очень украшали путешествие. Обычно она сидела одиноко в своем шатре и бывала рада, когда отец приходил и рассказывал ей обо всем том новом и удивительном, что он узнал в пути. На этот раз Хайран во всех подробностях рассказал ей о своих беседах с кушанским купцом Кудзулой.
— Удивительные вещи рассказывает кушанский купец! — говорил Хайран дочери. — Оказывается, ему дали имя в честь основателя Кушанского царства Кудзулы Кадфиза.
— Никогда не слышала я об этом Кушанском царстве, — отвечала Байт, — а ведь мой ученый грек рассказывал мне о многих странах и народах. Правда, больше всего он любил рассказывать о греках, римлянах и египтянах. А вот кушанские цари, должно быть, ему неведомы.
— Я как раз и хочу рассказать о них, дочка. Как говорит мой кушанский купец, его далекий предок Кудзула Кадфиз был князем кочевого племени из Бактрии. Он владел небольшим княжеством, которое называлось Кушанским. Надо сказать, что кочевники были бедны и владели лишь скотом. Не было у них ни городов, ни храмов, ни дворцов. Но был этот князь отважным воином, и удалось ему подчинить себе четыре соседних княжества. И когда войско его стало многочисленным, он одержал победу над многими соседними странами. Сын его Вима Кадфиз унаследовал от отца могущественное царство. А потомки его уже бесстрашно шли войной на прославленные царства Индии, Согда и Персиды. Они подчинили себе богатые и красивые города. Им стали подвластны индийские княжества, знаменитые красивейшими в мире городами. Кушанские цари объединили земли кочевников, многочисленные города и селения, и страна их стала равной Великой Римской империи. Но при этом никого не угнетали, не выгоняли из городов искусных ремесленников, не убивали жрецов, приносящих жертвы чужим богам. А сами правители Кушанского царства стали покровителями буддийской веры. Они построили красивые города, воздвигли буддийские храмы и монастыри, украсили их золотом, серебром и драгоценными камнями. Купец Кудзула говорит, что и по сей день кушанские цари щедро оплачивают труд искусных ваятелей, художников, чеканщиков и ювелиров. Они всегда покровительствуют купцам, и торговля с ними процветает.
— Как хорошо, что мы увидим это богатое царство! — воскликнула Байт.
— И вот люди кочевого племени, — закончил свой рассказ Хай-ран, — создали одно из самых великих царств на земле. Паломник-индиец, который так пришелся мне по душе, рассказывал, что Кушанское царство может равняться лишь с Великим Ханьским царством. Индийцы, которые стали подвластны царям кушанским, нисколько не жалеют об этом. Они говорят, что не было на свете царей, которые бы с таким тщанием воздвигали буддийские храмы, не жалея на это десятки тысяч рабов, дорогого дерева, золота, серебра и драгоценных камней. Вот о чем рассказал нам прошлой ночью благородный кушанский купец Кудзула. Он дал слово помочь нам. Ты довольна, Байт?
— Очень довольна, отец. Всем довольна. И тем, что узнала о Кушанском царстве. Когда я вернусь в нашу Пальмиру, я расскажу моим мудрецам об этом. Возможно, что они не знают о том, откуда взялось это Кушанское царство, куда нам пришлось отправиться, чтобы выручить из рабства своих близких.
ВЕЧНЫЕ КОЧЕВНИКИ
Караван шел по выжженной солнцем степи. В полдень, когда солнце стояло в зените и жгло немилосердно, было решено сделать привал и переждать томительные часы. Байт теперь всегда радовалась этим остановкам, потому что к ней в шатер прибегала Сфрагис. За несколько дней худенькая и немощная рабыня преобразилась. С каждым днем она становилась бодрее. Глаза у нее засверкали веселыми огнями, лицо посвежело, а нарядная одежда сделала ее неузнаваемой.
Каждый раз, когда Сфрагис появлялась в шатре Байт, она получала подарок. Так у бедной девушки появились бирюзовые серьги, серебряный браслет и голубые бусы из Сидона, что было особенно дорого Сфрагис. Байт рассказала ей, что самые красивые стеклянные бусы привозят из Сидона.
— Никто лучше Сидонцев не делает цветного стекла, — сказала Байт. — Оно подобно драгоценным камням.
— А ты откуда это знаешь? — удивилась Сфрагис. — Я этого не знаю. А ведь я жила в Сидоне.
— Ты была мала, когда жила в Сидоне. А мой отец всегда рассказывает мне о вещах, которые привозит из разных стран. Он говорит, что, когда знаешь подробности происхождения вещей, они обретают душу. А ведь это делает их еще дороже и значительней. Рассматриваешь какое-либо украшение, привезенное издалека, и представляешь себе этих неведомых людей.
— Как хорошо, что твой отец так много ездит по земле и так много всего знает! Какой он мудрый человек! — восхищалась Сфрагис. — А какой добрый! Я никогда не забуду его доброты. Никогда не забуду того часа, когда он купил меня. И даже если найдется мой отец и если я увижу снова мою любимую мать, я все равно буду любить Хайрана и буду стараться делать ему добро.
— А как ты будешь делать ему добро? — смеясь, спрашивала Байт.
— Я буду дарить ему редкостные вещи. Ты не знаешь, какие красивые перстни с драгоценными камнями умеет делать мой отец. Я выпрошу у отца самый дорогой сапфир — синий камень удивительной красоты. Я велю оправить его в большой золотой перстень. А вокруг сапфира попрошу посадить самые красивые жемчужины. Ах, Байт, скорее бы найти моего отца! Как это нужно, если бы ты знала…
Сфрагис посмотрела в смеющиеся глаза Байт и продолжала:
— А для тебя, моя добрая госпожа, для тебя я попрошу сделать серьги с большими рубинами. Я помню, у моего отца была шкатулка с красивыми камнями. Иногда он брал меня на руки и показывал эти камни. Я запомнила рубины, они были цвета красного вина. Знаешь, как вино красиво при горящих светильниках в прозрачной стеклянной чаше? Рубины были продолговатые. Отец сказал, что их гранили специально для серег. Их заказала важная госпожа из Александрии.
— Ты так хорошо рассказала мне о камнях, милая Сфрагис! Ты говорила так, как говорят поэты. Как-то отец пригласил к нам в дом знаменитого пальмирского поэта, и он читал стихи. Это было очень красиво.
— Байт, я признаюсь тебе. Мне не довелось учиться. Я чуть-чуть умею читать большие греческие буквы. Я совсем не умею писать. А если бы умела, то писала бы стихи. Они слагаются в моей голове по всякому случаю.
— Как это прекрасно! Милая Сфрагис… Я научу тебя писать и читать. Ты будешь сочинять стихи. А теперь ты прочтешь мне то, что запомнила.
Сфрагис не успела прочесть свои стихи. Они услышали крики и бросились из шатра. На горизонте бескрайней, выжженной солнцем степи показался нескончаемый караван. Удивительный караван! Вереница повозок, громадное количество верблюдов с поклажей, осликов и даже быков, запряженных в какие-то немыслимые тележки. Небо на горизонте потемнело от облаков пыли. Позади людей пастухи гнали скот. Казалось, что целые селения собрались воедино и двинулись в счастливые земли.
— Какие-то племена переселяются куда-то? — спросила Байт у своего слуги.
— Это вечные кочевники, они идут к новым пастбищам. Говорят, что такое переселение происходит у них два раза в году и точно так же всегда перевозится весь скарб, все их достояние, вся живность и птица.
— И давно они так кочуют? — поинтересовалась Байт.
— Мне говорили, что тысячи лет так кочевали их предки. А они живут по законам своих предков. У них нет городов, нет жилищ, и с ними в караване все их достояние.
Слуга был рад поделиться своими знаниями.
— Какое же это достояние — две курицы да ишак?
— Мне кажется, что самое большое достояние, помимо скота, который их кормит, — это дети. Таких красивых детей я никогда нигде не видел.
Байт и Сфрагис пошли навстречу этой толпе, чтобы получше увидеть детей и разглядеть женщин.
Впереди этого странного каравана они увидели высокого красивого старика с длинной белой бородой, в запыленном тюрбане, с громадным посохом в руках. Он был похож на погонщика верблюдов, который вел их караван. Он важно и неторопливо открывал шествие.