Три месяца счастья

— Ты просишь меня?..
— Уехать со мной.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл этих слов. Будто она парила высоко над облаками, раскинув серебряные крылья, и вдруг камнем упала и больно ударилась о землю.
Он хотел ее, собирался жить с ней, но не жениться. Появилось дикое желание ударить его, но она смогла совладать с собой и даже выдавить натянутую улыбку.
— Большое спасибо за ваше столь заманчивое предложение. Но боюсь, из этого ничего не получится.
Анна спрыгнула со стула и попыталась проскочить к двери, но он силой вернул ее на место.
— Почему? Ты хотела договоренности. Я согласен жить с тобой. Разве этого недостаточно?
— Для меня нет, — ответила она спокойно.
— Но это больше, чем я кому-либо предлагал. — Он посмотрел на нее с едва сдерживаемым гневом.
— Тем более. Я уверена, что без труда найдется та, которая примет твое предложение. Теперь могу идти?
— Нет! — закричал он с яростью, взорвавшись, как вулкан. — В чем, черт возьми, дело?! Женитьба — не для меня, но я предлагаю тебе практически то же самое. Сейчас это обычное дело. Для многих вообще такие отношения значительно лучше брака.
— Неужели? Но есть и другое мнение на этот счет.
Эта фраза взбесила его еще сильнее.
— И ты не такая, как все? — резко сказал он. — Да?
— Во всяком случае, не считаю своей основной задачей переехать к тебе в дом и стать твоей любовницей. Хотя вряд ли это особенно оригинально.
— Прекрати разговаривать со мной таким тоном. Можно подумать, что я оскорбил тебя.
— Да, оскорбил.
— Это, в конце концов, смешно. — Он опустил голову, но вдруг взглянул на нее и улыбнулся… самой обаятельной и завораживающей из своих улыбок. — Мое предложение не бессмысленно. Не станешь же ты отрицать, что мы нравимся друг другу. Ты дала ясно понять, что наскоком тебя не возьмешь. Хорошо. Тогда поехали со мной и попробуем жить вместе. Подобное предложение я делаю впервые в жизни.
Ах, как хотелось бы ей быть такой же рациональной и спокойной. Уехать с ним, заниматься любовью, а потом, когда надоест, вернуться домой, как ни в чем не бывало. Без слез, без привязанности, без настоящей любви.
Впрочем, с его стороны это крайне мудрое предложение. Без сомнения, подобного предложения он не делал ни одной женщине. Зачем, ведь ни одна и не отказывала ему. Она же отказала и, видимо, поэтому понравилась еще сильнее. Хотя нравится она ему или нет, неважно. Он слишком умен, чтобы терять голову из-за женщины, пусть даже очень привлекательной.
— Все понятно, теперь я могу идти? — спросила Анна самым спокойным и невыразительным голосом, который давался ей с таким трудом, а на него действовал, как красная тряпка на быка.
Эдвин протянул руку и, взяв за подбородок, поднял ее голову.
— Ты слишком погрязла в этих чертовых, бессмысленных предрассудках. Можешь отрицать это сколько угодно.
Он резко наклонился и яростно припал губами к ее рту. Она попыталась вырваться, но ничего не получилось. Оставалось лишь не реагировать на ласки. И она казалась совершенно спокойной, не ответив на его поцелуй, Попытайся он заставить ее силой, она наверняка выиграла бы битву с собой. Но Эдвин был опытен. Обняв ее, провел ладонью сверху вниз по ее спине, а поцелуй стал уже не таким жадным и требовательным.
Анна невольно задрожала.
Теперь он целовал нежно, лаская губы языком.
— Это нечестно, — пробормотала она, и он рассмеялся, чуть отстранившись.
— А что честно на этом свете?
— Совращая, ты не заставишь меня поехать с тобой в Италию, — проговорила она, задыхаясь. А он сомкнул руки у нее за спиной, крепко прижимаясь всем телом.
— Не заставлю, — согласился он.
— И ничего не докажешь, разве только то, что ты сильнее меня.
Очень хотелось, чтобы слова звучали негодующе, но голос был полон волнения и паники.
— Не собираюсь ничего доказывать, — сказал он спокойно. Расстегнул застежку на ее спине и стянул с плеч платье, затем бюстгальтер и обнажил грудь, которая сразу заныла от его прикосновения.
Он прикасался к ней подобным образом уже не впервые, и она вдруг почувствовала, что не может больше сопротивляться, хотя провела многие часы и дни, собираясь с силами, чтобы противостоять его атаке. Теперь казалось бессмысленным предупреждать себя, что поступаешь глупо, не думаешь о будущем, что это опасно. Когда он ласкал ее так, как сейчас, опасность становилась искушением, которому невозможно противиться.
Эдвин через голову стянул с себя рубашку, словно был здесь один, прошел по кабинету и запер дверь.
Анна, непроизвольно вздрогнув, посмотрела на мускулистую спину, широкие плечи, стройные бедра.
Он повернулся, и на губах появилась ироничная понимающая улыбка. Увидел, что очаровал ее своим сильным телом, и это было ему приятно.
Он положил руки ей на плечи и осыпал лицо градом нежных поцелуев. Анна закрыла глаза и улыбнулась. Очень медленно он продолжал стягивать с нее платье, пока оно не упало на пол. Там же оказалось белье, а потом и туфли. Стоя перед ним абсолютно нагой, она, как ни странно, не испытывала ни смущения, ни неудобства.
Взгляды встретились. Его глаза радостно горели.
— Ты прекрасна, — пробормотал он и провел пальцем по ее груди и вниз, к животу, где рука замерла на несколько секунд, полных прекрасных мук.
Он полностью разделся и поморщился:
— Не самое подходящее место, чтобы заниматься любовью.
Эдвин бросил на нее косой взгляд, и она прочла в нем неуверенность. Не пойдет ли она на попятную, как в прошлый раз.
Но теперь этого не будет. Она хотела его. И сейчас уже казалось правильным, абсолютно правильным впервые отдаться человеку, которого безумно любишь. Анна не собиралась становиться его любовницей, не собиралась бежать в Италию и жить там до тех пор, пока не надоест ему. Но почему, подумала она с некоторой долей безумства, я не могу поддаться своему такому всепоглощающему желанию? Пусть останутся приятные воспоминания. По крайней мере, будет что вспоминать потом по ночам. Если сейчас этого не случится, то, может быть, она никогда в жизни не узнает, что это такое.
Анна попыталась подумать о последствиях. Но Эдвин понял по глазам, что она согласна, и, хрипло застонав, поцеловал ее. На сей раз это был страстный лихорадочный поцелуй, который отозвался в ней бурей чувств. Он положил руку ей на спину и крепко прижал к себе.
Потом стал целовать лицо, шею, и она выгнулась, призывая к большему.
Слегка наклонившись, Эдвин принялся целовать ее полную грудь, лаская легкими умелыми прикосновениями, возбуждая, делая так, чтобы взрыв, назревавший в ней, произошел как можно раньше.
Она глубоко задышала и застонала, когда он опустился рядом с ней на колени и припал губами к самому чувствительному месту.
Анна никогда не задумывалась о сексе всерьез. Он был всего лишь одной из тем, которые беззаботно обсуждались подругами. Она и не предполагала, что это так восхитительно, что Она в состоянии мчаться к этим неизведанным головокружительным вершинам, желая все большего и большего.
Анна прикоснулась к Эдвину, сначала осторожно, потом увереннее, почувствовав, как его тело реагирует на эти прикосновения, услышав участившееся от удовольствия дыхание.
— В доме есть более подходящее место для этого… — проговорил он ей в самое ухо, и она рассмеялась.
— Правда? Мне и здесь неплохо.
— Безнравственная женщина.
— Неужели?
Анну удивляло собственное поведение. Она поцеловала его в губы, возбуждая языком, и он положил свои большие ладони на ее узкую спину и прижал к себе.
Они опустились на пол, на ворох скомканной одежды, и она поцеловала его в шею и стала гладить это стройное сильное тело. Провела ладонями по плечам, по твердым плоским мышцам живота, ощущая каждый мускул. От прикосновения к самой чувствительной части ее накрыла волна сильнейшего желания. Он взял ее руку, помогая найти приятный ему ритм.
— Ты ведьма, — прошептал он, тяжело дыша, и она улыбнулась, не прекращая движения рукой, желая как следует исследовать самую интимную часть его тела.