Просто пришла любовь…

И вдруг Клеменси поняла, что Ленард говорит правду. Она тяжело вздохнула и смахнула с ресниц набежавшие слезы.
— Не думай о нем слишком плохо, Клеменси. Да, у твоего отца были проблемы, но это не означает, что он не любил тебя. Ты была для него самым дорогим существом на свете.
— Да разве я не чувствовала это?! — прошептала она срывающимся голосом. — Теперь я думаю, что на самом деле не знала его до конца.
Слезы полились из глаз Клеменси ручьем, и Ленард, ласково обняв ее и нежно гладя по волосам, зашептал:
— Теперь все в прошлом. Давай с ним расстанемся.
Прильнув к Ленарду, она расслабилась, ей стало чуточку легче. Неожиданно отдельные куски, фрагменты жизни отца стали соединяться воедино, образуя цельную картину, и действия Ленарда начали приобретать логическое объяснение. Клеменси закрыла глаза и вспомнила все доброе и хорошее, чудесное и удивительное, что было связано с именем Ленарда Рейнера, и что она совсем еще недавно пыталась забыть, вытравить из памяти.
— Прости меня за то, что я пыталась обвинить тебя в злоключениях отца…
— Забудем обо всем, — великодушно предложил Ленард. — Жаль, что мне пришлось рассказать тебе об отце. Но поскольку отношения между нами складывались отнюдь не идеально, я пришел к выводу, что мне надо поговорить с тобой начистоту. Теперь, как я уже сказал, мы должны забыть прошлое и объединиться, прежде чем отправимся в плавание к берегам будущего. Я уверен: если мы это сделаем, нам удастся извлечь из нашей годичной договоренности максимум взаимной пользы.
Клеменси молчала: она любила этого мужчину и не хотела заключать с ним сделку, не хотела стать женой на год. Она хотела остаться с Ленардом навсегда.
Он истолковал ее молчание по-своему и сухо уведомил Клеменси:
— Я принесу тебе контракт на подпись, как только мой адвокат подготовит его.
Клеменси опасалась, что Ленард, настроенный на конкретную практическую сделку, может вообще отказаться от своей затеи, если ему покажется, что она хочет чего-то большего. И поэтому она покорно сказала:
— Хорошо.
  
6
 
Клеменси никогда в жизни не нервничала так, как в тот момент, когда садилась в авиалайнер, улетавший в Лас-Вегас. В половине шестого вечера этого же дня ей предстояло выйти замуж за Ленарда Рейнера, но она до сих пор не была уверена, что поступает правильно.
До самого утра Клеменси не могла сомкнуть глаз — ей не давали покоя мысли о сделке с Ленардом, о том, удастся ли ей справиться с ролью его супруги в течение целого года. С другой стороны, Клеменси считала, что при всем своем честном отношении к этому человеку ей не следовало играть отведенную ей роль до конца, ибо, когда срок сделки истечет и настанет час разлуки, на сердце ей ляжет камень. Она уже сейчас знала, что в миг расставания с Ленардом не сможет быть настолько хладнокровной и выдержанной, какой он наверняка захочет ее видеть.
Уставившись невидящим взглядом в иллюминатор, Клеменси постаралась рассуждать логично и здраво. Реальная жизнь уже никогда не будет походить на романтические мечты ее детства. Да, она любит Ленарда, но замуж за него выходит фактически с той только целью, чтобы не потерять свой дом. С его же стороны никакой любви к ней нет и в помине, но он, по крайней мере, не оказался жестоким и безжалостным, как она подозревала. Ленард не был врагом отца.
Клеменси тяжело вздохнула и попыталась не тосковать об отце. Воспоминания о нем только еще больше разбередят душу, не дадут покоя рассудку.
— Теперь осталось ждать совсем недолго, когда мы станем мужем и женой, — пробормотал Ленард ей на ухо. — Документ у нас на руках. Кстати, твой адвокат ознакомился с контрактом? Я не сомневаюсь, что там все в полном порядке, но спрашиваю на всякий случай.
— Разумеется, ознакомился.
По правде говоря, Клеменси даже не показала документ адвокату. Она внимательно прочитала контракт и спрятала подальше. Ленарду об этом знать незачем — пусть думает, что она ничуть не уступает ему в деловых качествах.
— Беатрис вышла замуж за Джима Уайлда, — неожиданно для самой себя сообщила Клеменси. — Я видела их свадебную фотографию в газете.
— Да, я тоже видел.
Она исподтишка бросила на него испытующий взгляд. С того времени, когда газетный снимок Беатрис попался ей на глаза, Клеменси не переставала задаваться вопросом: какие же чувства испытывает сейчас Ленард к этой женщине? Ведь Беатрис чрезвычайно красива.
— И что же ты подумал, глядя на фотографию Беатрис?
Ленард пожал плечами.
— Что она выглядит весьма привлекательной в подвенечном наряде. Я хотел бы, чтобы у них все было хорошо. — Он говорил без всяких эмоций, абсолютно равнодушным голосом. — А о чем еще можно думать, глядя на свадебную фотографию?
— Но ведь это не просто чья-то свадебная фотография, — гнула свое Клеменси. — На снимке изображена твоя бывшая подружка, женщина, которая была тебе… далеко не безразлична.
— Ну, меня теперь не волнует судьба этой женщины. По ее словам, она получила то, чего добивалась.
— И когда же Беатрис сказала тебе об этом? — полюбопытствовала Клеменси.
— Я виделся с ней на днях, — небрежно сообщил он.
— Перед ее свадьбой? — ревниво уточнила Клеменси.
— Да, за день до свадьбы, если тебе интересно. Ты очень любопытна, — с усмешкой констатировал Ленард.
— Я просто беседую с тобой… Мне интересно. И что же еще сказала тебе Беатрис?
— Пожелала нам удачного брака, — буркнул Ленард и, демонстративно посмотрев на часы, сменил тему разговора: — Скоро начнем садиться.
Неожиданно Клеменси прониклась уверенностью, что встреча Ленарда с Беатрис была не столь заурядной. Может быть, он просил ее не выходить замуж за Джима? Или, возможно, раскрыл ей истинные факты, стоящие за его собственной помолвкой?
— Ты объяснил ей, что наш брак всего лишь сделка по взаимной договоренности? — Клеменси была не в силах отступить от затронутой темы: впервые в жизни она сходила с ума от ревности. Да, она ревновала Ленарда к его бывшей любовнице, и ей было по-настоящему обидно и больно.
— Нет, Клеменси, я ничего такого не говорил Беатрис. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Наш брак касается только нас двоих, и никого больше.
На табло зажглась надпись «пристегнуть ремни», и самолет начал снижение. У меня еще есть время, чтобы все взвесить в последний раз и принять окончательное решение, подумала вдруг Клеменси. Вот сейчас возьму и скажу Ленарду, что передумала. Выходить замуж за человека, который тебя не любит — это же полный абсурд!
Когда шасси самолета мягко коснулись взлетно-посадочной полосы, Ленард спросил:
— Ты готова?
Клеменси хотелось выкрикнуть: «Нет!» — но она лишь кивнула и покорно последовала за Ленардом к трапу.
Лас-Вегас встретил их несусветной жарой. Выйдя из здания аэропорта, они сразу же почувствовали себя так, будто попали в раскаленную печку. Воздух вокруг них, казалось, загустел от тяжелого удушающего зноя. В безоблачной вышине полыхал белый диск полуденного невадского солнца.
Из аэропорта они отправились на такси прямо в отель, где их ждал забронированный номер.
— В твоем распоряжении будет пара часов, чтобы отдохнуть после полета и привести себя в порядок, — сказал Ленард. — А я тем временем загляну в бар.
— Я не устала, и мне не потребуется много времени, чтобы привести себя в порядок и переодеться. Я надену, наверное, обычный костюм.
Клеменси равнодушно пожала плечами, давая тем самым понять, что ей действительно безразличны и сама свадебная церемония, и вообще вся эта затея с фиктивным браком. На самом же деле ей было далеко не все равно, что надеть. Длинные белые платья, приглянувшиеся им с Кэрри в магазине, разумеется, не подходили для фарса, на который она согласилась, поэтому пришлось выбирать что-то другое. И Клеменси остановилась на костюме — элегантном, невычурном по фасону и спокойного цвета.
Ленард слегка нахмурился и, искоса взглянув на Клеменси, проворчал: