Быть вместе

— Пришлите ко мне моего слугу, — резко потребовал Рауль.
Когда Хашим вошел, у него округлились глаза при виде Харриет, одетой, словно она была одной из наложниц паши.
— Моей кузине нужна одежда, пригодная для путешествия. — Голос Рауля дрожал от негодования. — Пожалуйста, займись этим.
Хашим послушно вышел, а Харриет на мгновение задумалась, где он сможет достать такую одежду, к какой она привыкла.
— Вы, должно быть, разгорячены и устали, капитан Бове, — с трудом отводя взгляд от Харриет, заговорил паша. — Ванна приготовлена…
— Позже, — небрежно отмахнулся Рауль. — Однако мы оба голодны и хотим пить.
Харриет заметила, что паша злобно прищурился. Этот человек не любил Рауля, о чем Рауль, несомненно, знал, но, очевидно, это нисколько его не заботило. Кто он был такой, что мог требовать гостеприимства от человека, который так откровенно ненавидел его? Чин капитана не гарантировал того почтения, которое оказывал ему паша. Постепенно недоумение Харриет возрастало все больше. Она вспомнила, как при упоминании о его семье Рауль ответил, что крупные семейства имеют много ветвей. Кто такие Бове? Семейство, занимающее высокое положение? Не в этом ли причина того, что к нему относятся с таким почтением?
Они ели, сидя на бархатных подушках перед низким столом, на который поставили принесенные холодные закуски и свежие фрукты, а паша полулежал, то и дело пробегая взглядом по телу Харриет. Потупившись, она с удовольствием ела, мечтая о несколько другой компании. Рауль, сидевший рядом с ней, чувствовал себя на надушенной подушке так же непринужденно, как и на спине лошади. Харриет почти не уделяла внимания разговору, а лишь уловила, что местный губернатор был в отсутствии, и поняла, что именно это, несомненно, явилось причиной, побудившей Рауля воспользоваться гостеприимством паши.
Они еще не успели покончить с едой, как раздался почтительный стук в дверь; по команде паши маленький негритенок открыл дверь и впустил улыбающегося Хашима с хлопковой блузкой и льняной юбкой, торжественно лежавших у него на руках, и с парой сандалий из ремней в одной руке.
Харриет вскрикнула, не веря своим глазам, а Рауль остался возмутительно спокойным.
— Я был бы благодарен, если бы моя кузина могла сейчас же переодеться в свою одежду.
Это была не просьба, это был приказ.
Паша густо покраснел от негодования, но сделал знак двум из большого количества присутствовавших женщин.
— У моей кузины очень любознательный характер, — продолжал Рауль, не сводя с Харриет пристального взгляда черных глаз. — Она хочет осмотреть Бербер, прежде чем мы утром покинем его.
Паша уже с готовностью поднимался на ноги.
— Сопровождать ее будет мой слуга.
— В высшей степени неподобающе… В высшей степени…
Паша встретился с Раулем взглядом, и оттого, что там увидел, запнулся. Репутация Бове была прекрасно известна как в Египте, так и в Судане: он также мало ценил жизнь паши, как жизнь какой-нибудь бездомной собаки.
Харриет, ничего не понимая, собралась возразить, но один взгляд суровых непроницаемых глаз Рауля заставил ее промолчать, и она послушно вышла из комнаты, чтобы освободиться от надушенного шелка. Юбка и блузка были простыми и удобными. Собрав и крепко закрепив волосы на затылке, она разглаживала прохладный лен доходившей до лодыжек юбки и снова чувствовала себя мисс Харриет Латимер из Челтнема. Сандалии сначала показались ей странными, но были удобнее, чем ее высокие сапоги с застежками.
Когда Харриет переоделась, Хашим повел ее через невообразимо богатые комнаты, и она в первый раз заметила у него на поясе кривой кинжал. Снаружи, где их ожидали две свежие лошади, многочисленные слуги бросились было вперед, чтобы помочь ей сесть на лошадь, но Хашим выкрикнул слугам что-то, прозвучавшее для Харриет как ругательство, они отступили под бранью Хашима, и он подсадил ее в седло.
— Хашим, я на самом деле не хочу осматривать Бербер.
Харриет неподвижно замерла, снова оказавшись на невыносимой жаре полуденного солнца.
— Я это знаю, — усмехнулся он, — и не виню вас, мисс Харриет Латимер, английская леди, но это желание моего хозяина.
— Но зачем, если мне здесь нечего смотреть? — спросила девушка, когда они поскакали к заполненным нечистотами улицам.
— Возможно, и нечего, мисс Харриет Латимер, английская леди, — снова усмехнулся он, — но мой хозяин тоже хочет вымыться и отдохнуть.
— Я все же не понимаю…
— Мой хозяин не доверяет паше, — терпеливо объяснил Хашим. — Паша — человек, который любит женщин, многих женщин. Мой хозяин знает, что со мной вы будете в безопасности.
Харриет рассмеялась с радостью и облегчением. Значит, вот почему он приказал ей отправиться на полуденную жару — он ревновал. Это была новая мысль, и она понравилась Харриет. Хашим оставил без внимания выгребную яму Бербера и поскакал прочь от него к берегу реки. Широкий водный простор искрился, образуя бегущие вперед к берегу волны, и Харриет в восхищении смотрела на реку. Откуда она течет? Этот вопрос уже завладел ее мыслями настолько же крепко, как и мыслями ее отца.
— Хашим, известен ли кому-нибудь исток Нила? Может быть, местным?
— Он течет из самого сердца Африки, из мест, где не ступала нога человека, — покачав головой, ответил Хашим.
— И даже капитана Бове?
Хашим как-то необычно посмотрел на нее и, ничего не отвечая, сжал пятками бока лошади и направил ее в сторону от поросшего тростником берега, вынуждая Харриет последовать за ним.
Некоторое время они ехали молча, а затем Харриет спросила:
— Зачем паше столько слуг? Я насчитала больше пятидесяти. Ему, безусловно, не нужно так много.
— У паши нет слуг, — нахмурившись, ответил Хашим.
— Я говорю о слугах, Хашим, — с досадой повторила Харриет, думая, что он неправильно ее понял. — О мужчинах и женщинах, которые ухаживают за лошадьми и прислуживают, о девушках, которые водили меня мыться и переодеваться.
— Это рабы и наложницы.
У Харриет округлились глаза, и она чуть не задохнулась.
— Каждый паша имеет рабов и наложниц, — рассудительно пояснил Хашим.
— Но там их было множество, — возразила Харриет, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.
Девушки были не старше ее, а некоторые из них — моложе.
— Паша человек богатый, — пожал плечами Хашим. — Он может позволить себе купить много женщин.
— Этого нельзя допускать! — с неподдельным возмущением воскликнула она. — Это должно быть запрещено законом!
— Англичане делают все, что в их силах, — спокойно отозвался Хашим. — Но от этого мало пользы. В наших местах рабы были всегда, так почему вдруг должно стать по-другому?
— Потому что это неправильно, когда один человек принадлежит другому, как вещь, — с горячностью заявила Харриет. — Если бы я знала, моей ноги никогда бы не было в резиденции паши! Я лучше бы умерла с голоду! На этот раз пришел ее черед крепко сжать пятками бока лошади.
— Куда вы, мисс Харриет Латимер, английская леди? — окликнул ее Хашим, на мгновение пораженный взрывом ее гнева.
— К капитану Бове, — бросила она через плечо. — Я немедленно сообщу ему об истинном положении дел в резиденции паши! Когда он узнает, он даже ночь не проведет там!
Хашим вздохнул, предвидя неприятности грядущих дней. Было совершенно очевидно, что мисс Харриет Латимер, английская леди, ничего не знает о существовании в Хартуме рабыни его хозяина — черкешенки Наринды.
  
Глава 3
 
Харриет бешено скакала, и все ее существо пылало от гнева. Она сама скажет паше все, что думает о порядках в его доме! Впереди раскинулся Бербер, и, въехав в него, она ясно поняла, что найти дорогу до резиденции паши будет совсем не так просто, как казалось. Перед ней предстал лабиринт занесенных грязью переулков и улиц. Выбрав самую широкую улицу, она направила в нее лошадь, решив, что не должно составить труда определить местонахождение такого огромного здания, как дворец паши. На фоне жгучего голубого неба она увидела развевающийся флаг Оттоманской империи и уверенно направилась к нему. Если паша так открыто повесил флаг своей страны у себя в парадной комнате, то, несомненно, он установлен и у него на крыше.